Предательство Борна - Эрик Ластбадер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, – резко произнес Линдрос, поворачиваясь к Кате. – Это даже не обсуждается.
Она подняла винтовку.
– А я говорю, что остаюсь.
Линдрос кивнул. А что ему оставалось? Время поджимало. Вдалеке слышался глухой рев, который приближался, становился громче, сильнее с каждым ударом сердца. «Вода! – сообразил Линдрос. – Боже милосердный, Джейсон решил затопить подземный центр!»
Не говоря ни слова, он решительно прошел в операционную. Катя следовала за ним на расстоянии нескольких шагов, держа винтовку наготове. Все те несколько минут после того, как беглецы покинули центр связи, она внимательно наблюдала за Линдросом и теперь получила кое-какое представление о том, как пользоваться этим орудием смерти.
Линдрос надвигался на доктора Андурского, который все это время оставался на месте, спрятавшись за тем самым операционным столом, на котором он удалил Линдросу глаз. Он в ужасе не отрывал взгляд от Линдроса, словно завороженный кролик, покорно следящий за тем, как в темноте на него бесшумно летит сова, готовая схватить его своими мощными когтями.
Проходя по операционной, Линдрос прилагал все силы, чтобы побороть приступ тошноты, не дать тошнотворному сладковатому запаху анестезирующих средств проникнуть в ноздри. Ему приходилось снова и снова бороться с ощущением беспомощной ярости, буквально парализовавшей его, когда он, очнувшись, обнаружил, чего его лишили.
Однако вот он, доктор Андурский, прямо перед ним. Линдрос схватил его за грудки своими руками-когтями, обжигая плоть.
– Здравствуйте, доктор, – сказал Линдрос.
– Нет, прошу вас, не надо. Я не хотел. Меня заставили.
– Пожалуйста, просветите меня, доктор. После всех тех молоденьких мальчиков, которых вам безотказно поставляли, вас заставили вырвать мне глаз? Заставили силой – или что? Пригрозили, что мальчиков больше не будет?
– Мартин, – окликнула Катя, широко раскрыв глаза от ужаса. – Время поджимает. Уходим! Пожалуйста, умоляю тебя именем господа!
– Да, да, послушайте ее. Проявите сострадание. – Андурский заплакал, содрогаясь всем телом, как дрожали стены вокруг. – Вы ничего не понимаете. Я слабый человек.
– Ну а я, – сказал Линдрос, – набираюсь сил с каждым новым вдохом. – Он приблизил Андурского к себе, словно возлюбленную. Сейчас все будет по-другому. Конец станет другим.
Впитав силы из бездонного колодца гнева, Линдрос вдавил большие пальцы Андурскому в глаза.
Тот завизжал, забился, отчаянно пытаясь вырваться. Но Линдрос держал его неумолимой смертельной хваткой. Все до одной клеточки его организма были нацелены на одно. Словно в трансе он ощущал подушечками пальцев мягкую, пружинящую ткань глазных яблок. Сделав глубокий вдох, Линдрос выдохнул и медленно, неудержимо вдавил пальцы в глазницы Андурского.
Хирург снова закричал, но пронзительный нечеловеческий звук резко оборвался, когда Линдрос погрузил пальцы до конца. Тело Андурского подергалось, подчиняясь вегетативной нервной системе, приводимой в действие остатками гальванической энергии. Но вскоре и это закончилось. Линдрос разжал руки, и Андурский стек на пол, словно все кости его тела растворились.
Глава 36
Фади услышал крики боли ядерного центра, который он строил сам, по собственному проекту, увидел трещины, подобно молниям разорвавшие прочный железобетон. Затем по коридорам разнеслись отголоски грозного рева, и он понял, что надвигается вода – галлоны, тонны воды. С минуты на минуту центр будет затоплен. Все мысли Фади застыли на ядерном устройстве.
Он пробежал по коридору мимо лифта, расталкивая растерявшихся охранников, ждавших от него приказаний. Фади хотел было направить их к выходу на поверхность, чтобы они разыскали Борна, но затем передумал. В конце концов, они – не более чем пушечное мясо. Кому какое дело, если они погибнут? Там, откуда они пришли, есть другие такие же, неиссякаемый запас молодых парней, горящих желанием идти за ним, готовых умереть за него, принести себя в жертву во имя великого дела, во имя мечты о том, что придет день, когда в мире не останется неверных и воцарится всеобщая справедливость.
Фади воспринимал как должное, что к такому жестокому отношению к своим сподвижникам его вынудили враги. Под этим знаменем он прожил всю свою взрослую жизнь. Фади повторял себе это по нескольку раз в день, хотя ему никогда не приходило в голову, что он должен оправдываться перед самим собой в своих решениях и поступках. Его рассудком, его сердцем, его рукой руководил Аллах; он в этом нисколько не сомневался. До настоящего момента ему даже в голову не приходило, что его замысел может окончиться неудачей. Теперь же эта мысль вышла на первое место, заслонив даже безумную жажду отомстить за инвалидность отца и смерть сестры.
Сбежав вниз по лестнице, Фади обнаружил, что нижний уровень уже заполнен слоем воды по щиколотку. Достав «глок-36», он проверил, что обойма полностью снаряжена патронами 45-го калибра. Вода плескалась под ногами, поднимаясь с каждым его шагом. Фади чувствовал себя так, словно бредет против течения, и это ощущение воскресило в памяти воспоминание о той встрече с Борном под причалом в Одессе. Сейчас он жалел о том, что не прикончил Борна прямо тогда. Если бы не эта проклятая собака, он обязательно довел бы дело до конца.
Однако сейчас не было времени горевать об упущенных возможностях, и Фади был не из тех, кто зацикливается на «а если бы». Он был законченным прагматиком, и это диктовало ему то, что он должен добраться до вертолета с бесконечно ценным грузом на борту. К сожалению, секретный выход на замаскированную вертолетную площадку располагался в дальней части нижнего уровня. Это было сделано сознательно, ибо выход находился в непосредственной близости к ядерному реактору. Еще только создавая центр, Фади рассудил, что именно там он будет находиться, если центр все-таки будет обнаружен и подвергнется удару.
Но он никак не мог предположить, что поисковый отряд наткнется на подземную реку. И вот сейчас ему нужна та самая часть центра, где ревущий поток воды был самым стремительным. Однако если он доберется до цели, все будет хорошо, поскольку вертолетная площадка по всему периметру оборудована широкими дренажными трубами. Поглощенный этими мыслями, Фади пробегал мимо открытой двери в операционную и вдруг увидел Катю. Молодая женщина неуклюже сжимала в руках автоматическую винтовку. Однако Фади остановил не вид жены Вейнтропа. Он застыл на месте, увидев Мартина Линдроса, стоящего с окровавленными руками над трупом доктора Андурского, человека, который его искалечил.
Полумрак подвальных помещений под моргом нарушался заунывными арабскими песнопениями. Люди Карима молились, обратив взор в сторону Мекки. Освещение пробивалось из нижней части пандуса. Тайрон был в кроссовках, а Сорайя разулась, чтобы заглушить звук своих шагов.
Осторожно пробираясь вдоль нижней части пандуса, Сорайя и Тайрон осматривали подвал. Первым делом Сорайя разглядела те две машины, которые они преследовали: белый «Шевроле» и черный «Форд». За ними застыл сверкающий черный лимузин. Слева от «Шевроле» на маленьких молитвенных ковриках стояли на коленях четверо, прижав лоб к полу. Справа находилась застекленная дверь. Сорайя как могла выкрутила голову, но не смогла заглянуть сквозь стекло.
Они ждали. Наконец молитва закончилась. Арабы встали, скатали коврики и убрали их. Затем группа разделилась. Двое поднялись по лестнице из нержавеющей стали в погребальную контору. Двое оставшихся натянули латексные перчатки, открыли двери «Форда» и принялись за работу с тщательной дотошностью криминалистической бригады.
Сорайя, которой хотелось узнать, что находится за стеклянной дверью, подала Тайрону знак оставаться на месте и при необходимости прикрыть ее. Кивнув, молодой негр достал пистолет с рукояткой, обмотанной черной изолентой, и отступил в тень. В который раз за последние несколько часов Сорайя испытала облегчение от сознания того, что он рядом. Привыкший к улице, он знал город гораздо лучше ее.
Следя за двумя арабами, которые осматривали «Форд», Сорайя выждала момент, когда они повернутся к ней спиной, после чего бесшумно перебежала к двери. Повернув ручку, она скользнула внутрь.
И тотчас же на нее обрушился сильный холод помещения, где хранились трупы. Впереди был короткий и широкий коридор, в который выходили шесть открытых дверей. Заглянув в первую, Сорайя увидела трупы двух арабов, которые напали на нее рядом со стройплощадкой. В соответствии со строгими исламскими традициями Саудовской Аравии, они лежали на голых деревянных щитах, одетые в простые халаты. Этих покойников бальзамировать не будут.
У Сорайи екнуло сердце. Наконец она получила первое убедительное доказательство того, что Карим работает в связке с террористической ячейкой «Дуджи» в Вашингтоне. Ну как ЦРУ могло прозевать террористов, действующих у него прямо перед носом? Современные технические средства наблюдения способны творить чудеса, но даже лучшая электронная сеть не сможет ловить всех, кто проникает на американскую землю.