Божественные головоломки, или Война за любовь - Юлия Фирсанова

Ветер, принесший запах жизни, унялся так же неожиданно, как задул. Элегор отчетливо почувствовал, что ему больше нечего делать на пустоши. Прихватил узелок и лопату, бог упругой походкой направился в сторону лагеря, устанавливая по пути телепатическую связь с принцессой. Честно говоря, ему и впрямь не терпелось похвастаться:

— Элия! Я тут кое-что нашел, — объявил бог, ощутив рассеянное внимание второй стороны.

— Оно брыкается, горит или вот-вот рассыплется в прах? — выпалила чередой женщина.

— Нет вообще-то, — на мгновение Элегор был дезориентирован вопросом.

— Значит, находка обождет до утра, — решительно объявила богиня.

— До сих пор «ужинаете»? — догадался герцог.

— «Завтракаем, обедаем, ужинаем», и так далее, у нас очень обширное меню, поскольку на огонек заглянул наш общий не в меру болтливый друг Связист с разоблачением, — объяснила Элия.

— Ага, ну насчет разоблачения это уж, небось, по части Нрэна было, — ухмыльнулся догадливый Гор. — Ладно, «кушай», поболтаем утром. Надеюсь, ты и кузена своего «накормишь» так, чтобы он меня с потрохами на завтрак не сожрал.

— На фиг ты ему сдался? Нрэн, чай, не Энтиор! — парировала богиня и отключилась окончательно.

Как всегда Элегора передернуло при имени сволочного вампира, попортившего герцогу немало крови не столько несколькими очень профессиональными покушениями на убийство, случившимися довольно давно, сколько двусмысленными улыбочками, словами, жестами, полунамеками и прочими мерзкими выходками. Признаться честно, бога бесил сам факт существования такого высокомерного безупречного до отвращения ублюдка-вампира. Разозлившись на самого себя и Элию заодно из-за воспоминаний о клыкастой скотине, герцог решительно выбросил мысли об Энтиоре из головы.

Вернувшись к обустроившемуся на ночную стоянку отряду, бог занес лопату дежурному. Тот с ухмылкой принял казенный инструмент у юноши-киалонца и спросил:

— А чем тебе общая яма-то по вкусу не пришлась?

— В общую я сегодня стесняюсь, — гордо ответил герцог.

И под гомерический хохот солдат удалился в большой шатер Нрэна. Снаружи слышно ничего не было, зато внутри… Пожалуй, только теперь Гор до конца понял, какими такими выдающимися достоинствами обладает воинственный кузен богини, чтобы выносить все его зубодробительные повадки.

Зрелище было весьма эффектным, куда там ночным шоу, транслируемым по закрытым каналам в урбо-мирах. Они казались наивным кино для пансионерок. От соблазна задержаться и поглазеть молодого бога удержала только мысль о тяжелой руке воителя. Когда дело касалось Богини Любви, он становился просто бешеным, как и друг Лейм, даже в ту пору, когда суть Алого Бога мирно дремала в глубинах подсознания младшего принца.

Небрежным пинком умертвив новорожденное чувство собственной неполноценности, проклюнувшееся было при созерцании Нрэна на том поле, где герцог и себя считал мастером не из последних, Элегор отвернулся и вышел. В его комнате оказалась превосходная изоляция.

Глава 24. Последняя тайна

Кстати сказать, шатер воителя был устроен таким образом, чтобы звуки, раздававшиеся внутри, не были слышны снаружи, зато происходящее в лагере находилось под неусыпным контролем воителя. Поэтому незаметно подкравшееся к любовникам утро ознаменовалось столь интенсивным и все нарастающим шумом снаружи, что пробилось даже сквозь туман страсти, окутавший разум воителя.

— Кажется, там происходит что-то требующее твоего внимания. И если командир не явит свой лик отряду, то они наберутся нахальства и полезут с докладом сюда, — предположила Элия, куснув грудь мужчины.

— Надо выйти, — согласился Нрэн, с величайшей неохотой выпуская возлюбленную из объятий. Освещенное чувством лицо его снова омрачилось.

— В чем дело, мой грозный кузен? — пальчик принцессы попробовал разгладить вертикальную складку между бровями.

— Ночь кончилась, — объяснил бог.

— Будут другие, — улыбнулась Элия, надевая свежее платье при помощи звездного набора, а заодно одевая и любовника.

— Обещаешь? — напряженно потребовал ответа мужчина.

Принцесса склонила голову на бок и спросила:

— Ты боишься, что я тебя брошу?

— Да, почти всегда, — понурился бог.

— Не дури, Нрэн, — фыркнула принцесса, ткнув его кулачком в плечо.

— С тобой не умею, — честно покаялся мнительный мужчина, понимая, что ничего более похожего на обещание он от Богини Любви не добьется, и спросил уже по делу: — Ты сохранишь маскировку?

— Конечно, пока не стоит раскрывать все карты. Заслонимся иллюзиями, — согласилась принцесса. Она собиралась извлечь из пребывания под личиной максимум возможной выгоды. Нечасто Богине Любви в силу законов божественной сути доводилось так поразвлечься.

— Эй, вы там закончили? — просунулся в комнату, стукнув для порядка в перегородку, Лиенский. Герцог выспался на полгода вперед и истомился ожиданием и любопытством. Народ снаружи так гудел, а он не имел возможности вылезти и проверить, что случилось, пока не обсудил с леди Ведьмой план дальнейших действий. Ну наконец-то возгласы содержательной беседы Нрэна и Элии обрели членораздельный характер!

— Прервались, пока, — процедил Нрэн, повернулся к вопрошающему и, без предупреждения приложив к его щеке руку, резко дернул в сторону и вниз.

Элегор, варварски освобожденный от личины, тихо зашипел сквозь зубы, а хотелось завопить дурным голосом:

— Д-демоны! Злат осторожнее снимал.

— Я менее милосерден, — коротко усмехнулся принц, щелчком отряхивая пальцы.

— Кто бы сомневался, — охотно согласился герцог со столь лестной точкой зрения, пока Элия, не тратя времени даром, накладывала на него личину киалонца Дингорта.

— Пошли проверим, чего они голосят? — с наслаждением ероша ставшую доступной собственную непокорную шевелюру, прытко поинтересовался Гор, и на сей раз с ним все согласились.

Лоулендцы вышли из шатра командующего. Явное облегчение нарисовалось на лицах караула и дежурного Веснушки, чувство весьма характерное для людей столкнувшись с чем-то неизведанным и готовых переложить решение проблемы на плечи более компетентных или просто обладающих большей властью субъектов. Отражением этой эмоции засветились физиономии и других солдат, находящихся поблизости. Кажется, разом стихли не только разговоры, даже шорохи.

— Пустошь… Роща… там все выросло, — вслед за отскакивающей от зубов казенной сводкой о спокойно прошедшей ночи, дежурный перешел к изложению озадачившего весь отряд события.