Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

настоящей фракции. А одна дюже отвязная разведчица чуть было зубов не досчиталась… штук эдак тридцати двух. Пусть и смогла откупиться малой кровью… или большой — тут уж как посмотреть.

— И что от меня нужно «сестре по фракции»?..

— Не ёрничай! Всё предельно серьёзно!

— Хочешь, расскажу, чем закончилась наше последнее рандеву с Дальней разведкой? Для одной не шибко понятливой «сестры по фракции»? Девочка, валькирии из когтей никого не отпустят! Даже Орден в сторону отойдёт!

— Да нет, кот, подожди… — как-то сразу сдулась Варя. — Я не про боевую операцию.

— А про какую? Внедрение? Эвакуация?

— Нет, нет, ты всё не так понял! — зачастила девочка, явно успокаиваясь. На её мордахе даже заиграла ироничная улыбка. — Мне просто нужен очевидец, участник операции по уничтожению криминального клана! Ты — идеальная кандидатура! Я просто возьму у тебя интервью.

Последняя фраза прозвучала спокойно, даже буднично. А вот её истинный смысл далеко не сразу дошёл до моего сознания. Всё же инерция мышления даже профессионала может иногда выбить из колеи… Хотя после столь насыщенного дня — не удивительно. От осознания предложения разведчицы натурально накрыло… мандражем. Даже перед Штаб-квартирой мафии такого не было!

— Так! Давай ещё раз. Ты хочешь взять у меня… интервью? То есть показать его по головидению?

— Естественно! Зачем его ещё брать, если не показывать?!

— Это… как-то неожиданно. Я как-то не представлял себя звездой экрана…

— Да?!. - ирония в глазах ариалы сменилась откровенным смехом. — Да тебя каждая республиканка знает! Только совсем уж малявки, кого к капсуле удовольствий не подпускают, твой интерактивный образ не пробовали! И ты ещё что-то говоришь про мандраж?!

— Я в этом напрямую не участвовал…

— Неужели?.. А эмообразы тогда откуда взялись? Тебя там можно в самых разных позах попробовать, даже с когтями. И самой отодрать, и дать отодрать себя…

— Ты с таким знанием дела это говоришь… — теперь уже во мне пробудилась ирония.

— Естественно! Не знаю, кто там эти твои образы начал делать и распространять, но они разлетелись, как лесной пожар, охватив всю Республику! Ни один мужчина таким успехом похвастаться не может! Я не только пробовала, но и пыталась понять причину твоего успеха!

— Поняла?.. — опять ирония.

— Да иди ты! Ну нельзя же так! Как с тобой кошки вообще уживаются?! Я бы на их месте… да когтями…

— Так они и дерут, — я демонстративно распахнул ворот формы, показывая белёсые шрамы. — Следы посвящения. Уже пару лет, как не пропадают. Притом что я чуть ли не каждый день в регенераторе оказываюсь… А знаешь почему? Потому что обновляют! Регулярно. Но это не помогает. Именно поэтому мы с валькириями — они такие же отмороженные, как и я. Ладно, всё это лирика… Я правда никогда не выступал в Республике на головидении. В Литании — было дело. Здесь — нет. Даже не знаю, с какой стороны подходить… И зачем это вообще нужно, если оно и само как-то распространяется…

— Тут, понимаешь, какое дело… Сцен боевой операции сейчас масса… Там даже ты как-то засветился, когда фильтрацию проводил со своей кошкой… Но нужно понимать, что нам в наследие от прошлой власти достались обычные внешники. Они мыслят шаблонами, и всё, выходящее за шаблоны, почти не воспринимается. Поэтому наши, республиканские, средства информации для них чересчур сложны и непонятны. Взять ту же прямую трансляцию боёв с передовой Экспансии. Республиканка, которой тема интересна, сама в состоянии понять, что там в космосе происходит. В каком Секторе идёт бой, на какой фазе реколонизация, какую цель ставят силы Республики в этом бою, как он протекает. Для понимания всего этого нужно иметь недюжинный багаж знаний. А некоторые, так и вовсе смотрят на другое — на то же поведение конкретных орудийных систем, эффективность моделей боевых кораблей, а то и на нюансы отдельных технических решений. Республиканки умеют анализировать такие вещи, для них смотреть подобные трансляции — это приключение интеллекта. А внешники — что внешники? Приходится делать для них более привычную форму подачи, озвучивать очевидные всем вещи, снимать укладывающиеся в их штампы передачи. Поэтому интервью с Героем Республики, непосредственно втянутым в круговорот криминальных разборок — это местным понятно и интересно.

— Взяла бы валькирию… Ту же Старшую… Или Илину на худой конец…

— Тут опять штампы, Леон. Силовик в представлении внешников ассоциируется с мужчиной. Его фигура сразу выглядит весомо, без всякой мишуры. Форма, награды, тяжёлый взгляд — всё скажет обывателю за рассказчика, само по себе создаст авторитет, уложится в привычный штамп. Женщину, даже такую серьёзную, как какая-нибудь многоопытная валькирия, не воспримут. Да, будут уважать и бояться, но как медийного персонажа для моих целей — не воспримут. А вот ты, да ещё и с ореолом Героя Республики… С событиями Литании за спиной… Непосредственный участник операции… Только с передовой… Неужели не понимаешь?..

— А ты та ещё штучка, Старшая… Умеешь подать товар лицом… Только ведь у меня реально нет опыта такого рода.

— Зато у тебя есть я! У меня этого опыта — хоть отбавляй! Да ты не думай, интервью не будет чем-то театральным. Мы стараемся уйти в медийной сфере от привычных внешникам головизионных истерий, которые вызывают в обществе что-то вроде идейной шизофрении — да, скоротечной, но самой настоящей шизофрении! Люди психуют, теряются, дёргаются… Там интеллектуальная подача Республики по эмоциям и рядом не стояла… Поэтому мы стараемся хоть и укладываться в некоторые штампы, но делать медийный продукт с более привычным в Республике настроем — спокойным, размеренным, вдумчивым. Исподволь пытаемся научить местных смотреть картинку без истерии, спокойно, вдумчиво. Не психовать на неё и не брызжать слюной, а пытаться переварить разумом.

— Да… Прости, сестра, что сначала не понял тебя. То, что ты говоришь — серьёзно и важно. Я тоже сначала плохо воспринимал республиканскую подачу информации, но у меня под боком были сёстры по стае… Они очень умные девочки и помогли разобраться. А ты, выходит, пытаешься то же сделать для всех… Разумеется, я помогу тебе в столь важном деле. Тем более эта операция крайне нелицеприятна, и если ей не дать