Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

участвовала в боях с 27 февраля по 16 марта, с 10 по 25 апреля, а затем до 19 мая. За три весенних месяца потери в её пехотных частях составили 8549 человек — больше 100% численного состава.

Тяжёлые потери с обеих сторон обусловила французская тактика «активной обороны» с контратаками, как только позволяла обстановка. Французы использовали любую возможность. После того как в Дуомоне 8 мая из-за неосторожного обращения взорвался склад боеприпасов, устроенный немцами, французы даже решили отбить захваченный форт. Эта попытка, предпринятая 22 мая, была не менее яркой, чем сам взрыв. Атакующим удалось захватить внешние фортификационные сооружения и закрепиться там, но на следующий день их оттуда выбили. И всё-таки инициатива оставалась за немцами, которые продолжали беспрестанно атаковать и в начале июня сосредоточили силы для решающего удара. Дивизии 1-го Баварского, 10-го резервного и 15-го корпуса перешли в наступление на участке фронта шириной 5 километров — один человек на метр фронта — при поддержке 600 орудий. Их целью был форт Во. Сначала они окружили Во, отрезав гарнизон от французского тыла, а затем стали взрывать сектор за сектором. Это продолжалось с 1 по 7 июня. В конечном счёте командир гарнизона майор Реналь принял решение капитулировать, не в последнюю очередь из-за отсутствия воды. Кстати, немцы оказали Реналю воинские почести, и кронпринц, к которому майора доставили, вручил ему саблю взамен утраченной[458].

Командование в районе Вердена перешло от Петена, безразличие которого к потерям смущало даже Жоффра, к Роберу Нивелю, опытному артиллеристу, красноречивому и умеющему убеждать. После начала войны он быстро сделал карьеру благодаря в том числе безупречному английскому и умению привлекать на свою сторону политиков. Первым делом Нивель улучшил управление артиллерией, и скоро она начала превосходить по эффективности действий немецкую.

Тем временем германские войска продолжали наступление, вклиниваясь в оборону противника на восточном берегу и продвигаясь в направлении фортов Сувиль и Таван, которые всё ещё удерживали французы. От Сувиля «…вниз по склону до самого Вердена было меньше четырёх километров… и, когда форт попадёт в руки врага, захват города станет лишь вопросом времени»[459]. После падения форта Во немцы непрерывно усиливали давление, а 22 июня новое наступление предварил артобстрел позиций французской артиллерии, где были размещены 600 из 1800 орудий, сосредоточенных под Верденом, снарядами с газом «зелёный крест» — усовершенствованной разновидностью хлора. Временно лишившись артиллерийской поддержки, французская оборона не выдержала атаки Alpenkorps, элитной горной дивизии баварской гвардии, и немецкой лёгкой пехоты. В рядах последней, кстати, сражался лейтенант Фридрих Паулюс, будущий командующий 6-й армией под Сталинградом[460]. Один из солдат Alpenkorps писал, что во время успешного наступления, последовавшего за газовой атакой, он видел с высот Сувиля крыши Вердена. Вероятно, этот солдат всё-таки ошибался… После полудня немецкое наступление захлебнулось на изрытой снарядами земле вокруг форта. Измученные летней жарой и жаждой атакующие остановились на захваченных позициях. Доставить воду из тыла не представлялось возможным, и к ночи Alpenkorps отказался от попыток продвинуться вперёд.

Тот день, 23 июля, стал высшей точкой и одновременно кризисом наступления на Верден. С 21 февраля в зоне боёв было выпущено около 20.000.000 снарядов. Ландшафт непрерывно менялся, леса были разнесены в щепки, а земля настолько изрыта, что воронки от снарядов наползали одна на другую. Ещё страшнее были масштабы человеческих потерь. К концу июня у каждой из противоборствующих сторон число убитых и раненых приблизилось к 200.000. Франция переживала это тяжелее, поскольку вступила в войну с численностью населения на треть меньше, чем Германия. Тем не менее для обеих армий Верден стал местом ужаса и смерти, где победить было невозможно. Последнее наступление на форт Сувиль немцы предприняли 11 июля, но оно было отбито. Затем немцы отказались от попыток разгромить французскую армию под Верденом и перешли к обороне. На какое-то время Верден снова стал «пассивным сектором» — до тех пор, пока в октябре французы не начали возвращать себе оставленные позиции. 24 октября был взят Дуомон, 15 декабря атака на более широком фронте позволила вернуть большую часть территории на левом берегу, потерянную с начала операции. К этому времени, однако, другое сражение, бушевавшее с 1 июля, переместило ключевую точку Западного фронта с Вердена на Сомму.

2. Наступление на Сомме

Верден планировался Фалькенхайном как операция по обескровливанию французской армии. Другая цель состояла в том, чтобы выбить из рук Великобритании её «лучший меч». Уже в июне, когда до окончания битвы оставалось ещё полгода, стало ясно, что ни той ни другой цели достичь не удалось. Доверие к Фалькенхайну как к начальнику Генерального штаба упало. Несмотря на его личные достоинства и интеллект, представительность, честность, решительность, веру в свои силы — на грани надменности — и не раз доказанную компетентность как штабного офицера и военного министра, общественное мнение связывало имя Эриха фон Фалькенхайна с поражением, а не с победой[461]. Ответственность за провал плана Шлифена, хотя неудача была обусловлена недостатками самого плана, и за окопную войну на Западном фронте, которую вне всяких сомнений должен был нести Мольтке, возложили на его преемника. Победы на Восточном фронте, под Танненбергом и даже на участке Горлице-Тарнув приписывались Гинденбургу и его единомышленнику Людендорфу. Сотрудничество Фалькенхайна с начальником австрийского Генерального штаба Конрадом фон Гетцендорфом привело к тому, что теперь на него возлагали вину и за неудачи австрийской армии против сербов и русских и даже за вступление Италии в войну, поскольку мотивы итальянцев были в основном антиавстрийскими. Единственной инициативой Фалькенхайна, которая безусловно являлась его собственной и которую можно было бы поставить ему в заслугу, окажись она успешной, было наступление на Верден, но уже к середине лета стало ясно, что это грандиозный провал. Влияние Фалькенхайна как начальника Генерального штаба ослабело ещё до начала массированного артобстрела, с которого началось наступление англо-французских войск на Сомме. На небосклоне взошла новая звезда — восточного титана Гинденбурга, который и сменит его на этом посту в августе того же года.

Битва на Сомме

Битва на Сомме стала взлётом ещё одного генерала — Дугласа Хейга. Джон Френч, этот maréchal, который привёл британские экспедиционные силы во Францию, был очень сильно удручён обескровливанием своей любимой регулярной армии — ветеранов славных дней бурской войны, пылких молодых кавалеристов, среди которых он был воспитан, энергичных младших офицеров, выпускников Королевской военной академии, поколения смелых, исполненных чувства долга майоров и полковников, составлявших ему компанию на