Странники - Кира Измайлова

Я быстренько пристроила брошку в волосах и решила принять вид насмерть перепуганной провинциальной девицы, каковой, согласно легенде, и являлась. Чем дурее я покажусь похитителям, тем меньше они будут опасаться распускать при мне языки, это точно!

Ждать пришлось довольно долго, в комнате стало совсем темно. «А Дарвальд с Марстеном развлекаются сейчас, — подумала я, и мне стало до ужаса жаль себя. — И что мне было не поехать на приём? Уж потерпела бы! А теперь…»

Что «теперь», я додумать не успела: в замке со скрежетом провернулся ключ, дверь отворилась, и на пороге появился некто с подсвечником в руке. Я забилась на кровати в самый угол, подтянув коленки к подбородку, и с ужасом (я, честно говоря, не очень хорошо представляла, как это должно выглядеть со стороны, поэтому просто выпучила глаза) уставилась на вошедшего. Вернее, на вошедших — гость оказался не один. Еще вернее, гостей было двое, остальные оказались слугами (в этом мире я быстро выучилась различать слуг и господ, невзирая даже на то, что первые, случалось, бывали одеты богаче последних.)

Слуги живо установили на столе пару подсвечников и испарились. В комнате сделалось вполне светло, и я смогла разглядеть тех, кто, вне всякого сомнения, оказался причастен к моему похищению.

Первый был высок, дороден и краснолиц. Волосы у него оказались такого густого черного цвета, что это наводило на определенного рода подозрения. Одет этот господин был в неброский, но чудовищно дорогой (это я тоже давно научилась отличать) костюм в коричневатых тонах. Единственным украшением у этого гостя оказался массивный, явно старинный перстень с огромным красным камнем.

Второй оказался помельче, в его невнятно-русых волосах виднелись заметные залысины, а лицом этот тип здорово напоминал камбалу. (Ей-богу, не знаю, как такое получалось, но при взгляде на этого человека мне упорно представлялась не треска, не скумбрия, не креветка, а именно камбала!) Одет он был похуже, чем первый, зато драгоценностями увешан сверх всякой меры.

Я разом окрестила парочку «Толстым и Тонким» и решила посмотреть, что будет дальше.

Ничего интересного не происходило. Толстый стоял, скрестив руки на груди, и разглядывал меня в упор (я прятала физиономию в коленях, чтобы не ухмыляться, и делала вид, что жутко напугана), а Тонкий ходил по комнате взад-вперед, что очень нервировало, благодаря чему я очень натурально вздрагивала. Видимо, нервировало хождение Тонкого не только меня, но и Толстого, потому что тот, в конце концов, кашлянул, сделал Тонкому знак подойти поближе, и произнес, глядя на меня в упор:

— Ну… гхм… приступим…

— А-а-а, только не бейте меня, только не бейте меня, господин, я все сделаю, что скажете!.. — заголосила я, прикрывая голову руками.

Насчет «все, что скажете» я, пожалуй, погорячилась, зато мой концерт возымел действие: Тонкий шарахнулся и чуть не сшиб подсвечник, а Толстый поперхнулся.

— Никто не будет тебя бить, успокойся! — раздраженно произнес он. — Прекрати визжать, слышишь?

Я вовсе не визжала, а тихо подвывала, но заткнулась по первому требованию. А похоже, нервишки у Толстого шалят!

— Господин, что это за место, как я тут очутилась? — пошла я в наступление, не давая противнику опомниться. — Я честная девушка, я никому не сделала плохого, хоть кого спросите!..

— Никто не сомневается в том, что ты честная девушка, — вступил в разговор Тонкий, видя, что Толстый никак не опамятуется. — И никто тебя пальцем не тронет, если будешь вести себя хорошо и слушаться нас, поняла?

Я с готовностью закивала, преданно глядя одновременно на Толстого и на Тонкого. Приходилось сильно косить, со стороны это наверняка выглядело весьма неприятно, поэтому неудивительно, что моих пленителей заметно передернуло.

— Молодец, — удовлетворенно кивнул Тонкий. Подумав, я решила, что его стоит опасаться больше, чем Толстого. Пусть Тонкий выглядел не очень-то презентабельно, но заметно было, что верховодит в этой парочке именно он. — Тогда давай, соберись и ответь на несколько вопросов, идет? И все с тобой будет в полном порядке.

— Д-да, господин, — выдавила я. Отлично, бить не будут, будут разговоры разговаривать, а я на этом деле собаку съела!

— Ты, значит, воспитанница господина Дарвальда Тарма?

— Да, господин, — уже тверже ответила я. Хм… любопытно! Может, меня похитили, чтобы шантажировать Дарвальда? Может, им что-то от него нужно? Но об этом можно было поразмыслить и позже, а пока от меня явно ждали продолжения, и я завела: — Мой батюшка и господин Тарм дружили много лет, господин Тарм всегда, сколько себя помню, приезжал к нам в гости. А когда батюшка совсем разорился и умер, — тут я артистично всхлипнула и попыталась пустить приличествующую случаю слезу, но у меня ничего не вышло, — я осталась совсем одна! Я так растерялась, так растерялась, я не знала, что делать, у меня ведь, кроме батюшки, никого не было! И вдруг приехал господин Тарм, и оказалось, что батюшка завещал ему позаботиться обо мне… Ах, я была так рада! — Я молитвенно сложила руки на груди. — Господин Тарм так обо мне беспокоится, он привез меня в этот чудесный город, позволил жить в своем замечательном доме, возил меня в гости к таким прекрасным людям!.. — От моих славословий Толстого и Тонкого перекосило, и я поспешила закруглиться: — А еще он сказал, что найдет мне хорошего мужа, и даже приданое дать обещал!

Толстый с Тонким быстро переглянулись, видимо, понимать друг друга они умели и без слов, и Тонкий пренебрежительным тоном заметил:

— Как же, жди, выдаст он тебя за какого-нибудь захудалого дворянчика, чтобы избавиться поскорее, и будешь ты всю жизнь сидеть в разваливающемся замке с дырявой крышей, считать гроши и с кухаркой ругаться!

— А?… — Я захлопала глазами. — Что вы, что вы, господин Тарм не выдаст меня за какого-то оборванца! Он обещал батюшке, что найдет мне достойного мужа!

— «Достойный» в понимании твоего батюшки, надо думать, означало что-то вроде «с хорошей родословной»? — поинтересовался Тонкий. — В смысле, благородный? Ты сама-то, я смотрю, не особенно знатного рода…

— Ну… — протянула я и сделала вид, что смутилась. — Мы и правда… не очень… И да, батюшка всегда мечтал, чтобы я вышла замуж за дворянина!

— Ну вот, твой опекун выдаст тебя за первого попавшегося обладателя пышного генеалогического древа, ничем не погрешив против своего обещания, — ухмыльнулся Тонкий. — А о том, что эти высокородные дворяне чаще всего беднее распоследнего крестьянина, обычно умалчивается. Да ты сама посуди, кто на тебе женится? Богатый вельможа? Как же! Ты ведь сирота, невесть какого звания, да не красавица к тому же… разве что приданое Тарм за тобой даст. Так только ради приданого на тебе и женятся, а потом еще всю жизнь попрекать будут, дескать, худородная, из милости взяли… Хочешь ты такого?