Лето Гелликонии - Брайан Олдисс

Возможно, что все это было делом рук Денью Пашаратид. Возможно, что таким вот образом, найдя способ использовать отвергнутого дворцом бывшего советника и вовлечь его в грядущие военные планы, она сумела добиться поблажки для своего мужа, избавив его от суровой кары. Посол Пашаратид плыл на «Золоте дружбы» на равных правах вместе с остальными матросами в качестве обычного капитана моряков-пехотинцев — хотя могло быть и так, что для него, привыкшего к высшему свету, плавание в неизвестность на борту 910-тонного флагмана было наказанием не менее суровым, чем пожизненная тюрьма или даже Великое Колесо Харнабхара.

Несмотря на всю глубину постигшего его падения, Пашаратид держался еще более надменно, чем когда бы то ни было. Он хвастал тем, что по прибытии в Оттассол под его командой окажется целый полк солдат; в перспективе он должен стать начальником оттассольского гарнизона.

Улегшись в своей каюте на койку, СарториИрвраш закурил вероник. Моментально волна головокружения захлестнула его. Во время плавания в Аскитош он ни разу не испытывал приступов морской болезни. Теперь, как видно, болезнь наверстывала упущенное.

В течение трех дней бывший советник отвергал всякую пищу. На четвертый день он проснулся полностью здоровым, с необыкновенным приливом сил и, поднявшись на ноги, быстро вышел на палубу.

Море и горизонт были совершенно чистыми. Висящий низко над северным горизонтом Фреир светил своим блистающим оком — «Золото дружбы» шел прямо навстречу светилу. Тень корабля весело бежала по смальте умеренно волнующегося моря. Воздух был пропитан светом и восхитительно бодрил. С наслаждением потянувшись, СарториИрвраш вдохнул полной грудью.

Уже показалась земля. Беталикс, по всей видимости, совсем недавно опустился за горизонт. Из всех кораблей, сопровождавших их после выхода из бухты в качестве караула, сейчас осталось только одно судно, неотрывно следующее за ними в двух лигах справа и чуть позади, с развевающимся на мачте флагом. Вдалеке виднелись едва различимые полосочки скорлупок рыболовов.

Его окликнули, он обернулся и увидел перед собой Денью и Ио Пашаратидов. Вместе.

— Мы узнали, что вам нездоровилось, — проговорила Денью. — Примите мои сожаления. По правде сказать, этого следовало ожидать, ведь борлиенцы не слишком хорошие мореходы. Как вы считаете?

— Но теперь вы, похоже, чувствуете себя гораздо лучше, — быстро вставил Ио. — Это плавание, будет не более чем увеселительной прогулкой для укрепления здоровья и хорошего самочувствия. Ускутошк и нашу цель разделяют каких-нибудь тринадцать тысяч миль, и при попутных ветрах мы доберемся до Оттассола через два теннера и три недели — вот так.

Втершись к СарториИрврашу в доверие, в течение следующих дней Пашаратид стал его постоянным спутником в прогулках по палубе, постоянно развлекал его подробными рассказами об устройстве различных служб и частей корабля. Кое-что вызывало у СарториИрвраша интерес, и тогда он делал в своей книжечке небольшие пометки, от души сожалея о том, что его родина была не столь передовой державой в области мореплавания и кораблестроения. Ремесла и сельскохозяйственные занятия, существующие в Сиборнеле и Ускутошке, были практически того же уровня, что и в Кампаннлате, однако в мореплавании и оружейных ремеслах сиборнельцы не имели себе равных, превосходя всех в количестве оружия и его качестве.

В многовековой сезон жестокой Зимы жители скованных льдами северных земель еще в большей степени зависели от моря. Вот почему в собственности Сиборнела находилось несколько кораблей. Все эти корабли принадлежали гильдии воинствующих монахов-мореходов. Сложная эмблема гильдии украшала паруса, превращая функциональный атрибут в предмет искусства.

На главном парусе был изображен механизм — герб Сиборнела — два концентрических круга, соединенных меж собой волнистыми спицами.

«Золото дружбы» было трехмачтовым судном, имело на себе фок-, бизань- и грот-мачты. При попутных ветрах на носу, над фигурой духа-защитника, для увеличения скорости хода поднимался дополнительный парус, артеменон. Во время прогулок Ио Пашаратид в подробностях объяснил, сколько квадратных футов парусов может быть поднято и в каких именно случаях.

СарториИрвраш не возражал против журчащего постоянно у него над ухом потока — перечисления сухих фактов. Посвятив всю свою жизнь выяснению того, чем отличается простое предположение от бесспорного факта, он всегда относился ко второму с чувством приятной симпатии. Тем не менее выказываемая ему Пашаратидом с такой настойчивостью дружба тревожила его; подобная навязчивость никогда не была свойственна сиборнельцам.

— Дорогой, ты уже, наверное, наскучил советнику Ирврашу своими рассказами, — заметила Денью Пашаратид на шестой день плавания.

Сказав это, она, однако, тут же ушла.

— Вы, наверное, скучаете по Матрассилу? — поинтересовался Пашаратид, глядя в морскую даль и подставив лицо ветру.

— Да, я привык работать, мне не хватает моей науки, — отозвался СарториИрвраш.

— Охотно верю, но, как я догадываюсь, наверняка это не все. Лично я, и это, вероятно, вам известно, проводил время в Матрассиле достаточно приятно в отличие от большинства моих соотечественников-ускутов. Ваша страна необыкновенна и полна экзотики. Там довольно жарко, но я хорошо отношусь к жаре. Я сумел познакомиться там с отличными людьми.

— Королева МирдемИнггала всегда была и есть жемчужина вашей страны. Король Анганол поступил крайне необдуманно, отправив ее в изгнание, как вы считаете?

Вот оно что. Прежде чем ответить, СарториИрвраш немного помолчал.

— Король обязан сделать все, что потребуется для блага его страны…

— С вами он тоже обошелся не лучшим образом. Думаю, что у вас есть все основания ненавидеть его?

Это СарториИрвраш оставил без ответа. Помолчав немного, Пашаратид сказал, а вернее, прошептал ему на ухо:

— Как у короля хватило сил отказаться от такой красавицы, как королева МирдемИнггала?

СарториИрвраш только поджал губы.

— Ваши соотечественники называют ее «королева королев», если я не ошибаюсь?

— Совершенно верно.

— Она самая прекрасная женщина, какую я только видел в жизни.

— Брат королевы, ЯфералОборал, был моим очень близким другом.

Услышав это, Ио Пашаратид почему-то замолчал. Казалось, что продолжать разговор у него пропало настроение, но вдруг, с внезапно прорвавшимся чувством, он проговорил:

— Одно присутствие королевы МирдемИнггалы… один взгляд на нее… делает мужчину… превращает его…