Король русалочьего моря - Т. К. Лоурелл

у нас не слишком много комнат. Но обычно мы проводим теплое время года в нем. Маме нравится деревенская жизнь, а папа хочет быть поближе к дяде Герту и морю.

«Причуды у всех, конечно, разные», – подумала Исабель, выглядывая в окно и с удивлением обнаружив, что не видит никаких оград, не то что стен. То ли владения семьи были настолько обширны, то ли они считали, что бояться им некого. Насколько хватало глаз, ограничение было только одно.

– У вас так близко море!

– Ну да, – Ксандер пожал плечами, – мы же прямо на берегу. Вон, видите, дамба. А во‐о-он там наша деревенька. – Он показал на ряд крыш неподалеку, за которыми виднелись мерно крутящиеся лопасти огромных ветряных мельниц.

Исабель распахнула окно и вдохнула всей грудью влажный солоноватый воздух. Открывшийся ее глазам вид завораживал своей чужой, необычной, холодноватой красотой и в то же время странным чувством свободы. Каждый клочок этой земли был ухожен, о каждом дереве заботились, и при этом словно не ждали нападения и злонамеренности, как будто руки человека могли здесь только оберегать. Она всю жизнь провела за надежными могучими стенами, и совсем не понимала, как другие, те же Одиль и Адриано, и не они одни, спокойно рассказывали о путешествиях, а сейчас думала: может быть, и зря она раньше не выходила за безопасный порог?

– Если хотите, мы можем съездить в Амстердам, – Ксандер, должно быть, по-своему понял ее молчание. – Там у нас особняк, вам будет привычней… но океана там из окна не увидишь.

«В Амстердам! В город, в настоящий город, одна, без деда и дядей!»

– Можно, – сказала она важно, скрывая восторг, охвативший ее от этой мысли. – Попозже надо будет об этом подумать.

– Oom Xander?

– Mijn kleine prinses!

Исабель обернулась ровно чтобы увидеть, как Ксандер радостно подхватывает на руки белокурую, розовощекую девочку лет, наверное, от силы шести, которая тут же чмокнула его в щеку и вывалила на него целую кучу фламандских слов, из которых Исабель поняла только последнее, вопросительное: vriendin, подруга. Ксандер покачал головой, назвав Исабель «сеньорой», и Исабель приготовилась к тому, что девчушка испугается, но та уставилась на нее скорее с любопытством.

А вот Исабель почувствовала себя на редкость неуверенно: ее опыт с маленькими девочками был, что уж там, практически нулевой. Из тех, кого она назвала бы детьми, она общалась только со своими маленькими кузенами, детьми дяди Алонсо, но они были мальчишками – шумными, драчливыми и верткими, как ужи. А вот девочек младше себя она видела только в церкви, где они обычно чинно сидели с родителями, и даже разговаривать с ними Исабели не доводилось. Эта явно была тоже вполне здоровой, а из-под юбочки видна была ободранная коленка, какие не чинным вышиванием зарабатывают, и все-таки она казалась очень маленькой и беззащитной, и было понятно, отчего Ксандер держит ее не только ласково, но и бережно.

«Интересно, его кузина Анна была такая же, когда Фелипе ее впервые увидел?»

Отогнав эту мысль, она подошла ближе к девочке и постаралась сказать, как ее учил дядя Алехандро:

– Mijn naam is Bella.

Девочка кивнула, Ксандер осторожно опустил ее на землю, и тут Исабель увидела, что хотя платьице девочки Ксандер сумел уберечь незапятнанным, повязка на его руке уже почти полностью стала багровой.

Чертов упрямец!

– Дай руку, – сказала она отрывистее, чем, пожалуй, стоило бы при девочке. – Надо перевязать, мы обещали. Платок у меня есть. – Она порылась в кармане юбки и обнаружила и платок, и скомканную салфетку, которую бездумно унесла с обеденного стола. Хорошо.

– Я попробую еще раз заговорить кровь, – негромко сказал Ксандер. – Тогда не вышло. Но да, повязка…

Он протянул руку с таким видом, как будто Исабель была готовой его укусить коброй. Это ей враз напомнило о том, как она сама же чуть не расплющила его руку на кухне, и настроение ей это не улучшило. Девочка же посмотрела на Исабель, а потом на Ксандера.

– Я немного знаю твоя язык, Белла. Меня мама учила. И я могу принести ножик. – Малышка немного подумала и спросила: – Ты Альба?

Поскольку Ксандер на этот вопрос вздрогнул, но промолчал, а вопрос был все-таки обращен к ней, Исабель ответила, хотя сначала подцепила кончик бинта и начала разматывать повязку.

– Да. Видишь, я же черная, страшная сука Альба. Неси нож, фея, а не то укушу тебя, и ты тоже превратишься в иберийку.

Как раз тут они дошли до участка, где ткань немного присохла, Исабель дернула, и Ксандер прикусил губу. Правильно, подумала она, правильные фламандские герои под иберийскими пытками не охают, а мужественно держат лицо. Но девочка все прекрасно заметила, поэтому, когда Исабель глянула в ее сторону, то увидела, что голубые ее глаза стали круглые, как блюдца, и она рванулась к двери. Правда, в дверях она обернулась и решительно сообщила:

– Я тебя не боюсь!

– Ik vond je, Pepe!

Новый голос был мягким и приятным, и смотреть на его обладательницу было тоже приятно смотреть: стройную и свежую, как цветок весной. «Как тюльпан», – вспомнились ей вдруг слова Фелипе, и она поняла, что и в самом деле уже видела эту белокурую молодую женщину с нежно-розоватой кожей и голубыми кроткими глазами. Это было давно, и на каком-нибудь портрете или фотографии она бы ее могла и не опознать, и все-таки за эти годы она, Исабель, изменилась очень сильно, а вот Анна ван Страатен – почти что и нет. От нее так же, как от ее родной земли, веяло этим странным чувством свободы и спокойствием – будто смотришь на волны, накатывающие на берег.

А еще, подумала она, девочка была действительно почти что копией Анны, и должно быть, именно это навело ее на мысль…

Девочка тут же уцепилась за подол женщины и снова ударилась во фламандский, из которого Исабель разобрала только первое слово – «Mam».

– Пепе, ну разве можно говорить при гостях на языке, который им мало знаком? – Анна погладила девочку по голове и улыбнулась. – Ну, беги за ножиком. Только смотри, не обрежься. И не говори никому про руку Ксандера, это секрет!

Та серьезно кивнула и убежала, пока Исабель справлялась с стремящимися неудержимо вверх бровями. «Пепе?»

– У вас прекрасная дочь, – рискнула она, постаравшись, чтобы голос походил на всезнающий тон Одили. – Храбрая. И хорошо говорит по-иберийски. Как ее зовут?

– Ее зовут Филиппа, – Анна тон проигнорировала, просто спокойно подошла и потрепала Ксандера по волосам, мягко отстраняя иберийку. – Сеньора, позвольте мне посмотреть?

– Здравствуй, Ани, – заговорил тут