Том 3. Лица - Евгений Замятин

Доисторический Князь. А-а, это приятно! (Махнул Курицыну-сыну – тот уходит. Послам.) Ну-ка, сюда! Что вы за люди? И зачем ко мне?

Евсеич (трясется). Мы – Головотяпы…

Пахомыч (бодрится). Нет народа нас храбрее…

Князь палит из ружья. Послы – падают на колени, молчат.

Доисторический Князь. Ну-у? Дальше – да живо у меня!

Пахомыч. Иди, согласно истории, править и володеть нами…

Доист<орический> Князь. Гм… Что же – против истории – не попрешь: быть посему. Ну, слушайте: от моего корня произрастут у вас, как дубы, князья многие – и будете вы им платить дани многие. Когда они пойдут на войну – и вы, не пикнув, идите. А до прочего вам ни до чего дела нет. Поняли?

Пахомыч. Благодарим покорно…

Евсеич. Так…

Доист<орический>Князь. И тех из вас, кому ни до чего дела нет, они будут миловать, прочих же всех – казнить. Поняли?

Пахомыч. Благодарим покорно…

Евсеич. Та-ак…

Доист<оричесгий>Князь. А как вы, глупые, не умели по своей воле жить, то называться вам от сего дня впредь – глуповцами, и город вы себе построите – Глупов-город? Поняли?

Пахомыч. Благодарим покорно…

Евсеич. Так…

Доист<орический>Князь. А теперь – вот, получайте: будет это ваше священное знамя-хоругвь – на вечные времена… (Подымает над ними знамя: богатый, парадный кнут.)

Евсеич. То есть… это… как же?

Доист<орический>Князь. А вот как… (Охаживает послов кнутом.) Поняли?

Евсеич. Поняли! Ой – поняли!

Пахомыч. Ой! Благодарим покорно… ой!

Доист<орический>Князь. Прикладывайтесь! (Сует им знамя, они прикладываются. Евсеичу.) Держи… Так. Теперь идите домой и ждите моих наследников, а я свое дело сделал. Ну, чего стали? Пошли вон, дураки! (Исчезает.)

Пахомыч и Евсеич, глядя друг на друга, чешут в затылках.

Пахомыч. Та-ак… Евсеич. Та-ак…

Пахомыч. Ну, что же – пойдем наших… поздравим…

Евсеич. Пойдем.

Уныло идут со «знаменем». Музыка играет тот же марш «Знают турки, знают шведы», но так жалостно, что хоть плачь. Лежавшие Крамольники подымаются.

Крамольник. Что? Такали-такали – все протакали? ДругойКрамольник. Чеши затылок теперь! ТретийКрамольник. Получили знамя-то? Пахомыч. Да вы что это? Ах, крамольники! Евсеич. Ах, безбожники!

Пахомыч. Эй, сюды-ы! Братцы, учи крамольников!

Вваливаются Головотяпы.

Головотяпы. Бей! – Лупи! – Ать! – Ать! – Ать!

Происшествие второе: «органчик»

Город Глупов. Княжьи палаты – над крышей «знамя». С одного боку – острог, с другого – кабак. Растительность: полицейские будки и одна сосна, уцелевшая от времен доисторических. У открытого окна палат – прислушивающийся Курицын-сын, сзади него – цугом – Предводитель, Смотритель просвещения, Доктор и дамы.

Пахомыч (входит на цыпочках). Ваше куриц-сынство…

Курицын-сын машет рукой.

Ну только словечко одно: приехал?

Курицын-сын. Тсс… Приехал… Почивает. (Продолжает прислушиваться.)

Пахомыч (бежит, кличет.) Братцы! Сюды! Сюды! Приехал! Братцы…

Евсеич (входит). Приехал? Дожили… Слава те, Господи! (Крестится, плачет.)

Глуповцы (сбегаясь). Приехал? – Приехал! – С князем вас! – И вас также! – Воскресе! – Воистину! – Братцы, будочники-то… будочников-то сколько! – Острог-то… глядите! – Кабак-то! – Дожили, Господи! (Лобызаются, льют слезы, крестятся.)

Курицын-сын (у окна – трагическим шепотом). Встал… Встал!

Дверь в палатах медленно открывается.

Глуповцы. Выходит… – Идет! Курицын-сын (навытяжку. Оборачивается). Ш-шапки долой!

Предводитель (гаркает). Уррр…

Поперхнулся и застывает с открытым ртом: из двери выходит, ухмыляясь, девка-А малька, аза нею другая – Ираидка.

Курицын-сын. Тьфу ты!

Пахомыч. Да это наши, гулящие: немка-Амалька да Ираидка! Ах, чтоб тебе!

Евсеич (умиленно). Батюшка-то наш… двоех сразу, а? Милый ты мой…

Чудак громко фыркает, за ним – другие.

Курицын-сын (показывая на окно, свирепо). Тесс! Тесс!

Все затихают. В тишине явственно слышен загадочный звук: «Шшш… жжж… п-п-ппп…» – вроде испорченных часов, но куда страшнее. Кончилось – все переглядываются.

Чудак. Слыхал? Чудно чтой-то дело начинается! Евсеич. Это что же это, а? Мать Пресвятая! Курицын-сын (чиновным – растерянно). Господи… как… как это понять?

В окне с треском взвивается штора, Курицын-сын кидается туда. Все созерцают: у окна за столом сидит Брудастыйис невероятной быстротой пишет бумаги. Курицын-сын еле успевает подхватывать их и передавать Будочникам – Будочники летят с бумагами во все стороны.

Пахомыч (в восторге). Глядите: пи-шет! Глядите!

Глуповцы. Пишет… – Пишет! – Грамотный, а?

Евсеич (утирая слезы). Вот он, вот он, живень-кий… сам! Милый ты мой, пошли тебе Господи царствие небесное…

Квартальный. Но, т-ты! Спятил?

Брудастый вдруг встает. Помахав бумажкой перед носом у Курицына-сына и ткнув в нее пальцем, уходит вглубь.

Глуповцы. Встал! – Встал! – Пошел!

Евсеич (умиленно). Пешком… пешком уходит ножками! Голубчик ты наш!

Курицын-сын (пробежав бумажку, приосанился). Тсс… Осени себя крестным знамением, православный народ! Сейчас над тобою, согласно истории, воссияет заря новой жизни. А именно, батюшка наш и благодетель выйдет сам в полной парадной форме и по случаю открытия произнесет слово…

Чудак. Слово-о? Это какое же это слово?

Пахомыч. Чудак! Речь – речь скажет, понял?

Глуповцы. Речь! Братцы, речь… – Сейчас выйдет… – Сюды, сюды!

Квартальный. Которые публика – вперед, которые народ – назад. Ну, стали!

Курицын-сын. Эй, музыка! Музыка!

Музыка: камаринский марш. На крыльце показывается Брудастый в полной парадной форме.

Курицын-сын. Ш-шапки долой! (Брудастому.) Вашессство… Дозвольте сперва… (Показывая на чиновных.) Так сказать – столбы, выросшие… э-э… на почве родной природы… (Рекомендует.) Предводитель. Смотритель просвещения. Казначей. Доктор. И наши дамы… так сказать, на случай… природы…

Все проходят. Брудастый медленно обводит вокруг взглядом.

Казначейша (в тихом восторге). Ангел… Ангел! Пфейферша. Лоб… Лоб – как у Шекспира… посмотрите!

Брудастый отступил шаг назад, вытянул руку.

Курицын-сын. Тсссс!

Глуповцы. Тише… – Речь… – Речь… – Речь…

Брудастый (вращает глазами, раскрыл рот – и те же самые загадочные звуки). Жжж… ввв… ппп… Жжж… ппп… пплю! Жжж… ппп… пплю! Жжж…

Зажав рот, видимо, и сам испуганный, кидается назад в палаты. За ним – Курицын-сын. В окне падает штора. Все остолбенели.

Садовая-Голова. Вот это так ре-ечь! Евсеич. С нами крестная сила! Да, может, он, батюшка-то наш, и не человек даже!

Чудак. А кто же?

Евсеич. Аи сказать страшно – вот кто… Пахомыч. Братцы, пойдем от греха подальше…

Всем миром валят в кабак. Часовщик Байбаков – сзади всех. Чиновная группа все еще пребывает в остолбенении.

Предводитель (размышляя). Жжж… ппп… плю…

Казначей (перед ним). Жжж… ппп… пп…

Казначейша (Доктору). Боже мой, да что же – что же вы стоите? Ступайте скорее туда и спасайте его – ведь он же болен, это ясно! – у него здесь… (на горло) …ну, эта самая… которая прыгает…

Казначей. Ка… канарейка?

Казначейша. Да замолчи ты… (Доктору.) Ну… эта самая… жаба! Вы же слышали, как он хрипит? Идите же!

Остальные. Да, да! – Идите! – Идите!

Доктор идет к крыльцу. Навстречу ему выскакивает Курицын-сын, ищет кого-то растерянным взглядом.

Доктор. Меня? Иду…

Курицын-сын. Вас… как же! Нате вот, читайте… (Сует ему бумажку.) Часовых дел мастера туда… живо!