Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

– Почему мне всякий раз больно? Это же не у меня появляются знаки.

– У тебя знак уже есть, – напомнил Холод. – Что до боли... – Он мягко улыбнулся, в глазах светилось знание, мне пока недоступное. – Ты должна знать, Мерри, что никакая сила не дается даром.

Я хотела бы возразить, только возразить было нечего. Он был прав. Я посмотрела на его белую мускулистую руку, собираясь с силами, глубоко вдохнула и положила ладонь ему на предплечье. Он зашипел сквозь зубы.

Я на миг замерла, не способная издать ни звука, потом дыхание вернулось с шумным вздохом. Я взглянула на Галена и Никку, по-прежнему лежащих в кровати.

– У нас у троих есть знаки. Что будет, если мы прикоснемся друг к другу?

– Давай сегодня выяснять не будем, – попросил Дойл. – Я не представляю, чем это кончится сейчас, когда они такие... новенькие.

Китто подошел к Холоду.

– Я бы с радостью носил твой знак, Мерри.

Мне пришлось улыбнуться. Если отметины и вправду могут помочь проследить за каждым из нас, то Китто нельзя оставлять без знака.

– Тогда давай руку.

Он протянул руку без малейшего сомнения. Я коснулась рукой его предплечья. Он зашипел, как рассерженный кот, но не отдернулся. Когда я отняла руку, у него на коже исходила кровью моя бабочка. Я потерла собственное предплечье.

– Давайте сменим руку для следующего, ладно?

– А кто будет следующим? – спросил Иви. – Ничего личного, принцесса, но я соглашался на секс, не на рабство.

– Что ты имеешь в виду под "рабством"? – нахмурилась я.

– Отметины означают, что мы – твои люди, – сказал Дойл. – Это свидетельство того, что Богиня выбрала нас для тебя.

– Так это получится не со всеми? – уточнила я.

Он покачал головой.

– Только с теми, кто воистину предназначен быть твоим.

– Моим – в каком смысле?

Дойл нахмурился.

– Я не уверен в определении. Порой появляется воин – именно тогда, когда он нужен, – и дает тебе клятву. Иногда – пророчица... В любом случае это именно тот или те, кто нужен тебе для успеха, в чем бы он ни заключался.

– Знаки начинают собирать народ лишь в случае крайней необходимости, – заметил Рис.

– Но если знак появился, его не стереть, – сказал Готорн.

– Знаки королевы стерлись, – напомнила я.

– Об этом лучше не упоминать вслух, – сказал Рис. – За пределами этой комнаты – точно.

– Я с радостью дам обет принцессе, – заявил Адайр. Он положил шлем на прикроватный столик и принялся расстегивать латную перчатку. Холод пришел ему на помощь. Снимать и надевать доспехи легче, когда тебе помогают.

Я прижала ладонь к обнаженной руке Адайра, но ничего не произошло.

– Черт, – выразился Рис.

Дойл кивнул.

– Чтобы попасть в свиту Андаис, чтобы доказать свое право носить ее знак, нам приходилось драться.

– Не думаю, что право носить знак Мерри можно заслужить дракой, – сказал Холод.

– А это важно – отметить его именно сегодня? – спросил Гален.

– Королева вскоре заберет Мерри, чтобы говорить с Таранисом, – напомнил Холод.

– Мне будет спокойней, если мы убедимся хотя бы в одном. Если Мерри возляжет с Адайром и его кожа и после этого не примет ее знак, то, возможно, она призвала уже всех, кто нужен ей для победы. – Дойл подошел к другой руке Адайра, чтобы поскорее освободить его от доспехов. Холод, помедлив мгновение, присоединился к нему. Одну деталь за другой они снимали латы с Адайра, открывая тело и белье, которое не давало металлу натирать кожу.

Адайр в изумлении переводил взгляд с Дойла на Холода и наконец спросил:

– Вы надо мной смеетесь?

– Нет, – сказал Дойл, вместе с Холодом трудясь над скреплявшими кирасу шнурами. Двое мужчин дружно вытряхнули Адайра из большей части узорных лат. На боку у него еще красовалась повязка: Хафвин поберегла силы и не стала полностью залечивать его рану.

– Я не слишком легко делюсь Мередит, – пробурчал Холод, снимая с Адайра остатки брони и берясь за окровавленную и прорезанную поддевку. – Но вдруг нам не хватит в битве одного сильного воина? – Он тряхнул головой, так что его волосы сверкнули серебром в неярком свете. – Я не позволю себе из ревности поставить в опасность ее жизнь или жизнь моих собратьев.

Холод посмотрел на еще кровоточащую рану у себя на руке.

– Мередит – богиня плодородия среди прочего, и именно здесь лежат корни ее силы. Драка не принесет тебе ее знак.

Они с Дойлом одновременно отступили, дав Адайру самостоятельно освободиться от оставшегося белья.

– Заслужи милость леди, если сумеешь, – сказал Холод, и в его голосе почти не различалась злость. Он очень старался.

Адайр бросил последний отчаянный взгляд на Дойла.

– А что, если знак и тогда не появится?

– В любом случае ты прервешь свой долгий пост и допьяна напьешься нашей госпожой. Потому что она – наша госпожа. Будет ли она и твоей госпожой – еще неизвестно.

С этими словами он сделал шаг назад, как и Холод с другой стороны. Гален и Никка убрались из постели. Никка улыбнулся:

– Это большая постель, но в первый раз нужно быть либо с тем, с кем хочешь ее делить, либо только вдвоем.

Тут я заметила, что Бидди с нами не было. Я открыла рот, чтобы спросить, где она, но Адайр уже стоял у кровати. Обнаженный. Наверное, он разделся, пока я смотрела на Никку.

Я уже видела его обнаженным, и совсем недавно. Королева позаботилась, чтобы он вышел мне навстречу без единой нитки на теле, не считая оружия. Андаис никогда не отличалась тонкостью в намеках, а она хотела, чтобы я переспала с возможно большим числом растительных богов. Не знаю, о чем она думала – что голыми мы быстрее перейдем к делу или что вид его наготы меня возбудит? Сейчас он был так же красив, как и тогда. Я думала увидеть в его глазах желание или хотя бы нетерпение, но он смотрел в пол и никакого вожделения не выказывал.

Я дотянулась до его руки. Он никак не отреагировал, не сжал мою руку, но и свою не отдернул.

– Что случилось, Адайр? – спросила я.

– Я очень долго не был с женщиной, – ответил он и снова опустил взгляд.

– Она будет очень нежной, если тебе это нужно, – сказал Никка от подножия кровати.

– Или не будет, – чуть усмехнулся Дойл.

– Она будет такой, как тебе нужно, – объяснил Холод. – В этом ее магия.

– Часть ее сущности, я бы сказал, – добавил Дойл.

Адайр озадаченно на них посмотрел:

– Что же она такое?

– Она – плодородие земли, – ответил Дойл.

– Она обладает руками крови и плоти, – возразил Готорн, – это темные силы!

– Да ну тебя, Боярышня[24]! – поморщился Рис. – Кровь и плоть давали силу злакам столько же времени, если не дольше, чем секс.