Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

На дворцовой территории были устроены специальные резервации, где король и фагоры-гвардейцы встречались как равные. Входить в казармы фагоров людям было категорически запрещено. Это правило было установлено королем ЯндолАнганолом по примеру его отца, ВарпалАнганола. В этом случае правило было нерушимо для всех без исключения, и преступить его так, как это было сделано однажды с родовыми пещерами Кузнечного Подряда, король не имел права.

Во главе Первого Фагорского Полка стояла гиллота по имени Гххт-Млрак Чзахн, которую король ЯндолАнганол называл просто Чзахн. Между собой он и Чзахн обычно разговаривали на хурдху.

Зная антипатию фагоров к Олдорандо и его народу, король не жалел усилий на объяснение причин того, почему он так хочет, чтобы именно Первый Фагорский присутствовал на церемонии будущего бракосочетания, объясняя это снова и снова.

Чзахн отвечала так:

— По этому поводу у нас состоялся разговор с нашими предками на временном языке. Результатом оказалось послание, наказывающее нам, живущим, доставить твое неприкасаемое тело в страну Хррм-Бххрд Йдохк в город Хрл-Дрра Ндхо. Это послание есть приказ для нас всех.

— Ну вот и отлично. Рад, что наши цели так совпадают. Насколько я понял, ваши предки не возражают. Ты хочешь что-то еще сказать?

Но Гххт-Млрак Чзахн спокойно молчала; ее розовые глаза находились почти на одном уровне с глазами короля. Внезапно со всей остротой ЯндолАнганол почуял исходящий от гиллоты резкий запах и сразу же вслед за этим услышал звук ее дыхания. Зная фагоров уже давно, он понимал, что продолжительное молчание далеко не всегда означает, что уже все сказано. Тесно стоящие позади своей предводительницы гвардейцы с одинаково невозмутимыми мордами тоже молчали, их белые шубы сплетались одна с другой. Внезапно кто-то из двурогих громко пустил ветры, и король от неожиданности отшатнулся от молчаливого строя.

Несмотря на то что король был человеком крайне нетерпеливым, исходящее от фагоров чувство уверенности, полного покоя и невозмутимости успокоило и его тоже. Отступив на шаг, король замер перед гиллотой в точно такой же неподвижности, как и она перед ним.

— Я буду говорить еще, — внезапно объявила предводительница Первого Фагорского Полка непререкаемым тоном, хорошо знакомым королю Анганолу. Прежде чем принять окончательное решение, всегда проводилось краткое совещание с теми, кто находился в небытии в глубине веков. Без этого никогда не обходилось, и людям приходилось терпеть такие необычные в человеческом разговоре паузы.

Встреча короля и гиллоты происходила по давней традиции в небольшом зале, зовущемся «Врата Чистоты»; фагоры входили сюда с одной стороны, люди с другой. Стены зала фагоры украсили спиральными символами зеленого и голубого цвета. Потолок, нормальный для людей, был низким для анципиталов, от чьих рогов на стропилах имелись многочисленные отметины — возможно, это делалось ими специально, в знак того, что по закону у гвардейцев рога не отпиливались.

На стороне короля был только один Бог, Акханаба Всемогущий; но демонов, истязающих его, было множество.

К счастью, фагоры не принадлежали к числу этих демонов. ЯндолАнганол был привычен к замедленной размеренности и расчетливости их речи, к тому, что двурогие никогда не глядели на него как на своего собрата — а также к медлительности или даже, скорее, тугодумию.

В фагорах не было ничего, что могло осложнить их существование в сексуальном плане.

Сексуальность фагоров подчинялась строгой периодичности. Гон у гиллот случался строго каждые сорок восемь дней, в то время как сталлуны могли исполнять свое половое предназначение один раз в каждые три недели. Коитус происходил без всяческих особых церемоний и зачастую при свидетелях. Благодаря такому отсутствию всяческого смущения, которое заставляло людей искать тайного уединения, за фагорами закрепилось мнение как о существах необычайно похотливых. Козлиные копыта и торчащие рога во все времена для человечества являлись символами крайнего падения и греховной распущенности. Истории о сталлунах, насилующих женщин, а иногда и мужчин, были у всех на устах и порой являлись поводом для начала очередного крестового похода.

Когда гиллота наконец собралась с мыслями, ее речь была краткой.

— Мы отправимся с тобой, король, в Хрл-Дрра Нхдо в стране Хррм-Бххрд Йдохк, потому что это очень важно для нас, анципиталов. Мы видим, что это очень важно для тебя, но это так же важно и для нас, и это-то все решает. Пускай твою силу увидят все люди Хррм-Юххрд Йдох. Желание таково, чтобы воинство твое явилось на парад с… — последовала продолжительная пауза, во время которой, как казалось, предводительница гвардейцев подыскивала нужное выражение для своих мыслей, — …с новым оружием в руках.

— В Борлиене мы не можем изготовить это новое оружие, — с болью ответил король ЯндолАнганол. — Нам придется приобретать его у Сиборнела.

По стенам зала стекали капли конденсирующейся влаги. Жара была невыносимой. Гиллота молча сделала знак рукой, значение которого королю тоже было хорошо известно: «Жди».

Король повторил сказанное. Гиллота снова ответила: «Жди».

После относительно короткого совещания с живыми и умершими фагорша заявила, что необходимое оружие будет получено королем в срок. Понимая всю сложность выражения своих мыслей в доступной для двурогих форме, король все же решился спросить, каким, по мнению Чзахн, образом может быть получено это оружие.

— Ответ мы получим от предков, — проговорила гиллота после новой продолжительной паузы.

И ответ не заставил себя ждать. Чтобы выразить свои мысли с полной ясностью, Чзахн заговорила на безвременном. Полный ответ должен быть получен в ближайшем будущем, хотя и сказанного сейчас тоже может быть вполне достаточно, впрочем, примерно через теннер наступит полная ясность. В Хрл-Дрра Нхдо сила короля возрастет безмерно. Рога велено нести гордо поднятыми. Этого королю Борлиена должно хватить для начала.

Прощаясь, король ЯндолАнганол поклонился, держа руки по швам и вытянув беззащитную шею. Гиллота также поклонилась в ответ, опустив голову, плавно переходящую в широкую шею и плотное туловище. Человеческая голова встретила на своем пути голову рогатую, лбы союзников соприкоснулись. Скрепив договор традиционным жестом доброй воли, обе стороны повернулись и разошлись.

Король вышел через «дверь для людей», единственную в зале Врат Чистоты.

Вышел он приятно взволнованным. Его гвардейцы собираются снабдить себя оружием сами. Какая уверенность; хотя ничто не давало повода сомневаться в спокойных фагорах. Но какая вера в него, короля! Какая преданность, глубочайшая и невозможная для людей! Ни о каких других причинах данного Чзахн согласия он даже не задумывался.