Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога - Леонид Васильевич Беловинский

многоугольной доской и вокруг него два… кресла и между ними один стул. Над средним, большим диваном должно было висеть большое продолговатое зеркало в ореховой раме; но зеркала над диваном в гостиной выходили тогда из моды, и над диванами были повешены три картины из нашей прежней гостиной в массивных золоченых рамах. В простенках между окнами висели узкие длинные зеркала в рамах из орехового дерева и при них из такого же дерева подстолья, на которых стояли бронзовые канделябры. Между этими двумя зеркалами, перед средним окном стояли на прежней нашей подставке под черное дерево наши большие бронзовые часы с заснувшей Ночью и пробуждающимся Днем, а принадлежавшие к ним канделябры с малютками Временами года были поставлены на соответствующих подставках пред печками по обе стороны среднего дивана. Перед двумя другими окнами стояли парные севрские вазы на столиках-поставках с тремя изогнутыми ножками, связанными между собой фарфоровыми двумя тарелками в деревянной черной с бронзой оправе. Вазы, или скорее большие кашпо – в них помещались всегда зеленые растения – были круглые, голубого цвета с двумя медальонами с передней и задней стороны: в передних медальонах были изображены сцены в стиле Ватто, на задних по охапке веселых нарядных цветов… Сцены в стиле Ватто были также выписаны на тарелках подставок, из которых верхняя тарелка служила доской для столика, а нижняя связывала его ножки. У одного из боковых диванов стояла развалистая, большая, тоже севрская ваза – тарелка для визитных карточек в бронзовой оправе и на высокой бронзовой ножке. Она была тоже голубая по краям с тонко выписанной по голубому фону гирляндой из розово-палевых мелких роз, и этот голубой бордюр обрамлял медальон в стиле Ватто. Потолок с его лепным бордюром был окрашен в белую краску, так же как и рамы оконные и подоконники… с потолка свешивалась наша прежде зальная люстра, и она в этой высокой и глубокой комнате не казалась давящей. Пол в гостиной почти целиком был закрыт ковром цвета гри перль с продолговатыми крупными медальонами, в которых нежно и умело проступала голубая и темно-красная расцветка…

Следующая за гостиной комната, тоже в три окна… была так называемая «мамина комната»… Комната эта по длине была разделена на две неравные части двумя колоннами и двумя пилястрами у стен, алебастровыми, с коринфскими капителями. Между колоннами и пилястрами свешивались темно-красные штофные занавеси… Колоннами и занавесями отделялась таким образом приблизительно треть комнаты в глубинной ее части, и в этом полутемном помещении с двумя хорошенькими из темного полированного дерева с бронзовыми ручками парными дверцами, из которых одна вела в коридор, а другая – в соседнюю… «папину комнату», была устроена спальня мамы. Прежний двухстворчатый мамин киот, поставленный углом к стене и занавеси, один только перешел сюда из прежней спальни. Тяжелая орехового дерева кровать заменена была легкой металлической под красивой покрышкой, вязанной сквозным узором, на темно-красной шелковой подкладке. Такие же накидки, вязанные крючком тем же сквозным узором на темно-красном канаусе, днем прикрывали подушки. Спинки кровати были накрыты стегаными чехлами из темно-красного атласа. Возле постели был поставлен туалетный стол, обитый темно-красным шелковым чехлом, служащим подкладкой чехлу, вязанному крючком тем же узором, как и покрышка на кровати. На столе стояло зеркало в овальной деревянной раме и туалетный прибор, раньше белый хрустальный, позднее – баккара красный с белым, также флаконы с духами… Массивный мраморный умывальник-стол с красивым умывальным прибором. Новостью в спальне был массивный зеркальный шкап, заменивший собой комод с туалетным зеркалом. С потолка в этой части комнаты свешивался красивый круглый фонарь, стеклянный, с расписанными по белому матовому фону цветами.

В остальной, большей части комнаты, в пространстве между окнами и колоннами была устроена мамина специальная гостиная… Обои в маминой комнате были темные, серо-зеленого тона, красиво сочетавшиеся с темно-красной штофной обивкой мебели и с такими же занавесями у окон и дверей. В простенках – два узких зеркала с подстольями из прежней нашей залы, у среднего окна изящный дамский письменный стол с деревянной инкрустацией, обтянутый темно-красным сукном, в небольших ящичках которого… хранились ее счетные книжки и пачки сохранявшихся ею писем… У стены – книжный шкаф буль…

В углу между колоннами и примыкающей к гостиной стене стоял большой круглый стол, окруженный мягкими креслами и стульями из прежней нашей гостиной с ореховыми ободками спинных подушек… А в противоположном углу стоял небольшой, тоже круглый стол, на котором разложены были альбомы и художественные издания, за ним небольшой мягкий диванчик, а по бокам два мягких разлапистых кресла… В самом углу, за диванчиком, стояли небольшие часы из золоченой бронзы на подставке из темно-красного атласа…

К «маминой комнате» примыкала под углом «папина комната». Небольших размеров, квадратная, не очень светлая с тех пор, как вместо прежней маленькой терраски папа построил большую террасу, на которую выходили два окна его комнаты… Стены и потолок были сплошь затянуты в складку… бумажным кашемиром с индийским рисунком. Из такой же материи были сделаны портьеры у двух противолежащих друг другу дверей и на окнах, также покрышка на кровать, и той же материей обиты были два средних размеров «турецких» дивана с валиками, поставленные у окон, и два маленьких диванчика с прямыми спинками, стоящие у окон, и пуф посреди комнаты…

За папиной комнатой была проходная с выходом в коридор и на террасу, а за ней две комнаты в пристройке, выходившей в сад и во двор, с более низкими потолками и окнами меньших размеров… В первой из них был устроен кабинет папы, а во второй по приезде в дом стала жить тетя…

Из залы по коридору был ход в столовую… Это была длинная узкая комната в три окна с двумя высокими дверями: арка и коридор, приятная для глаз темно-коричневым цветом портьер и занавесей у окон из солидной шерстяной материи рогожкой, подхваченных на обе стороны толстыми шнурами с тяжелыми кистями басонной работы. Мебель была наша прежняя, зальная: ореховый массивный раздвижной стол, теперь сдвинутый, посередине, а вдоль стен ореховые стулья с округлыми сквозными спинками и плетеным из камыша сиденьем. Часы восьмиугольной формы с маятником внутри висели на одной из поперечных стен, а над столом была ввинчена в потолок висячая бронзовая лампа с конусообразным колпаком из матового белого стекла. Главную, пожалуй, прелесть столовой придавал камин, вделанный в белую кафельную печь, выступавшую вперед между обеими дверьми. Камин этот красивого, но простого устройства, с узкой доской из белого мрамора, отапливался тогда дровами.

Две комнаты еще внизу – у обоих концов коридора – одна, маленькая и светлая,