Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович

Немцы-беженцы пытаются покинуть город.

8 апреля 1945 года Кёнигсберг

Хагенштрассе[1]

6:30

Проснуться-то проснулся, а вставать сил не было. Старший лейтенант Земляков приоткрыл один глаз и без восторга осмотрел стоящие в углу лесенки-стремянки. Вот он — немецкий Ordnung — стоят строго по размеру, и даже с номерками. Определенно войну переживут и пригодятся в будущей мирной жизни.

Насчет себя такой твердой уверенности Евгений не испытывал. Хрен с ней, с остаточной головной болью и саднящими ладонями — вчера на реке здорово ободрался. Хуже, что горло определенно першило — купание не прошло даром. Вот же, такая, в сущности, ерунда, а как боевой настрой сбивает. Собственно, и общее самочувствие поганенькое.

Земляков, кряхтя, выпутался из спального мешка и сел. В подвальной кладовке было достаточно тихо, слабо доносились чьи-то голоса и отзвуки дальних разрывов, чуть вибрировало стекло в маленькой оконной раме. Вот за окошком протопали сапоги — кирзовые, глубоко отечественного образца. Бодрствует прикрытие, оттого и спалось спокойно, в режиме «отключился — включился». К счастью, ничего не снилось. Но увы, при «включении» почувствовал себя весьма бракованным.

— Работать надо, — пробормотал Земляков и остался сидеть, только слегка поскребся под гимнастеркой.

Последняя пара дней изрядно обогатила обмундирование старшего лейтенанта мелкими и вредными жильцами, но не прибавила четкого понимания оперативной обстановки. Итак, на сегодня, на утро 8 апреля — что мы имеем?

Сегодня наши войска, наступающие с юга и с северо-запада, наконец-то встретятся в районе кинотеатра «Аполло» (в послевоенном будущем справедливо переименованном в «Победа»), оборонительные рубежи города-крепости будут окончательно разрезаны-разрублены, судьба Кёнигсберга решится. Это однозначно хорошее, пусть и ожидаемое событие.

Конкретно по операции «Берег».

Электростанция «Косе» — результат отрицательный. Энергетики опергруппы отработали по схемам последних внеплановых подключений — пусто, допрос захваченных немцев-специалистов тоже ничего не дал.

По «железнодорожной» версии опергруппа еще работает — там всё сложно и растянуто в пространстве, на некоторых объектах наша пехота не закончила зачистку. Но маловероятно, места неудобные для расположения стартовой площадки «Кукушки», собственно, это было сразу очевидно.

Объекты «Погреб», «Гном», «Рама» — отработаны, результат отрицательный. Инженер Каульбах убит во время авианалета, остальных ценных и «потенциально осведомленных» немцев найти в данный момент не представляется возможным.

Успехи опергруппы «Север» и лично товарища Землякова… ну, результат можно считать положительным, хотя, если честно — то с исключительно математической, условной точки зрения — успех, выражаемый в 0,08 единицах, в сущности, успехом и не является. Убедились в существовании Портала, можно сказать, глянули в глаза техникам «Кукушки», утопили субмарину — последнее достижение войдет в историю Отдела «К», вроде бы отдельские опергруппы собственными силами подлодки пока не топили, тут товарищ Земляков первый. Но субмарина крошечная, игрушечная, да и топил ее товарищ переводчик отнюдь не лично. В общем, ерунда это. А вот что были так близки к Порталу и не смогли дотянуться — это, считай, провал. Особенно учитывая вчерашнее событие.

Портал «Кукушки» отработал очередной старт, и видимо, успешно. Отправка произошла в период с 19:55 до 20:16 — засекли командированные специалисты, включенные в немногочисленные группы РЭБ 3-го Белорусского фронта. К сожалению, имеющаяся аппаратура и отсутствие опыта подобных полевых наблюдений не позволили получить даже приблизительные координаты, но сам прорыв пространства был мощен и ощутим. Вот же гады — словно издеваются, практически под носом провели крупную отправку, и не факт, что последнюю.

Евгений задумчиво почесал под другой подмышкой. Сейчас казалось, что действительно лично ощущал готовящийся старт «Кукушки». Крепко наложилось на похмелье, (а что делать, издержки оперативной работы). Ощущение нарастающего пространственного напряжения, прямо таки немыслимого с точки зрения «прыгуна», привыкшего к иной технике перемещения. «Словно на тебя слон норовит сесть, а ты предчувствуешь, только бежать некуда» — формулирует Катерина откровенно ненаучно, но доходчиво. Впрочем, она вообще к иным, «экологически чистым» Прыжкам привыкла, отсюда, видимо, и милые зоологические параллели. Ну, товарищ Земляков и сам примерно так чувствовал — жопа надвигается, причем гигантская. Черт знает, как это работает. И опять же, полной уверенности нет. Катерина много чего может чувствовать, у нее нестандартный опыт и экзотические навыки. А у самого Евгения имеет место быть очевидная накладка на похмельную перегрузку. И свидетельства прочего личного состава сбивают целостность картины — к примеру, Ян ничего особого не чувствовал, хотя и имеет опыт Прыжков, а зубастый Иванов чувствовал, хотя насквозь местный. Всё страньше и страньше, как говаривала иная, тоже весьма опытная прыгунья.

Старший лейтенант вновь закряхтел, натягивая сапоги — обувь высохла, даже чересчур. Нужно будет почистить, смазать. Это, конечно, первым делом. Нет, первым делом от горла что-нибудь выпить. Осипший или жалко хрипящий переводчик — нонсенс. Подлечимся. Потом уж к текущим мелочам — что делать и как дальше ловить «Кукушку». Конечно, командование и старшие товарищи над этим вопросом уже размышляют, направят и целеуказующего пинка дадут. Но уже понятно — с вероятностью 95 % оборудован Портал не в Кёнигсберге. Остается Пиллау, что ранее считалось менее вероятным вариантом. Теоретически возможен район Циммербуде — Пайзе — Неплекен — это прямо рядом с электростанцией, что удобно с точки зрения запитывания старта. Но крайне неудобно с иных точек зрения — голо там, всё на виду, местные обыватели чужих сразу видят. В Пиллау насчет этого, конечно, удобнее — порт, трафик большой, но и глаз посторонних тоже много, непременно должны были быть утечки. А их не было и нет…

В дверь стукнули, сунулась Мезина — по домашнему, в нарядной кубанке и явно уже умытая:

— Пробудились, милорд? Размышляешь? Живо в санчасть, там и позавтракаем, и подумаем.

— Туда и собирался.

— Так. Судя по голосу, простуда. Даже не стану удивляться и возмущаться.

— Спасибо. А ты-то чего к медицине собралась?

— На запланированную санобработку и прожарку, — Катерина похлопала по свертку под мышкой. — Не поверишь, мне свежее белье выдали. Мой размер! Тимка вручал и очень мило смущался. Тебе сменное бельишко прямо туда принесет. Золото, а не мальчик. Я, пожалуй, его от вас насовсем сманю.

— Не пойдет. Он женатый.

— Наслышана. Можно было бы и вместе с женой. Шучу. Вы без таких старшин окончательно опуститесь и одичаете. Всё, молчи и иди. Сейчас какую-нибудь микстуру у Варлам выбьем.

Санчасть располагалась в том же подвале, только подальше, а с фельдшером ругаться не пришлось: та была занята — выносила мозг водителю походной бани за закачку в баки «непроверенной помывочной воды».

Антипростудные средства выдал санитар, и в проверенных медикаментах вполне разбирающийся, и с растворимым аспирином уже знакомый:

— Как рукой снимет, товарищ переводчик. Шипит, и с газом сразу всасывается, прямиком по болезнетворной цели лупит. Шагает вперед наша медицина, прямо очень шагает. И в баню — пять минут — будете как новый. Борька с котлами мастер, кочегарить умеет. С водой конечно, маху дал, тут наша ведьма права. Ну так обстоятельства, не налажено еще с водозабором в городе, только вошли. Раздевайтесь, сдавайте форму…

— А как вообще с ведьмой-то? Свыклись? — прохрипел Евгений, снимая ремень с кобурой.

— Отчего нет? Характер, конечно, не дай бог. Но ведь и специалистка вполне знающая. Просто подход нужен, главное — на мозоль не наступать: «мужское-женское» и «любовь» не упоминать, и тадысь все нормально.