Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Вторник, 24 октября. Подряд два хороших дня. Вчера моторные сани, казалось, были совсем готовы, и мы все сошли на лед проводить их. Но тут неизбежно обнаружилось множество маленьких погрешностей. Машины дошли не дальше мыса. Исправляя выхлопное приспособление, Дэй не предусмотрел обогреватели для карбюраторов. Одна трубка оказалась согнутой и поврежден один зажим. Дэй и Лэшли весь день провозились с ними.

Сегодня в 10 ч утра опять запустили машины. Было немало остановок, но все же с каждым разом они работают лучше, только очень медленно, так как мы пускаем их далеко не на всю мощность. Мне кажется, они намного тяжелее, чем мы предполагали. Дэй запускает свой мотор, слезает с саней и идет пешком, время от времени притрагиваясь пальцем к регулятору. Лэшли еще не совсем освоился с тонкостями управления рычагами, но я надеюсь, что за день или два он напрактикуется.

Единственное, что угрожает действительной опасностью, это то, что цепи скользили, когда Дэй хотел пустить мотор по льду с очень неглубоким снежным покровом. Чтобы сдвинуть с места сани с таким тяжелым грузом, мотору требуется большое усилие, но я надеюсь, что машина будет действовать на любой поверхности. Осматривая впоследствии место, где они прошли, я видел на льду борозды от шляпок гвоздей.

В настоящую минуту (12 ч 30 м) машины ушли на милю в Южную бухту. Видны обе. Двигаются они медленно, но без остановки.

Мне ужасно хочется, чтобы этот опыт удался, даже если моторным саням не суждено сыграть большую роль в нашей экспедиции. Небольшой доли успеха было бы достаточно, чтобы показать, чего можно от них ожидать и способны ли они в конце концов произвести переворот в транспортировке грузов в полярных условиях. Сегодня, глядя, как машины работают, и припоминая, что все обнаруженные до сих пор погрешности были чисто механическими, не могу не верить в их достоинства. Эти, хотя и небольшие, погрешности и недостаточная опытность показывают, как опасно скупиться на испытания.

Во всяком случае, прежде чем нам отправиться, мы, наверно, узнаем, кончилась ли попытка катастрофой или увенчалась хоть каким‑нибудь успехом.

Лошади в прекрасной форме. Нос Виктору залечили, и он возит сани с большим увлечением. Даже Джию неуклюже резвится и брыкается. Наши пациенты быстро поправляются, только Клиссолд еще трусит за свою спину, но напрасно.

Аткинсон и Кэохэйн пошли в повара — и лучших желать нельзя.

Сегодня утром Мирз по телефону известил о своем возвращении из Углового лагеря. Значит, припасы все туда свезены. На этот пробег ушло столько же времени, сколько и на первый. Если бы только можно было положиться на собак, что они всегда будут так работать, было бы великолепно.

Вообще дела идут недурно.

1 ч пополудни. Сейчас доложили, что моторные сани уже в 3 милях отсюда. Что же, отлично!

Четверг, 26 октября. Вчера не видел моторов и, лишь пройдя далеко по Южной бухте, рассмотрел их в подзорную трубу у Ледникового языка. До полудня был сильный ветер, но мне казалось, что им следовало бы уйти дальше. Как назло, телефон ничего не сообщает с мыса Хижины. Очевидно, там что‑то неладно. После обеда Симпсон и Гран отправились туда.

Сегодня утром только что Симпсон позвонил ко мне. Говорит, что моторным саням не сладить с поверхностью. Повторяется именно то, что меня испугало в понедельник: на очень легком снегу, покрывающем лед, цепи скользят. Машины работают исправно и все идет хорошо, как только они попадают на глубокий снег.

Я набрал восемь человек и сейчас пойду с ними посмотреть, нельзя ли чем помочь беде.

Пятница, 27 октября. Вчера около 10 ч 30 м утра с мрачным предчувствием отправились мы к Ледниковому языку. День ясный, бодрящий. В пути попадались тюлени, и издали мы часто принимали их за моторы. Лишь подойдя к языку, убедились в своих ошибках: моторов не было видно. Сначала я думал, что они искали более хорошую дорогу по другую сторону языка, но и в этом ошибся и долго не мог представить себе, что с ними случилось. Наконец, мы разглядели их в большом отдалении двигавшимися в направлении к мысу Хижины. Вскоре мы увидели на снегу ясные, твердые следы, приятно отличающиеся от двойных следов и гладких пробелов, замеченных на скользких местах, на голом льду. Мы сразу повеселели, так как ясно было, что машины не только идут, но и без большого труда одолевают весьма неудобную поверхность пути.

Мы нагнали их милях в 2,5 от мыса Хижины, встретив тут же Грана и Симпсона, которые уже возвращались домой. Оказывается, с моторными санями все благополучно. Машины, раз наладившись, работают хорошо, но цилиндры, особенно два задних, склонны чрезмерно нагреваться, между тем как движение воздуха от винта или ветер, обдувая карбюратор, чересчур охлаждает его. Задача заключается в том, чтобы установить тепловое равновесие. Это достигается тем, что машина запускается, потом останавливается, дабы тепло распространилось равномерно. Способ, конечно, довольно примитивный.

Мы перегнали моторные сани и сделали привал впереди них. Лэшли и Дэй тоже остановились для завтрака. После завтрака Лэшли подвел свою машину и без труда дошел с ней до мыса Армитедж. Дэю же с Э. Эвансом пришлось помучиться на плохой дороге. Мы предлагали им помощь, но они отказались. В довершение всего поднялся ветер и начал крутить. Мы уже побывали в доме и нашли там Мирза, но все потом опять вышли. Я послал за Лэшли и Хупером и вернулся выручать Дэя. Целый час бились мы, как вдруг машина наладилась и так быстро побежала, что мы не могли догнать ее. Без дальнейших задержек она докатила до мыса Армитедж. Между тем разыгралась форменная пурга, и весело было смотреть, как мотор несся прямо в валивший и крутивший кругом снег.

Мы все собрались в старом доме. Чувствуется, что там много поработали Мирз и Дмитрий. В доме — чистота и опрятность, построен великолепный кирпичный очаг с новой трубой прямо через крышу— работа в полном смысле прекрасная. Вместо прошлогодних временных, нескладных сооружений у нас теперь устроен прочный очаг на много лет. Провели ночь крайне приятно. На другое утро около 9 ч были уже на льду. Мне хотелось скорее посмотреть, как пойдут моторные сани. Я был приятно удивлен, когда оказалось, что и для той и другой машины потребовалось не больше 20 минут, чтобы, несмотря на довольно сильный ветер, двинуться с места.

Лэшли пробежал с полмили и, сделав краткую остановку для охлаждения цилиндров, добрые три географические мили шел уже без остановки. Барьер от мыса Армитедж находится всего в пяти милях. Машина Лэшли быстро к нему приближалась, но тут Лэшли немного недосмотрел: у него не хватило смазки, и машина слишком нагрелась. Пробежав еще с милю, сани пришлось остановить в нескольких сотнях метров от снежного склона, ведущего к Барьеру, ждать, пока подвезут смазку и восстановится равновесие теплоты в машине.