Невроз и личностный рост: борьба за самореализацию - Карен Хорни

Во время психоанализа пациент оберегает непонимание своих конфликтов или ненависти к себе за счет тех особых средств защиты, которые оставляет ему доступными его невротическая структура. Захватнический тип избегает осознания того, что у него есть какие-то страхи, чувство беспомощности, потребность в привязанности, заботе, помощи или сочувствии. Смиренный тип упорно закрывает глаза на свою гордость или на то, что он всеми силами стремится к собственной выгоде. «Ушедший в отставку», чтобы отправить на дно свои конфликты, ставит на них тяжеленный груз вежливой незаинтересованности и лени. У всех пациентов избегание конфликтов имеет двойную структуру: они не позволяют конфликтующим тенденциям подняться на поверхность и никакой вспышке внутреннего озарения не позволяют осветить их глубину. Некоторые пытаются убежать от конфликта, прибегая ко всеобъемлющей интеллектуализации или психической фрагментации. У других защита еще более диффузная и выражается в бессознательном сопротивлении попытке обдумать что-либо до полной ясности или в бессознательном цинизме (в смысле отрицания ценностей). И нечеткость мышления, и циничные установки в этих случаях напускают такого туману, что конфликт становится невозможно разглядеть.

Пациент всеми силами стремится закрыться от переживания ненависти или презрения к себе, а удастся ли ему это, зависит от того, избежит он осознания, что его надо не выполняются, или нет. Следовательно, при психоанализе он вынужден бороться против любого реального понимания своих недостатков: его внутренние предписания провозглашают их непростительными грехами. Поэтому любое предположение по поводу его недостатков воспринимается им как несправедливое обвинение, и он занимает оборонительную позицию. Защита с воинственным или извиняющимся оттенком позволяет ему укрыться от болезненного исследования истины.

Эта настоятельная потребность пациента защитить свои субъективные ценности и уберечься от опасностей (или от субъективного ощущения тревоги и даже ужаса) негативно влияет на его способности к сотрудничеству с психоаналитиком, несмотря на благие осознанные намерения. Защищаться ему необходимо, и он защищается.

До сих пор мы видели, что защитные установки направлены на сохранение status quo[83]. Этим отличаются большинство периодов психоаналитической работы. Например, в начальной фазе работы с «ушедшим в отставку» потребность пациента сохранить свою замкнутость, отчужденность, свою «свободу», свою политику не-хочу или не-буду-бороться полностью определяет его установку по отношению к психоанализу. Но у захватнического и смиренного типов, особенно в начале работы, на пути к прогрессу психоаналитической работы стоит другая сила. Как в жизни они открыты позитивным целям (достижение абсолютной власти, торжества или любви), так и в психоанализе они стремятся к ним изо всех сил. Психоанализу предстоит убрать все преграды к их блистательному торжеству или к достижению безукоризненной, волшебной силы воли; обаяния, перед которым никто не устоит; умиротворенной святости и т. п. Следовательно, здесь уже пациент не просто на страже своих целей, а пациент и психоаналитик что есть сил тянут в разные стороны. Они могут говорить об эволюции, росте, развитии, но суть этих понятий для них разная. Психоаналитик имеет в виду развитие реального Я; пациент может думать только о совершенствовании своего идеального Я.

Все эти негативные силы уже присутствуют в мотивах обращения пациента за помощью к психоаналитику. Пациент хочет пройти психоанализ, чтобы избавиться от таких проблем, как фобия, депрессия, головная боль, затруднения в работе, половые расстройства, повторяющиеся неудачи того или иного рода. Он приходит, потому что не знает, как справиться с тяжелой жизненной ситуацией – жена изменяет, муж ушел из семьи. Он может прийти и потому как в глубине души чувствует, что остановился в развитии. Все эти, казалось бы, достаточные причины для прохождения психоанализа не требуют дальнейшего изучения. Но, по вышеупомянутым причинам, мы все же спросим: кто страдает? Сам человек, с его реальным желанием быть счастливым и расти, или его гордость?

Конечно, здесь нельзя провести четкую грань, но следует помнить, что в основном это гордость делает некоторые существующие расстройства невыносимыми. Агирофобия (боязнь переходить улицу), например, может быть невыносима для человека, потому что задевает его гордость – он не способен контролировать любую ситуацию. Уход из семьи мужа становится катастрофой, если фрустрирует невротическое требование честной сделки. («Я была такой хорошей женой, я имею право на его преданность».) Сексуальные затруднения, не беспокоящие одного, будут невыносимы для другого, который должен быть образцом «нормальности». Остановка в развитии может так сильно удручать из-за того, что не получается блистать без усилий. Гордость видит свою роль в том, что за помощью могут обратиться по поводу незначительного, но задевающего гордость нарушения (дрожат руки, в лицо бросается краска, страшно выступать на публике), не обращая внимания на нарушения гораздо более важные, но не особо влияющие на решение пройти психоанализ.

С другой стороны, гордость не пускает к психоаналитику тех, кому нужно и можно помочь. Их гордость, возведя в идеал самодостаточность и «независимость», превращает перспективу помощи в унижение. Обратиться за помощью недопустимо: нельзя «распускаться». Надо уметь со всем справляться самому. Гордость от умения владеть собой не позволяет даже допустить существования каких-то там невротических проблем. В лучшем случае они захотят получить консультацию по поводу невроза приятеля или родственника. В таких случаях психоаналитик должен быть готов к тому, что для них это единственная возможность поговорить, хоть и косвенно, о своих собственных затруднениях. Из-за гордости они не могут реалистично взглянуть на свои проблемы и получить помощь. Конечно, не какой-то особый вид гордости запрещает обращаться к психоаналитику. Любой фактор, вытекающий из решения внутренних конфликтов, может стать помехой. Например, «уход в отставку» может быть так глубок, что они лучше махнут рукой на свои нарушения («уж такой я родился»). Смирение не дает «эгоистично» сделать что-то для себя самого.

Негативные силы действуют и в тайных ожиданиях пациента от психоанализа – я упоминала об этом, обсуждая общие трудности психоаналитической работы. Повторю, что он отчасти ожидает, что психоанализ устранит помехи, ничего не меняя в невротической структуре, а отчасти – что он воплотит в реальность бесконечную мощь его идеального Я. Более того, эти ожидания распространяются не только на цель психоанализа, но и на способ ее достижения. Редко встречается (а иногда вообще отстуствует) у пациентов неприятное предчувствие, что придется работать. Здесь включаются несколько факторов. Конечно, всякому, кто что-то читал о психоанализе или пытался анализировать себя или других, будет затруднительно предвидеть тяжелую работу, с ним связанную. Но, как при всякой новой работе, со временем пациент принял бы ее содержание, не мешай ему гордость. Захватнический тип недооценивает свои трудности и переоценивает свою способность к их преодолению. При его могучем уме или всесильной