Нехорошее место - Дин Кунц

Безумец ворвался следом, прижал Хола к стулу, стул — к столу. Нависнув над Холом, огромными кулаками принялся молотить по корпусу.

Руки Хола находились внизу, в первые мгновения тело оставалось беззащитным, но он сцепил их, выставил большие пальцы и резко поднял вверх, между работающими, как поршни, руками Конфетки, и ударил в адамово яблоко. Удар был достаточно сильным, чтобы заставить Конфетку вскрикнуть от боли, а Хол вонзил ногти больших пальцев в плоть безумца и, сдирая кожу, рванул вверх, к подбородку.

Задыхаясь, не с силах протолкнуть воздух в легкие, Конфетка подался назад, подняв обе руки к шее.

Оттолкнувшись от стула, Хол не кинулся за Конфеткой, понимая, что сработала не сила удара, а внезапность и разъяренный бык снова пойдет в атаку. Поэтому, несмотря на боль в боках, вызванную чугунными кулаками Конфетки, с привкусом пиццы во рту, он торопливо обогнул стол, спеша добраться до «браунинга» калибра 9 мм.

Стол был большим, как и зазор между тумбами, где крепился пистолет, Хол не знал и не хотел наклоняться, чтобы посмотреть, — опасался упустить Конфетку из виду. Поэтому сунул руку под средний ящик, провел справа налево, сунул глубже, провел слева направо.

И в тот момент, когда нащупал рукоятку пистолета, увидел, что Конфетка вытянул перед собой обе руки, ладонями вперед, словно понял, что Хол нашел оружие, и говорил: «Не стреляй, я сдаюсь, хватит!» Но, когда Хол вытащил «браунинг» из-под стола, выдернув его из пружинной защелки, он осознал, что Конфетка не собирался сдаваться: его ладони светились синим светом.

Тяжелый стол вдруг повел себя так, словно изготовленный из бальзы макет в фильме о полтергейсте. Хол еще поднимал пистолет, когда стол врезался в него и потащил назад, к гигантскому окну за его спиной. Стол был шире окна, а потому уперся в стену по обе его стороны вместо того, чтобы вылететь наружу. Но Хол находился по центру окна, низкий подоконник ударил под колени, так что его падению ничто помешать не могло. На мгновение казалось, что металлические жалюзи удержат его, но куда там. Он вынес их вместе с собой через стекло, в ночь, уронив «браунинг», даже не выстрелив из него.

Он удивился, что так много времени потребовалось, чтобы пролететь шесть этажей, не такая уж большая высота, но не оставляющая шансов выжить. Он успел восхититься тем, как медленно удаляется от него освещенное окно кабинета Джулии и Бобби, успел подумать о людях, которых любил, и о мечтах, которые не сумел реализовать, успел заметить облака, которые вернулись после наступления сумерек и теперь брызгались легким дождем. А последней стала мысль о садике за маленьким домом в Коста-Месе, где у него круглый год росли цветы, о том, как приятно на заре увидеть капельки росы, сверкающие на алых лепестках…

Конфетка отодвинул в сторону тяжелый стол, выглянул из окна шестого этажа. Лицо обдувал холодный ветер.

Мужчина в носках лежал на спине на широком бетонном тротуаре, подсвеченный уличными фонарями. Среди осколков стекла и изломанных металлических жалюзи. В расширяющейся луже крови.

Кашляя, все еще не без труда втягивая воздух, прижимая руку к саднящей, ободранной шее, Конфетка сожалел о смерти мужчины. Не о том, что тот умер. Просто умер слишком рано. Сначала ему следовало бы устроить допрос с пристрастием, выяснить, кто такие Джулия и Бобби, какое отношение имеют они к этому странному Томасу.

Далее, когда Конфетка телепортировался в приемную, этот парень принял его за Френка. Назвал его Френком. Получалось, что люди из агентства «Дакота-и-Дакота» вели какие-то дела с Френком, во всяком случае, знали о его способности телепортироваться… а следовательно, знали, где найти этого жалкого матереубийцу.

Конфетка полагал, что в этом офисе он нашел бы ответы на все интересующие его вопросы, но его тревожила полиция, которая могла прибыть в самом скором времени (падение человека из окна едва ли могло остаться незамеченным), заставив его поспешно ретироваться. Похоже, в эту ночь полицейские сирены преследовали его по пятам.

Пока, однако, сирен он не слышал. Может, на этот раз ему повезло. Может, никго ничего не слышал и не видел. Маловероятно, чтобы кто-нибудь работал в других офисах. Все-таки на часах без десяти девять вечера. Разве что уборщики пылесосили коридоры да очищали мусорные корзинки, но они могли не обратить внимания на шум или не услышать его.

Мужчина, который вылетел из окна навстречу смерти, вел себя на удивление спокойно. Даже не закричал. Нет, перед самым контактом с землей вроде бы из его груди вырвался крик, но тут же и оборвался, не набрав силу. Стекло разлетелось со звоном, жалюзи тоже громко задребезжали, но все закончилось очень быстро, прежде чем сторонние наблюдатели, если они и были, смогли бы определить местоположение источника шума.

Улица с четырьмя полосами движения опоясывала торговый центр «Остров моды», обслуживала и административные корпуса вроде этого, расположенные на противоположной стороне, по периферии торгового центра. Очевидно, в момент падения мужчины по улице не проезжал ни один автомобиль.

А тут появились два, один за другим. Проехали мимо, не останавливаясь. Кусты, растущие между тротуаром и мостовой, скрывали покойника от водителей. И административная зона торгового центра, конечно же, не могла быть излюбленным местом для прогулок его посетителей. То есть покойника могли не найти и до утра.

Он посмотрел на рестораны и магазины торгового центра на другой стороне улицы, расположенные в пятистах ярдах, может, чуть дальше. Кто-то выходил из магазинов, направляясь к своим автомобилям, кто-то двигался в обратном направлении, и, похоже, никто ничего не заметил. Да и трудно заметить человека в темной одежде, летящего вниз на фоне темного здания. Благо полет длился считаные секунды.

Конфетка откашлялся, поморщился от боли, плюнул в лежащего внизу человека.

Во рту стоял привкус крови. На этот раз его собственной.

Отвернувшись от окна, он оглядел кабинет, пытаясь понять, где найти нужные ему ответы. Если бы ему удалось определить местонахождение Бобби и Джулии Дакота, они смогли бы объяснить телепатию Томаса и, что более важно, смогли бы вывести его на Френка.

Дважды среагировав на предупреждение детектора радаров и, таким образом, избежав двух штрафов за превышение скорости, Джулия вновь разогнала «Тойоту» до восьмидесяти пяти миль в час, и вскоре они стряхнули с колес пыль Лос-Анджелеса.

Несколько капель упали на лобовое стекло, но дождь закончился, по-настоящему и не начавшись. Она выключила дворники после того, как пару-тройку раз они прошлись по лобовому стеклу.