Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога - Леонид Васильевич Беловинский

высоком каменном подклете, занятом складами с товаром и сундуками с одеждой, бельем и пр. Здесь только из парадных комнат были два зала, две гостиные, столовая. «Вот первый, большой зал. Громадные деревянные тумбы, и на них в дубовых кадках огромные цветы – олеандры, фикусы, пальмы… На средине потолка большая бронзовая с хрустальными подвесками люстра со свечами, по стенам лампы и стенные подсвечники, много стульев, ковров нет, в обоих углах иконы.

Следующая за залом – голубая гостиная. Голубой названа она потому, что вся мягкая мебель была в ней обита голубой шелковой материей, стены тоже голубые. Посередине потолка большой голубой фарфоровый фонарь на бронзовых цепочках со вставленной в него лампой. По стенам лампы и подсвечники, две цветочные тумбы, в одном углу икона вверху, а в переднем углу стояла высокая божница – угольник с десятком блистающих икон и четырьмя лампадами. Все было отделано под голубой цвет; диван и перед ним овальный стол, покрытый голубой бархатной скатертью, и красивая фарфоровая лампа на нем. Под столом и четырьмя креслами был постлан персидский ковер. В заднем углу комнаты стояла голубая, отделанная бронзой тумба, и на ней часы каким-то домиком…

Следующая гостиная была розовая, тут все было розовое… и тоже часы на тумбе и… персидский громадный ковер. Божницы в этой комнате не было, а были два громадных, от пола до потолка, трюмо. На столе кроме лампы стояли разные безделушки: серебряная папиросница, коробка, спичечница, пепельница и т. п. По обыкновению, в передних углах, вверху, иконы.

Следующая – малая зала, в ней ковров не было, две тумбы с большими цветами, кажется олеандрами, трюмо одно от пола до потолка, стулья столярные, не венские. Вообще в доме венских стульев не было. Остальное в малой зале все как в большой зале» (59, с. 124, 128–129).

Впрочем, у нижегородского купца-миллионера, старообрядца Бугрова, о котором уже поминалось выше, в городском доме на Нижневолжской набережной комнаты, где хозяин жил постоянно, наполнены были старинными иконами без окладов, религиозными лубками, ковриками-подручниками, кожаными, гарусными и бисерными лестовками, а по комнатам распространялся запах лампадного гарного масла и ладана. В парадной же горнице для приема «никониан» была и ореховая модная мебель, и книги гражданской печати, газеты и журналы, и фотографии великих князей, министров и губернаторов с дарственными надписями. Известна фотография Н. А. Бугрова – с небольшой бородкой, в шитом мундире, с медалями на груди, с белыми перчатками. Свой мир – это одно, а для людей нужно быть не хуже иных.

Тем более иным, нежели у «первостатейных», был дом «классического» купечества средней руки или небогатого, особенно в первой половине XIX в. Нередко он стоял на каменном нижнем полуэтаже, где размещалась кухня, спала кухарка (купцы редко имели специально обученных поваров и пользовались услугами кухарок-самоучек, готовивших только блюда русской кухни), жил дворник и были молодцовские помещения для приказчиков («молодцов») и мальчиков. Если купец вел розничную или оптовую торговлю при доме, здесь же могла располагаться лавка или лабаз за железными дверями и железными ставнями в зарешеченных окнах. Жилые комнаты находились в основном, бревенчатом, иногда обшитом тесом с разделкой «под камень» или оштукатуренном этаже, изредка с мезонином; это был обычно пятистенок или крестовый дом с пристроенными сенями, «парадная» дверь из которых могла выходить на улицу рядом с воротами во двор.

Все современники, и из дворянства, и из интеллигенции, и из самого купечества описывают купеческий быт на один лад, лишь с небольшими вариациями, заключающимися то в излишне сатирическом изображении, то в некоторой идеализации. Вот одно из таких пространных описаний, принадлежащее крупному предпринимателю Варенцову.

«Купечество жило в своих собственных особняках с антресолями и мезонинами, с большими садами, окруженными высокими заборами с торчащими на верху их гвоздями, с крепкими воротами и калитками.

Входя в парадную дверь дома, приходилось подниматься по полированной дубовой лестнице, устланной ковром-дорожкой, с медными блестящими прутьями для поддерживания ковров; попадали в переднюю с низеньким потолком, в которой стояли дубовые лари, зеркало и вешалка. Из передней одна дверь вела в кабинет хозяина, другая – в коридор, соединяющий с задней частью дома, и третья двухстворчатая дверь вела в залу.

Все парадные комнаты, как зала, гостиные, столовая были высокие, аршин в шесть и больше высоты; стены у них были сделаны под мрамор, цветом разных колеров, потолки расписные, с изображением фантастических цветов и птиц. Окна с переплетами из восьми стекол.

Зала была обставлена стульчиками, ломберными столами, гостиные – тяжелой из красного и других пород дерева мебелью, на стенах висели портреты хозяев и их предков, написанные масляными красками, между окнами помещались высокие зеркала на подзеркальниках.

Парадные комнаты открывались только в большие праздники и во время приема гостей, в остальное время они были заперты, и мебель закрывалась чехлами, между тем эти комнаты занимали большую часть дома. В парадных комнатах не было уютно, в них веяло холодом и неудобством.

Вся жизнь семьи была сосредоточена в остальной части дома и в антресолях, мезонинах с низенькими потолками, с изобильными лежанками, с закоулками, с коридорчиками, с бесчисленными шкафами, вделанными в стены; с тяжелым воздухом, редко проветриваемым; дезинфекция комнат производилась при помощи накаленных кирпичей, укладываемых в медные тазы и поливаемых квасом с мятой и уксусом, и образовавшийся пар считался хорошим очистительным воздухом.

Весь нижний этаж, где помещались службы, был покрыт коробовыми сводами, в толстых простенках находились окна с железными решетками. В нем помещались кухни, одна – так называемая господская; другая – людская, с большими печами для печения хлебов.

Часть этого нижнего этажа была приспособлена для складов картофеля, лука, моркови, свеклы, яблок и других овощей, запасаемых осенью на целый год; здесь же находился амбар, где хранились драгоценности и лучшие вещи хозяев; амбар запирался двумя железными дверями с крепкими запорами, при открытии и запоре их раздавался звонок, и звук его доносился даже до второго этажа; кроме этих запоров двери запирались висячими большими замками; в окнах амбара кроме железных решеток были железные ставни с хорошими запорами. В нем стояли сундуки, наполненные мехами, бельем, платьями, переходящими из рода в род, и разными драгоценностями. Сундуки были обиты блестящей жестью и тоже с хорошими звенящими запорами. По количеству сундуков, как говаривали, можно было судить о достатке хозяев: «Каково в амбаре, таково и у хозяев в кармане».

Описываемый дом мне хорошо знаком с детства, но другие особняки, принадлежащие купцам, были приблизительно такого же типа: у некоторых в нижнем этаже были расположены парадные комнаты, а кухня была в пристройке, где помещался амбар и хранилище для овощей; в некоторых особняках отсутствовал мезонин, но везде сохранялся один и то же тип: парадные