Предательство Борна - Эрик Ластбадер

Внезапно Катя метнулась в сторону и, забежав в открытую дверь лаборатории, исторгла прямо на пол содержимое желудка. Линдрос, успокаивая, обхватил ее за плечи. Только теперь он окинул взглядом лабораторию, в которой они очутились. Это оказалась та самая операционная, где доктор Андурский извлек у него глаз, где он преобразовал Карима в его двойника. Завершив свою жуткую работу, Андурский привел Линдроса, чтобы похвалиться творением рук своих. Новый Мартин Линдрос задал настоящему Мартину Линдросу множество вопросов, наполняя свое сознание воспоминаниями Линдроса – причем этого оказалось достаточно, чтобы обмануть следователей ЦРУ и Джейсона Борна. И тогда Линдрос разработал особый код, надеясь, что этот код дойдет до Джейсона.

Сначала ему показалось, что в операционной никого нет, но затем он заметил за одним из столов тощее, похожее на морду хорька лицо доктора Андурского.

Сорайя, крепко обвив руками твердую, словно скала, талию Тайрона, сидела позади него на его ярко-красном «Кавасаки Ниндзя». Мотоцикл ехал по Пятой улице, следуя за черным «Фордом», снова обретшим хозяина, и белым «Шевроле». Машины свернули на северо-запад, на Флорида-авеню.

Тайрон водил мотоцикл великолепно. Сорайя отметила, что он прекрасно знает не только Северо-восточный сектор, но и весь Вашингтон. Тайрон постоянно петлял в плотном потоке машин, не задерживаясь в одном положении. От «Форда» и «Шевроле» его отделяли то две машины, то пять. Но у Сорайи ни разу не возникло опасения, что они потеряют добычу из виду.

С Флорида-авеню они въехали в Северо-западный сектор и направились прямо на север. На пересечении с Парк-роуд машины взяли чуть правее на Нью-Гемпшир-авеню, с которой практически сразу же свернули налево на Спринг-роуд, которая, в свою очередь, привела их на Шестнадцатую улицу.

И снова они поехали на север, более или менее параллельно восточной оконечности парка Рок-Крик. Обогнув северо-восточный край парка, две машины подъехали к большой погребальной конторе. Тайрон заглушил двигатель «Кавасаки», и они с Сорайей слезли с мотоцикла. У них на глазах внутренняя стена здания начала опускаться.

Перейдя на другую сторону улицы, они заметили камеру видеонаблюдения. Установленная на стене, она медленно поворачивалась из стороны в сторону, полностью прикрывая подходы к зданию.

Обе машины въехали в образовавшийся зев и спустились по пандусу вниз. Сорайя, не выпуская из виду камеру видеонаблюдения, рассчитала, что, если они последуют за машинами, камера их обязательно засечет. Сейчас она как раз начала отворачиваться в сторону, но медленно, очень медленно. Бетонная стена стала подниматься из щели в земле.

Они осторожно подходили ближе, ближе. Наконец, когда стена уже поднялась до половины, Сорайя хлопнула Тайрона по плечу. Рванув к смыкающемуся отверстию, они в самый последний момент проскочили в него. Спрыгнув на бетонный пандус, они поднялись на ноги и огляделись по сторонам.

У них за спиной стена полностью встала на свое место, погрузив их в наполненный выхлопными газами мрак.

Фаид аль-Сауд стоял у юго-западного конца каменистого ущелья. Наконец его люди заняли свои места, установив заряды. Невероятно, но террористы обладали технологиями, которые позволили им подсоединиться к подземной реке. Бойцы Фаида аль-Сауда обнаружили три трубы большого диаметра, несомненно оборудованные специальными шлюзами, регулирующими поток воды. Именно эти шлюзы и предстояло сейчас уничтожить.

Отойдя назад на несколько сотен метров, Фаид аль-Сауд отметил, что его прекрасно вышколенные люди окружили ущелье со всех сторон. Он поднял руку, привлекая внимание двух специалистов-подрывников.

В полной тишине, пропитанной жаром палящих солнечных лучей, Фаид аль-Сауд мысленно вернулся к тому моменту, когда Джейсон Борн обрисовал ему свой замысел. Первым его откликом было недоумение. Он так и сказал Борну, что этот замысел – чистое безумие.

– Мы будем действовать по старинке, – сказал он. – Ударим в лоб.

– Ты обречешь своих людей на верную гибель, – ответил Борн. – У меня есть все основания полагать, что Фади прослушивал мой разговор с Линдросом, а также, скорее всего, твой предыдущий разговор с разведывательной группой.

– Но как же ты? – спросил Фаид аль-Сауд. – Если ты пойдешь один, люди Фади изрешетят тебя, как только увидят твое лицо.

– А вот тут ты ошибаешься, – возразил Борн. – Фади жаждет убить меня своими руками. Все остальное для него неприемлемо. К тому же его слабое место заключается в том, что он уверен, будто ему удалось проникнуть в мое сознание. Фади ждет отвлекающего удара. И Линдрос нанесет такой удар, вселяя в него ощущение ложного спокойствия. Фади убедит себя в том, что он правильно разгадал мой замысел, что все находится под контролем.

– И тут в дело вступим мы. – Фаид аль-Сауд кивнул. – Ты прав. Твой замысел настолько неординарен, что может увенчаться успехом.

Он взглянул на часы. Ему не терпелось поскорее вступить в дело. Но Борн настоял на том, чтобы строго придерживаться его замысла.

– Ты должен дать мне пятнадцать минут, – предупредил он.

Оставалось девяносто секунд.

Фаид аль-Сауд бросил взгляд на усыпанное камнями дно ущелья, которое, как выяснилось, было вовсе не ущельем. Борн оказался прав. Это было русло пересохшей реки, чье дно медленно проваливалось в пустоту, проточенную водой, которая когда-то давно текла по поверхности. Подземная река снабжала ядерный центр «Дуджи» проточной водой, необходимой для работы реактора. Люди Фаида аль-Сауда установили заряды взрывчатки с той стороны ущелья, которая была ближе к центру. Этот удар имел две цели: поток воды должен был утопить или выгнать из-под земли всех до одного террористов, а также надежно похоронить канистры с обогащенным ураном до тех пор, пока сюда не прибудут полномасштабные силы экспертов ЦРУ и саудовской разведки.

Осталось пятнадцать секунд. Фаид аль-Сауд еще раз обвел взглядом своих людей. Все прошли краткий инструктаж; все понимали, что поставлено на карту. Каждый знал свою задачу.

Фаид аль-Сауд махнул рукой. Сработали детонаторы. Сдвоенный взрыв прогремел с интервалом в несколько секунд, но для Фаида аль-Сауда и его людей он показался одной долгой барабанной дробью, порывом ветра, градом каменных осколков, после которого раздался звук, которого все так ждали: низкий, утробный рев воды, хлынувшей по каменному руслу.

Глубоко под землей в ядерном центре «Дуджи» взрывы ощущались как слабое землетрясение. Все то, что стояло на полках в операционной, полетело на пол. Дверцы шкафчиков распахнулись, извергая свое содержимое. Пол тотчас же покрылся озером всевозможных жидкостей, битым стеклом, скрученными резиновыми жгутами и беспорядочной кучей хирургических инструментов.

Катя, схватившись за Линдроса и за дверной косяк, пробормотала:

– Пошли! Нам нужно уходить отсюда!

Линдрос понимал, что она права. У них было совсем немного времени, чтобы укрыться в безопасном месте, где можно будет переждать худшее.

Однако он не мог двинуться с места. Его взгляд был прикован к лицу доктора Андурского. Сколько раз, оправившись от хирургического насилия, которому подверг его Андурский, он мечтал о том, как его убьет. И не просто убьет. О господи! Каких только способов оборвать жизнь Андурского не придумал Линдрос! Бывали дни, когда эти фантазии, наполняющиеся все новыми подробностями, оставались единственным, что не давало ему сойти с ума. И все же время от времени Линдрос просыпался, не в силах стряхнуть с себя кошмарный сон о том, как стая воронья клюет хирурга-садиста, пожирает мягкие ткани его тела, обнажая скелет, а принесенный ветром песок обдирает кости, очищая их от последнего насмешливого подобия жизни. Этот сон был настолько подробным, настолько реальным, что временами Линдрос начинал опасаться, не пересек ли он грань, отделявшую его от безумия.

И вот сейчас, понимая, что нужно скорее бежать в безопасное место, Линдрос сознавал, что ему не будет покоя до тех пор, пока Андурский останется жить. Поэтому он сказал Кате:

– Иди. Подойди как можно ближе к ядерному реактору, затем забирайся в один из воздуховодов и оставайся там.

– Но ты должен пойти со мной. – Катя дернула его за руку. – Мы пойдем вместе.

– Нет, Катя, я сначала должен сделать одно дело.

– Но ты же обещал. Ты говорил, что мне поможешь.

Развернувшись, Линдрос устремил на нее взгляд своего единственного глаза.

– Я тебе помог, Катя. Но ты должна понять, что, если я не останусь здесь и не сделаю это дело, я до конца дней своих буду ходячим трупом.

Молодая женщина поежилась.

– В таком случае я остаюсь с тобой.

Весь центр снова вздрогнул и застонал, словно от невыносимой боли. Откуда-то неподалеку донесся пронзительный визг расколовшейся стены.

– Нет, – резко произнес Линдрос, поворачиваясь к Кате. – Это даже не обсуждается.