Вразумитель вождей. Жизнь и подвиги Преподобного Сергия Радонежского - Александр Летуновский

— Господь наш, Сыне Божий, помоги нам в нашем деле правом.

Некоторое время две великие силы медлили, поражённые схваткой богатырей. В русских воинов вселялась надежда и уверенность, воинов царя Мамая начинало одолевать беспокойство и нерешительность.

Так инок Александр Пересвет, посвятивший себя всецело Богу, выступивший по благословению игумена Сергия на защиту своей Родины и веры Православной, своим мужественным подвигом стал примером для всего воинства русского и тем самым сослужил ему великую службу. Это был первый шаг к победе, одержанной объединёнными силами Русской Державы в битве с коварным врагом.

Посреди не прекращавшейся общей молитвы игумен Сергий вдруг вздрогнул и тихо произнёс:

— Господи, упокой душу раба Твоего Александра. Побил он ворога земли Русской. Да простит его Господь и уготовит ему Царствие Небесное.

Все иноки повторяли слова игумена, крестились и клали земные поклоны.

Наконец войско Мамая, подгоняемое окриками и плётками начальников, двинулось вперёд. В центре плотным строем шла генуэзская пехота в тяжёлых доспехах. Воины положили длинные копья на плечи идущих впереди. Русские стояли на месте, готовые к бою. Когда враг подошёл достаточно близко, воины, стоявшие перед пушками, расступились, раздался залп. Каменные ядра ударили по генуэзцам, некоторые упали; ряды расстроились, длинные копья мешали быстро перестроиться, на лицах появился испуг. То же произошло на флангах с конницей. Пушкари перезарядили пушки, дали второй залп. В рядах Мамаева войска возникла паника; передние начали падать, задние напирали. Раздался третий залп. Войска почти сошлись. Четвёртый залп. В бреши, образовавшиеся в рядах генуэзцев и конницы, ринулись русские воины.

Великое было сражение на Куликовом поле. Какие слова можно применить, чтобы описать эту битву, какие неизвестные ещё краски можно придумать, чтобы изобразить невиданную страшную картину.

Можно представить себе десять или двадцать тысяч здоровых крепких мужчин, стоящих вместе плотными рядами. А если их сто, двести или триста тысяч, и у каждого в руках холодное смертоносное оружие, и единственной их целью является уничтожение противника?

Прибавьте к тому отряды конных воинов, которые пытаются обойти эту огромную массу вооружённых людей и не могут этого сделать, потому, что с одной стороны река с болотистыми берегами, а с другой дубрава с оврагами. И эти конные отряды вынуждены идти на пеших воинов, стоящих плотными рядами и потому не имеющих возможности отступить или расступиться. Кони, натыкаясь на копья и мечи, падают, о них спотыкаются кони, следующие за ними, и тоже падают, подминая под себя всадников и пеших воинов. Тут же пешие воины, стараясь поразить друг друга, падают под ударами мечей и топоров. Так из павших тел воздвигаются непроходимые холмы. Постепенно ими покрывается всё поле сражения. И весь этот ужас взаимного уничтожения продолжается несколько часов.

Написано об этой сече много, здесь воспроизведём только несколько эпизодов, взятых из летописей, трудов русских святителей и историков.

«Закипела битва кровавая, заблестели мечи острые, как молнии, затрещали копья, полилась кровь богатырская под сёдлами, покатились шлемы золочёные под ноги конские, а за шлемами и головы богатырские…» — писал святитель Дмитрий Ростовский.

«Копья ломались, как солома, пыль закрывала солнце, стрелы сыпались дождём, мечи сверкали молниями. Люди падали, как трава под косою», — свидетельствует одна из летописей.

«Полегла костьми и пешая, и конная рать Передового и Московского полков. Врубились враги в ряды Большого полка, осыпали его стрелами. Задыхаются ратники в густой свалке, не могут расступиться — теснота великая на поле. Ржали, метались, грызли друг друга и людей раненые кони. Упавшие не могли встать. Многие погибали под конскими копытами», — писал один из известных историков.

«Передовой полк русских был смят и вскоре целиком уничтожен. Враги на полном скаку врезались в густые цепи москвичей, выставивших копья. Вражеские кони перемахивали через копья, конники саблями рубили направо и налево, и, как пишет летописец, «москвичи, яко не привычные к бою, побежаху». Казалось, что битва уже проиграна. Правда, отдельные смельчаки становились спинами друг к другу, выставляли копья (это называлось «ёжики») и отбивались, но враги, не сходясь вплотную, расстреливали их из длинных луков. Близился полный разгром русской рати…» — так описывал битву известный русский историк Лев Николаевич Гумилёв.

Враг смял передовой полк и левый фланг, на котором стояла московская городовая рать. Вражеская конница прорвалась к княжескому стягу, стоявшему позади Большого полка, завязалась схватка с охраной. Вражеский всадник подрубил древко, и стяг упал. Из последних сил Бренко отбивался от окруживших его врагов и погиб в неравной схватке. Вражеский всадник, сорвав с него красный княжеский плащ, попытался ускакать, но его настигли русские всадники, убили и отняли плащ. Вернувшись к упавшему стягу, русские воины подняли его, прикрепили к копью.

В бой вступили стоявшие позади Большого полка конница Дмитрия Ольгердовича и донские казаки. Враг не выдержал удара свежих русских сил, ряды его смешались.

В церкви Живоначальной Троицы Сергий с братией продолжал молиться, стоя перед иконами.

— Господи, упокой душу раба Твоего Михаила, — произнёс он и перекрестился, — принял он удар, направленный против князя нашего. Да простит его Господь и уготовит ему Царствие Небесное.

На правом краю вражескую конницу встретили русские дружины в кольчугах. Враги не выдержали, начали отступать. Русские кинулись их преследовать, но Андрей Ольгердович придержал их, чтобы не допустить разрыва в обороне совместно с Большим полком.

Князь Дмитрий и его охрана бились с врагами на левом краю. Сначала князь сражался верхом, пока стрела не повергла его коня, затем пешим. Много раз он падал, отбиваясь от нападавших, и снова вставал. Спасая его от жестоких ударов, дружинники из охраны погибали один за другим. Наконец в живых остался только один Фома. Вскоре битва разлучила его с князем.

Князь сражался на краю неглубокого овражка около небольшого молодого дерева. Вражеский конник занёс над ним саблю. Князь уклонился, опасное оружие скользнуло по шлему, помяв его. Враг замахнулся снова. Князь отпрянул назад, оступился, упал в овражек и потерял сознание. Удар вражеской сабли пришёлся по стволу дерева, с него, как слёзы, на князя посыпались желтеющие листья. Гибкие ветки с остатками ещё зелёной листвы прикрыли князя от глаз врага, спасая ему жизнь.