Пруд двух лун - Кейт Форсит

Когда барон Сен-Клер, наконец, закончил, Ри со вздохом сказал:

— Благодарю вас, милорд. Это, разумеется, нужно обдумать. Возможно, вы подождете в вестибюле, пока мы выслушаем мнение наших прионнса.

Барон Невилл и его сторонники довольно неохотно вышли из зала, а оставшиеся снова принялись спорить. Злобные замечания Сани заставляли умолкнуть всех, кто выступал против тирсолерцев. Когда Ламмасский Собор, наконец, завершился, разногласия между прионнса и Ри были глубже, чем когда-либо до этого. Единственное, по поводу чего удалось достичь согласия, было разрешение флоту Яркой Страны пройти через шлюзы в озеро Бертфэйн. Изабо очень удивилась почему только ей одной заверения Ярких Солдат в дружбе показались лживыми. Даже Латифа пришла в возбуждение при мысли о ярмарке, гадая вслух, не привезут ли тирсолерцы пламенник.

— Я уже сто лет не делала рагу с пламенником, — сказала она, спеша вместе с Изабо обратно в кухню. — Если даже оно не сможет поднять аппетит Джаспера, тогда ничто не сможет!

Празднества длились целую неделю, завершившись Всеобщими Скачками, когда все горожане отправились на верховую прогулку, стегая ивовыми прутами пограничные столбы, чтобы они остались в общественной памяти. Это был шумный парад, сопровождаемый всеобщим весельем и винопитием, который закончился праздником на главной площади Дан-Горма. Обычно в конце Всеобщих Скачек Ри легонько стегали прутиками, чтобы напомнить ему о том, что он всего лишь слуга народа, но в этом году он был слишком болен, чтобы выйти из дворца.

Изабо думала, что ей будет некогда прохлаждаться, но через два дня после Ламмаса Латифа обнаружила, что у нее закончились все запасы очитка, использовавшегося для лечения Ри. Никто лучше Изабо не знал, где найти целебные травы, поэтому ее и послали в лес. Она не сказала Латифе, что точно знает, где растет это редкое растение, решив выкроить себе несколько часов и погулять с Лазарем. Сначала она съездила на полянку, где на развалинах старого дома набрала очитков и аккуратно спрятала их в карман своего фартука. Потом они с Лазарем поскакали по лесу, наслаждаясь теплым деньком.

Она пыталась держаться от моря подальше, но Лазарь сам свернул в ту сторону, и она немного виновато подумала, что не будет никакого вреда, если она взглянет на море одним глазком. Вскоре в воздухе начал явственно ощущаться соленый морской бриз и послышался грохот бьющихся о скалы волн. Она подъехала к мысу, где море устремлялось в отверстие в скалах, взлетая в небо фонтаном соленых брызг и производя зловещий шум. Эти звуки пугали Лазаря, поэтому она отпустила его пастись, а сама улеглась на краю утеса, глядя на, беспокойно вздымающееся и опускающееся море. Она почти уже собралась возвращаться домой, когда услышала за спиной легкие шаги.

— Вижу, ты не прислушалась к моему совету держаться от моря подальше, — сказал хрипловатый голос.

— Нет, — ответила Изабо. — Но я больше не спускалась на пляж.

— Боишься песчаных скорпионов? — спросила ее черноволосая знакомая. — Изабо кивнула, и женщина, презрительно фыркнув, сказала: — Ну, они выходят только на рассвете и на закате, так что сейчас их бояться нечего.

— Значит, мы можем спуститься?

Женщина нахмурилась, потом пожала плечами и ответила:

— А почему бы и нет? — Но, встав на лестницу, остановилась, передумав. — Нет, я знаю гораздо лучшее место, где можно спуститься на пляж. Пойдем, я покажу тебе.

Изабо разрывалась на части. Ей очень хотелось продолжить знакомство с черноволосой женщиной, но она боялась, как бы та не увидела Лазаря, щиплющего травку на поляне. Но если она прикажет Лазарю уходить, то не сможет добраться до дома.

Поразмыслив некоторое время, она все-таки послала жеребцу мысленный приказ, а потом пошла за женщиной по краю утеса к реке. Так, объяснила женщина, гуляя по песчаным дюнам Стрэнда, они могли избежать опасных скал и утесов побережья Равеншо.

Сначала им пришлось перейти реку — но женщина привела ее к одному из множества массивных шлюзов, перекрывавших поток, и всего за несколько минут они перебрались на другой берег по узким мосткам над огромными железными балками. Изабо загляделась на шлюзы, зачарованная резким перепадом между уровнем воды в Бертфэйне и в заливе по другую сторону дамбы.

— Как тебя зовут? — спросила женщина.

— Изабо, — ответила она застенчиво. — Хотя большинство называет меня Рыжей.

— Не трудно догадаться почему!

— А как тебя зовут?

Женщина немного поколебалась, но потом ответила:

— Мораг.

Мораг была по-настоящему таинственной личностью. Она все время куталась в свой плед, а когда они шли по песку, то не сняла башмаков и не заткнула подолы юбок за пояс, как сделала Изабо. Она ничего не рассказывала о себе, уходя от ответа, когда Изабо пыталась расспросить ее, давала загадочные ответы на вопросы, где она родилась и где живет, а иногда и вовсе не отвечала. Изабо не настаивала, поскольку сама не хотела обсуждать подобные темы, и ни словом, ни намеком не коснулась своей собственной тайной жизни, хотя и сильно подозревала, что Мораг и сама была ведьмой. Ибо не было, казалось, ничего такого, чего она не знала бы о море.

Она начертила на песке схему, объясняющую влияние лун на приливы и отливы, и показала, как можно определить, насколько высокой будет приливная волна. Глаза Изабо расширились от удивления, когда она увидела водоросли, присохшие к камням вала в пятидесяти футах над ее головой. Мораг набрала для нее морского винограда и научила ее определять, когда его можно есть. Они тыкали мурену палкой и смотрели, как она стегает по воде своим флюоресцирующим хвостом. Мораг даже раскопала гнездо песчаного скорпиона, показав ей крошечное, но смертельно опасное существо, прятавшее голову под хвостом, чтобы защитить бусинки глаз от солнечного света.

Увлекшись, Мораг не заметила, как плед съехал у нее с плеч, и Изабо впервые обратила внимание на то, что та ждет ребенка. То, как она автоматически прикрывала свой живот, напомнило Изабо о беременной женщине, которую она видела как-то в горной деревушке. Той женщине оставалось до родов гораздо меньше, поэтому ее живот был значительно больше, и все же ее осанка, кулак на пояснице, чтобы облегчить боль в спине, и даже мечтательное отсутствующее выражение, время от времени мелькавшее на лице Мораг, безошибочно напомнили Изабо ту горянку.

— Мораг! — вскрикнула Изабо. — У тебя будет малыш! Я и не подозревала.

— Да, — ответила та, инстинктивно погладив выступающий живот. — Но до этого еще несколько месяцев.

— Твой муж, должно быть, рад без памяти, — воскликнула Изабо, надеясь вытянуть еще немного информации о жизни загадочной знакомой. Но Мораг лишь кивнула, улыбнулась и сменила тему.