Великий диктатор. Книга третья - Alex Berest

на электроэнергию. Но поскольку оба уже были в подпитии, то постоянно путались в расчётах, которые вели на бумажных салфетках. И тогда приходилось вмешиваться мне, чтобы поправить их и утихомирить. Несмотря на то, что они оба были прилично старше, слушались они меня беспрекословно и тут же прекращали ссору.

Многочисленные младшие отпрыски моих братьев и сестёр, поужинав, расположились в библиотеке, где затеяли грандиозную битву в монополию. Их азартные, а порой и возмущённые вопли долетали до нас даже из-за закрытых дверей. И тогда к ним наведывалась матушка, чтобы успокоить наиболее расшалившихся внуков и внучек.

А парочку самых буйных и всех наиболее мелких она уже давно загнала спать, сразу после прихода к нам дяди Каарло. Брату отца в этом году припала очередь изображать у нас на хуторе Йоулупукки. В прошлом году в костюме этого рождественского козла ходил по домам отец моего кузена Микки, дядя Юнис.

Насколько я помнил, у нас, здесь, на хуторе и в Яали, подобной традиции не было. Кто и откуда её притащил, и почему она стала популярна, я так и не выяснил. Главное, что наш старенький пастор был не против, а детишкам очень быстро понравилось получать незамысловатые сладкие подарки на Рождество.

…..

- Как же я по тебе скучаю, - признался я своему тонтту после семейного застолья, когда собирался ложится спать. - Хиири, может ты ко мне в Гельсингфорс как-то переберёшься?

На это предложение мой домовой возмущенно фыркнул и ушуршал в сторону кухни. Но, тем не менее, показал мне подробный информационный сон, как обзавестись новым тонтту.

Сон был очень реалистичным. И состоял из двух частей. В первой части приснилось мне, что я на лыжах добрался до того самого «сейда», под которыми ползал в малолетстве после свадьбы брата Эсы в компании со своими новыми родственниками Исмой и Хилккой. После чего извлёк из своего рюкзака старый валенок и, установив его рядом с этой каменюкой, положил внутрь обуви кусочек сала.

Во второй части я опять пришёл на лыжах к «сейду» и обнаружил, что он раскололся пополам, а сквозь валенок пробивается свечение почти такое, как от моего тонтту, когда он находится за стеной или на первом этаже. Заткнул валенок старым треухом и, поместив его в рюкзак, направился почему-то не домой, а сразу на железнодорожный вокзал. На этом я и проснулся.

- Ну и ни хрена себе, - выдохнул я первое, когда осознал, что это не сон уже. - Вот как оказывается добывают себе домовых. Ну, спасибо тебе, Хиири, просветил. А нести нового, пойманного, в дом к старому уже нельзя? Или что? Они передерутся? Или сразу аннигилируют? Мда. Однако. Да и ладно, чего я теряю? - продолжил я размышлять вслух. - Попробую, а вдруг получится?

И вскочив с кровати, принялся лихорадочно одеваться, пытаясь попутно вспомнить, где мои лыжи, и где добыть старый валенок и кусок сала так, чтобы не привлечь к себе внимания. А то за мной точно кто-нибудь увяжется.

…..

- Это что такое? - удивленно уставился на мой рисунок Йорген Расмуссен.

- Мотоцикл. Для гонок на олимпиаде. Ты же на своей Фриде собираешься участвовать? А я хочу попробовать на мотоцикле. А твои мотовелосипеды меня категорически не устраивают.

Шведский король Густав V прислушался к моему совету и в качестве национального вида спорта на предстоящие летние олимпийские игры в Стокгольме внёс в список автомобильные и мотоциклетные гонки. Расмуссен как узнал про это, тут же решил участвовать на своей любимой «Sisu-F», где «F» обозначало имя его жены Фриды. Ээро Эркко был абсолютно не против, тем более, что траты на участие в играх автомобильной и мотокоманды полностью финансировала наша корпорация.

- А вот сейчас обидно было, - надулся датчанин. - Мой завод выпускает отличные мотоциклы. А вот такое чудовище только ты придумать мог, - и он обличительно потыкал пальцем в рисунок. - Вот это что за клювы?

- Брызговики.

- А почему так высоко?

- Чтобы не сломались при ударе о колесо. Хотя, ты прав. В Стокгольме неплохие дороги. Можно брызговики и ниже опустить.

Я задумчиво уставился на свой рисунок, который воспроизвёл по памяти с китайского подросткового мотобайка «Moto Trade». В той, первой жизни, нам на производство привезли на ремонт аж две штуки. Чтобы мы из двух ушатанных байков собрали один более или менее на ходу. Мы собрали, но заказчик пропал, и так и не забрал его. И время от времени мы катались на этом мотоцикле по территории завода.

- Ты собираешься ставить на него свой новый двигатель? - вывел меня из задумчивости новый вопрос Расмуссена. - И что это за странная вилка? Я не вижу никаких пружинных демпферов.

- Да, Йорген. Я буду на него ставить новый двигатель. А демпферы здесь гидравлические. Масляные.

- Это как на мотоциклах Гастона Дюмона? Не думаю, что это хорошая идея. Его демпферы не работают.

- Эти — другой конструкции. Вот, смотри, - и я выложил перед ним уже полноценный чертёж передней подвески своего будущего мотоцикла.

…..

Январь 1912 года. Санкт-Петербург. Зимний дворец.

- Я ознакомился с вашим отчётом и прошением об отставке, Фёдор Карлович, - произнёс Николай II и непонято чему улыбнулся. - Но я не могу принять его. Вы меня полностью устраиваете на посту военно-морского министра. К тому же, господин Курлов был сегодня утром у меня с отчётом по этому делу и не нашёл никакой вашей вины в произошедшем. Как выяснили наши жандармы, главные виновные были протеже предыдущего военно-морского министра, который и придумал данную схему с подменой двигателей. Виновные найдены и будут наказаны. Вам всё ясно, господин Авелан?

- Так точно, ваше императорское величество! - адмирал встал по стойке смирно и попытался втянуть живот, уже ничуть не меньший, чем у предыдущего министра.

Решил повесить всех собак на своего покойного дядюшку? Хотя, чиновники, отвечавшие за снабжение русского флота двигателями. получили свои места ещё при адмирале Тыртове, который и сам любил запустить руку в казну флота. Недаром Тыртов скончался