Черная корона Иссеи - Александр Маслов

– Премного благодарна, Голаф, – прошептала Верда, прижимаясь к рейнджеру грудью. – Ты снова спас меня. Это приятно и от этого мне хочется рисковать еще и немного еще, – обняв франкийца за шею, она не спешила его отпускать.

– Вставайте, госпожа Глейс, – Голаф осторожно приподнял ее, отрывая от себя. – Вставайте, иначе нас заподозрят во всяких грехах. Мэги Пэй не любит подобные шутки.

– А это не шутка. Кто же виноват кроме хитрых либийцев, что так получилось? – слушая выкрики Астры и Леоса за стеной, Верда рассмеялась и лениво поднялась на ноги. – А может, это судьба, господин Брис? Может, рука Рены уронила плиту? – в ее глазах, изучавших растерянное и хмурое лицо франкийца, появились веселые серебристые искры.

– Мы никак не сможем поднять эту плиту. Не говорите глупости, господин бард, – наклонившись к щели, ответил Голаф Леосу, стучавшему рукоятью кинжала по стене. – Оставайтесь на месте. Здесь есть какой-то коридор, и мы попробуем найти проход к вам.

– И не пейте без нас вино, – развеселившись, добавила госпожа Глейс, – иначе вас загрызут собаки Анобиса.

– Не дури. Идем, идем, Верда, – франкиец учтиво подтолкнул ее к ходу, тускло освещенному магическим шариком.

Через несколько минут они дошли до развилки. Правое ответвление коридора выходило к порталу, расположенному возле ног огромных звероголовых статуй, украшенных золотом и разноцветной эмалью.

– Там лестница, – догадалась Верда, прочитав руны, охранявшие проход. В подтверждение она направила вперед яркого светляка, и Голаф увидел ступени, поднимавшиеся вверх.

– Может посмотрим, что на следующем уровне? – предложила мэги. Она догадывалась, что погребальный зал Кэсэфа должен быть где-то близко, и в тайне желала первой открыть в него двери.

– Нет, идем сюда, – рейнджер свернул в левую ветвь коридора и, дождавшись, когда Верда осветит продолжение пути, направился дальше неторопливым бесшумным шагом, внимательно разглядывая ноздреватые плиты пола и покрытые либийскими узорами стены.

После двух поворотов проход впереди раздался, образуя продолговатый зал. По обеим сторонам его вставали шестигранные колонны, расширявшиеся к лепесткам малахитовых капителей. Здесь чувствовался какой-то необычный запах: то ли аютанской смолы, то ли горелого миндаля. Верда пошла медленнее, принюхиваясь и разглядывая знаки на фризе, который тянулся рельефной полосой над головами изваяний.

– Постой, Голаф, – попросила мэги, остановившись напротив бронзовой двери. – Здесь должно быть что-то интересное. Я уверенна, мой хранитель, там мы найдем нечто очень необычное, – Она осторожно надавила на ручку, похожую на когтистую лапу грифона, прислушиваясь к скрипу замка. Механизм, скрытый за пластинами толстой бронзы не поддался, но Верда чувствовала, что эту дверь можно отпереть и без ключа, если разгадать хитрости устройства замка.

– Не надо бы этого делать, госпожа Глейс, – недовольно сказал франкиец. – Никто не знает, что с той стороны. Вам мало неприятностей со скелетами, едва не убившими нас?

– Я не думала, что ты труслив. Ведь ты рейнджер, причем весьма опытный. Так? – она прижала ладони к двери, стала водить ими вверх и вниз, стараясь разгадать особенности запирающего механизма.

– Вот именно, я – рейнджер, а не мальчишка, страдающий любопытством. А ты сейчас ведешь себя как… – он замолчал, качнув головой, разбрасывая в стороны русые волосы.

– Ну, договаривай. Как безрассудная Астра Пэй? – мэги Глейс обернулась, скруглив полные губы, словно целуя невидимый образ. – Но тебе же в ней это нравится. Ты любишь ее горячие, опасные порывы. Нет, я не Астра Пэй, я все делаю осторожно и очень нежно. Иди сюда, нажми на ручку, – попросила она.

Когда франкиец надавил грифонью лапку, Верда коснулась бронзового языка, торчавшего из оскаленной пасти вверху двери – скрипнул какой-то механизм и замок открылся.

– Тихо! – прошептал Голаф, подняв палец.

Сначала госпожа Глейс не поняла, что насторожило рейнджера, и вслушивалась в могильную тишину по ту сторону двери, приоткрывшейся узкой щелью. Чуть позже она ментально почувствовала чье-то приближение по коридору.

– Это точно не наши друзья, – поднявшись на цыпочки, произнесла она в ухо Бриса.

– Знаю, кто-то идет очень тихим шагом. Так ходят опасные звери и опытные охотники, – взяв мэги за руку, он отступил к ближней колонне, и в узкий зазор между ней и стеной втиснул госпожу Глейс. Сам стал рядом и попросил: – Потуши свои светляки.

Мэги медлила, не понимая, в чем выгода остаться им в темноте при приближении неведомого и – уже не было сомнений – враждебного существа.

– Делай скорее, – настоял рейнджер.

Когда все три магических огонька погасло, Верда увидела мерцавшее свечение в дальнем конце коридора. Кто-то идущий почти беззвучно и неторопливо, нес масляный светильник, освещая себе путь.

– Никаких магических фокусов, госпожа Глейс, – прошептал Голаф, наклонившись к ней, касаясь губами ее волос. – Если нас заметят, то будьте любезны, положитесь исключительно на мой меч.

Вместо ответа Верда прижалась губами к его небритой щеке.

Скоро мэги различила высокую, немного сгорбленную фигуру в леопардовой шкуре, перекинутой через плечо. В одной руке существа был золотой жезл, в другой светильник, покачивающийся на цепи. Меньше чем через минуту его мягкие шаги звучали уже в зале, где прятались Голаф и госпожа Глейс. Увидев голову гиены, так нелепо посаженную на человеческое туловище и зловеще освещенную тусклым пламенем светильника, мэги поняла, что перед ней один из трех старших стражей гробницы, приставленных Анобисом. От этой мысли ее начал пронимать холодный страх, обдавший спину, будто порывом морозного воздуха.

«Ничего, – успокаивала себя Верда, следя за медленной, хищной поступью призванного богом существа, – сейчас время Горона и Тонкой Луны, и власть твоя ослабла. Сейчас ты просто призрак, едва имеющий часть божественной силы. Ты не увидишь нас! Ты не увидишь нас! Не увидишь!» – мысленно приговаривала мэги.

Она сдавила, руку Бриса, опасаясь, что рейнджер, не понимая, какой враг находится в двух шагах от них, выскочит из укрытия, размахивая бесполезным мечом. Однако, Голаф, словно услышав ее молитвы, не двинулся с места и стоял, затаив дыхание, следил за движением неведомой твари, которая у конца зала волшебным образом вошла прямо в стену и растворилась в камне.

Выждав еще некоторое время, франкиец бесшумно вылез из-за колонны, замер, прислушиваясь, и после этого попросил мэги пустить светляка. В обоих концах прохода было тихо и темно, как в обычной гробнице не тронутой властью опасной магии.