Лучшие сочинения по литературе XIX и XX веков - Ручей

же самых тем, явлений жизни, проблем общества, о которых пишет в своей поэме Маяковский: любовь, искусство, государственный и общественный строй, религия. Над всем этим бунтующий герой Маяковского поднял огромный лозунг — «Долой!»

Основной прием Маяковского — антитеза. Если в начале поэмы герой противопоставлен всему обществу, то в конце это противопоставление касается уже всего мироздания. Это дерзкий вызов:

Вашу мысль,

мечтающую на размягченном мозгу,

как выжиревший лакей на засаленной кушетке,

буду дразнить об окровавленный сердца лоскут,

досыта изыздеваюсь, нахальный и едкий.

Герой дает характеристику не только «выжиревшему» обществу, но и себе самому. Да, он «нахальный и едкий», но у него есть сердце, которое он рвет в клочья, как тореадор, дразня разъяренную толпу этим «окровавленным лоскутом».

Герой-бунтарь во всем на пределе — и в «бешенстве», и в «нежности». Он и в любви — «глыба-человек». Любовь гнет, ломает его: «Меня сейчас узнать не могли бы: / жилистая громадина / стонет, корчится». Любовная катастрофа, постигшая героя, сродни мировым катастрофам: «Крик последний, — / ты хоть / о том, что горю, в столетия выстони!»

Во второй части поэмы герой-бунтарь решительно отвергает старое искусство. Он против вымученного, вялого искусства, он отбрасывает «глупую воблу воображения», все эти «любви-соловьи». Однако дух отрицания не является абсолютным. Отрицая гниль старого, герой утверждает новую жизнь: «Я, / златоустейший, / чье каждое слово / душу новородит, / именинит тело, / говорю вам: / мельчайшая пылинка живого / ценнее всего, что я сделаю и сделал!»

Герой-бунтарь предрекает грядущее «в терновом венке революций», роль для себя он выбирает не просто главную — он отождествляет себя с Богом:

А я у вас — его предтеча!

я — где боль, везде;

на каждой капле слезовой течи

распял себя на кресте.

Герой готов на самопожертвование: «душу вытащу, / растопчу, / чтоб большая! — / и окровавленную дам, как знамя». В этом видит Маяковский назначение поэта и поэзии.

Бунт героя переходит все мыслимые пределы. Он фамильярничает с самим Богом: «Послушайте, господин бог! / Как вам не скушно / В облачный кисель / Ежедневно обмакивать раздобревшие глаза?» А после — уже откровенно хамит Богу: «Мотаешь соловой, кудластый? / Супишь седую бровь?» Главное обвинение герой бросает Богу не за несправедливое устройство мира и общества, а за несовершенство любви: «отчего ты не выдумал, / чтоб было без мук / целовать, целовать, целовать?!»

И вдруг буря проносится, бунт утихает, герой смиряет себя: «Эй, вы! / Небо! / Снимите шляпу! / Я иду!» Он уже снова с небом на «вы», хотя гордость осталась. Яростно конфликтуя с миром, герой обнаруживает свою бунтарскую сущность. Его раздирают противоречия, и это обрекает героя на трагическое одиночество. По существу, герой-бунтарь Маяковского — это романтическая личность нового времени, осознающая себя как пророка, провидца, различающего поступь грядущего.

Образ героя-бунтаря в творчестве Маяковского привлекает яркостью, мощью, размахом, смелостью, страстностью, которая порой захлестывает героя, но обнаруживает его стремление к новой жизни, для которой он готов пожертвовать собой.

Тема любви в лирике В.В. Маяковского

...Любовь — это жизнь, это главное. От нее разворачиваются и стихи, и дела, и все прочее. Любовь — это сердце всего. Если оно прекратит работу, все остальное отмирает, делается лишним, ненужным.

Но если сердце работает, оно не может не проявляться во всем.

В. В. Маяковский (из письма)

Лирика — это прежде всего стихи о любви. Лучшее из того, что создано в лирической поэзии, вызвано к жизни этим чувством, прекрасным и вечным.

Для многих Маяковский — поэт, голос которого звучит «медногорлой сиреной». Однако его поэтический голос мог быть и удивительно проникновенным, этот голос мог трепетно и нежно произносить «человечье слово», способное «подымать, и вести, и влечь». Душа поэта всегда была нежной, ранимой, податливой на любовь, чувствующей чужую боль, как свою. Всякое чувство другого немедленно отзывалось во всем существе поэта. Он находит «родственные души» там, где никому до него вообще не пришло бы в голову искать эту родственность. Весь мир вокруг него — живой. Поэт излучает в своих лирических произведениях воздушную нежность и жалость к миру вокруг себя. Наряду с острым ощущением его хрупкости, малости, податливости, поэт испытывает чувство собственной огромности, взрослости, способности пожалеть и утешить. Нужно обладать каким-то волшебным даром, чтобы понять — от твоей заботы и тревоги все зависит в этом мире.

Сутью личности и творчества Маяковского была любовь; его творческое кредо — познание жизни через любовь. Но для Маяковского это чувство, соединяющее двоих, не отделяет их от мира. Чувство, заставляющее человека замыкаться в узеньком мирке, неотделимо для поэта от ненавистного ему старья. Утверждаемый поэтом высокий идеал любви осуществим лишь в светлом будущем, где человек будет свободен от еще сковывающих его сегодня пут прошлого, олицетворением которых является для Маяковского мещанство с его низменными интересами, безысходной пошлостью. И задача поэзии, как ее видел Маяковский, — ускорить путь в грядущее, дать возможность, преодолев «будничную чушь» («Любовь заменяете чаем? Любовь заменяете штопкой носков?»), вбежать «по строчке в изумительную жизнь». Стихи по глубоко «личным мотивам» становятся стихами о всеобщем счастье.

В 1913 году В. Маяковский пишет трагедию «Владимир Маяковский» — своеобразный драматургический вариант своей ранней лирики. Здесь впервые прозвучал столь характерный впоследствии для поэта мотив разочарования в любви, неприкаянности, одиночества, безумия любящего человека, близкого в своем отчаянии к самоубийству. Персонаж трагедии — Обыкновенный молодой человек — высказывает сомнение самого поэта: «Что же, — / значит, ничто любовь?.. Милые! / Не лейте кровь! // Дорогие, / не надо костра!» Затем следует замечание «Человека с растянутым лицом»: «Если бы вы так, как я, любили, // вы бы убили любовь / или лобное место нашли / и растлили б // шершавое потное небо / и молочно-невинные звезды». В трагедии отразился опыт одного из первых любовных потрясений Маяковского. Счастливо начавшиеся отношения поэта с Софьей Шамардиной, приехавшей из Минска в Петербург учиться на Бестужевских курсах, были прерваны обнаружившимися уже тогда теми особенностями натуры поэта, которые будут постоянно проявляться и позже в его жизни и творчестве: захватывающая сила страсти, поглощенность собственным чувством и — страх потерять возлюбленную, неуверенность, нервозность, стремление немедленно выяснить отношения, уничтожить все препятствия на пути своей любви. С этим драматическим комплексом чувств