Кей Дач. Трилогия - Сергей Лукьяненко

— Ну и что? Все равно мне жилось бы куда лучше, чем под твоим присмотром.

— Конечно. Но ты ведь пошел со мной.

— Пошел…

Дач засмеялся:

— Я даже знаю почему, хоть ты и напускаешь тумана. Ты завидуешь Ван Кертису и надеешься, помешав его планам, стать с ним наравне. Потом войти с ним в долю. Не как Артур — помощник поневоле, пародия на сына, а как полноценный партнер, брат. Если бы я решил уничтожить Ван Кертиса, ты бы меня попытался убить. Дело знакомое и, по твоему мнению, нехитрое.

Томми молчал. Дач протянул руку, потрепал его по плечу:

— Не рассчитывай на это, мальчик. Еще никто не убивал меня дважды.

— Если ты так думаешь, то тебе следовало меня убить, — зло сказал Томми. — Или продать в какой-нибудь публичный дом Джиенаха.

— Зачем? Навар небольшой, а компаньона я потерял бы. — Кей покосился на экраны. — Пристегнись, мы у точки выхода.

— Ты не прав. Я к тебе очень хорошо отношусь.

— Хорошо — это меньше, чем ничего. У нас так и не получилось стать друзьями, вот что неприятно. Партнеры с временно совпадающими интересами — да. Не более.

— У тебя вообще друзей нет!

— Это роскошь, которой я недостоин…

По кораблю прошла дрожь — гипердвигатели отключились. На экранах визуального обзора тьму сменила белесая муть.

— Кладбище нерожденной материи, — сказал Кей. — Алкарисовская Вероятность так и выглядит, наверное. Мы сейчас проходим сквозь триллионы несуществующих миров.

— Поэт…

Вспышка — и снова тьма на экранах, разбавленная искрами звезд.

— Далеко вышли, — заметил Томми.

— На нашем корабле к нормальным планетам не приблизишься. У Таури очень приличная оборонная сеть, если заметят коллапсарный генератор — в пыль сотрут. Ты подготовил шлюпку?

— Если ты о ржавом гробе, который купил на свалке, то да, подготовил. Отключил блок безопасности, и пульт разблокировался.

— Молодец. Иди за вещами, я выведу корабль на дальнюю орбиту.

Томми пошел к люку слегка покачивающейся походкой. Генератор гравитации был отлажен кое-как, и поле искусственного тяготения отличалось дивной неравномерностью. На пороге он остановился:

— Кей, почему все-таки Таури, а не Эндория?

— Здесь живет женщина, которую я мог бы полюбить.

— Почему мог бы?

— По возрасту не сходимся.

Если бы Рашель слышала этот разговор, то ее радость была бы недолгой.

— А, та девчонка… — пробормотал Томми.

— Нет, та старуха.

2

Рашель пришла к Генриетте через три дня после ссоры. Непогода еще продолжалась — ледяные шквалы и короткие ливни, добивающие остатки урожая. Впрочем, теперь это действительно были сбои разлаженного климатизатора — баланс спроса и предложения уже восстановили.

— Я вам яблок принесла, — не здороваясь, сообщила девушка. — У нас еще есть немного, а ваш сад вымело начисто.

Старушка, занимающаяся довольно необычным делом — разборкой древнего лучевика «Карьера», отложила оружие. Задумчиво посмотрела на Рашель:

— Я-то думала, ты еще с неделю обижаться будешь…

— А я и не обижаюсь вовсе. Просто не согласна с вами.

— Садись. Нет, вначале яблочки на кухню отнеси. И включи плиту.

Когда через несколько минут Рашель вернулась, лучевик куда-то исчез, уступив место подносу с кофейником.

— Спрашивай, — добродушно сказала старуха. — У тебя все желания на лице видны, девочка.

— Как вступить в Лигу Телохранителей?

Генриетта издала странный звук — полусмешок-полувздох:

— Очень просто. Когда через два года ты станешь совершеннолетней, то можешь подать заявление в местный филиал Лиги, заплатить взнос и получить категорию «М». Если через год наберешь полсотни баллов по шкале сложности, то перейдешь в категорию «Н» — это уже полноправный член Лиги. Еще сотня баллов — категория «О». И так до категории «X» — двенадцатой, наивысшей среди общих.

— А что означают эти буквы?

— «X» — хранитель, «О» — опекун, «Н» — наблюдатель…

— А «М»?

— Мясо.

Рашель молчала.

— Из группы «М» переходят в «Н» около сорока процентов. Остальные платят отступной взнос… или гибнут.

— А Кей в категории «X»?

— Нет. Он в первой сотне — это уже именные категории. У него была «С», если я не запамятовала.

— Смерть? — Девушка подняла глаза.

— Да. Умница. Именных категорий всего три. «А» — ангел, «Д» — дьявол и «С» — смерть. Они характеризуют устоявшийся стиль работы.

— Вам меня не переспорить.

— И не собираюсь. Если хочешь пойти в Лигу — я даже помогу тебе тренироваться. У меня у самой почетная категория «X». В Лиге можно научиться многому, другое дело, что найти Кея это тебе не поможет.

— Посмотрим…

В дверь постучали — тихонько, деликатно. Генриетта нахмурилась:

— Кажется, я заболталась… или оглохла на старости лет. Открой.

Рашель встала, поворачиваясь к двери, но та уже открывалась. Генриетта не шевелилась, лишь опустила руку в корзинку с вязанием.

На пороге стоял Кей Альтос, член Лиги категории «С», и стройный темноволосый юноша, показавшийся Рашель смутно знакомым. Оба в шортах и легких рубашках — уместных на Таури всегда, кроме этих дней. Оба были мокрыми до нитки.

— Долго будешь жить, Альтос, — сказала Генриетта, вынимая руку из корзинки.

— Сомневаюсь, госпожа полковник. Кстати, для друзей я Дач.

— Да? Что ж, — старушка осторожно выбралась из кресла, — наверное, я соглашусь называть тебя так… Привет, Артур.

Юноша покачал головой.

— Это не Артур. — Кей пристально оглядел Рашель. Усмехнулся, заметив серебряное колечко. — Здравствуй, партнер. Ты выросла… Раш.

Девушка слабо кивнула. Улыбка, неуверенная, как зимний рассвет, задрожала на ее лице.

— Здравствуйте…

— Дай тебя обнять, что ли. — Генриетта медленно проковыляла к Дачу. — Поражена… признаюсь.

Она похлопала Дача по плечу. Ехидно поинтересовалась:

— Как рыбка на Маретте? Ловится?

— Мы прилетели с Джиенаха. — Кей бережно взял руку старушки, коснулся ее губами. — Полковник, я нуждаюсь в вашей помощи.

— Только ты?

— Нет. Империя. Раса. Мир рушится… госпожа Каховски.

— Я давно не слышала таких слов… и этого имени. — Голос старушки стал ледяным. — Я старая женщина, гражданка тихой планеты.

— Не время для игр, полковник Каховски. Приближается война… пострашнее Смутной.

Рашель оторвала взгляд от Кея, с трудом, и посмотрела на Фискалоччи, которую тот упорно называл Каховски. Морщинистое лицо старухи исказилось.