Изумруды Урала - Николай Петрович Сироткин

— Спасибо, Джеймс, я все понял.

После ухода непрошеных гостей Скотт, наконец, запер дверь и, не раздеваясь, завалился на кровать. Неожиданный приезд новоиспеченного директора фирмы окончательно запутал и без того довольно сложную ситуацию вокруг изумрудного рудника. По большому счету миссия Скотта в Екатеринбурге закончилась едва начавшись. Барнсу он уже не нужен, не только здесь на Урале, но и в фирме тоже. На нем уже давно поставили крест и должны были выкинуть практически сразу после смерти императрицы, когда стало понятно, что никакой перспективы в России у фирмы нет, но тут всплыли изумруды и его оставили. Скотт рассчитывал, что Барнс надолго застрянет в Европе, разыскивая мифического хозяина Художественной школы, и ошибся. Барнс, которого Скотт считал прямолинейным и предсказуемым его переиграл. Используя наработанные Скоттом связи, он быстро нашел общий язык с личным секретарем Марии Федоровны Григорием Ивановичем Вилламовым и получил неограниченные полномочия для ведения переговоров с руководством школы, от имени императрицы. Фактически это означало, что ювелирный дом «Ellis», стараниями именно Барнса вошел в число придворных ювелиров России. Скотт потратил пять лет, пытаясь решить эту задачу, а Барнс провернул все за один месяц. На каких условиях состоялась эта сделка, Скотт не знал, но его бывший дружок прибыл на Урал с такими бумагами, которые частная школа не сможет игнорировать. С другой стороны, про изумруды и мастерскую в Дрездене Вилламов, судя по всему, не знает, а это дает хороший шанс расстроить все, далеко идущие планы Барнса. Это хорошо, вот только что получит с этого лично Скотт? Он прибыл сюда с определенной целью — занять свое место в цепочке по реализации уральских изумрудов. Какое? Огранка или продажа? Этот вопрос был не принципиален, поскольку у Скотта не было ничего, ни мастерских, ни торговых сетей, зато у него были деньги. Имея солидный капитал, Скотт обладал большими возможностями для организации целенаправленной работы не только в Англии, но и в Европе. Все должно было решиться в личной беседе Скотта с настоящими владельцами екатеринбургской Художественной школы, однако для этого нужно было найти рудник и неуловимого хозяина — Струмилина. И вот, когда Скотт решил обе задачи и уже готов был к разговору с директором школы, появляется Барнс с его неограниченными полномочиями и козырным тузом на руках в виде мастерской по огранке изумрудов и сына Густава Файна. Вероятность того, что Файн пойдет на уступки, очень велика, но что делать Скотту? Конечно, как вариант, можно признать поражение и вернувшись в Англию, заняться продажей шерсти, попутно подбросив Вилламову информацию об изумрудах. Понятно, что Скотт останется ни с чем, но и Барнс вылетит из России, как пробка из бутылки с шампанским. Идея не плохая, но нужно учесть, что Барнс очень злопамятен и обязательно отомстит. Учитывая, что он не обременен моральными принципами, за свою жизнь Скотт не даст и ломаного гроша. Нет, этот вариант не годиться, слишком высока цена — рисковать собственной шкурой ради мести своему бывшему дружку. Пойдем дальше. Московские бандиты. Можно предложить свои услуги, ведь надо же им куда-то реализовывать изумруды, в этом случае пригодится и рекомендация Золотова. Сбыт камней самая сложная фаза всей этой аферы и вряд ли они позаботились об этом заранее. В России на такое количество камней просто нет покупателей, да и наплыв изумрудов сразу обратит внимание властей. Вариант всем хорош, можно даже чужими руками избавиться от Барнса, натравив на него бандитов, но дело в том, что братья Дуловы еще не захватили рудник и скорее всего, пока даже не знают его местоположение. Самое главное, они не знают, что за изумрудами стоит школа, а это солидная организация. Конечно, можно подсказать и то и другое, но в противостоянии со школой у бандитов нет никаких шансов. Даже если получится временно захватить рудник, удержать его они не смогут, поэтому ставку на них делать тоже нельзя. Есть еще варианты? Штейнберг? Что вообще здесь делает этот московский ювелир? Официально он якобы приехал к другу, у которого закончился срок ссылки, и они вот-вот отбудут в Москву. Внешне вроде все в порядке, если не принимать во внимание тот факт, что Штейнберг еще осенью прошлого года знал про уральские изумруды. Напрашивается очевидный вывод, что его приезд в Екатеринбург как-то связан с поисками этого рудника, а его, так называемый «друг» тоже в деле, что хорошо вписывается в эту концепцию в смысле знания местности и необходимых связей. То, что их всего двое не особенно волновало Скотта, ведь удалось же ему в одиночку определить местоположение изумрудного рудника, интересовало другое. Хорошо, нашли они рудник, а что дальше? Пойдут с докладом к главному горному начальнику? Идиотизм! Тащиться за две тысячи верст, рисковать жизнью (ведь за ним охотится не кто-нибудь, а сам «Князь») и отдать все лавры местным чиновникам. Это он мог сделать сразу по приезде, даже не занимаясь поисками рудника, или вообще в Москве, доложив тому же губернатору, однако же, не сделал. Поездка в Екатеринбург удовольствие не из дешевых, а Штейнберг не богат, и вряд ли может позволить себе совершить подобное путешествие ради простого удовольствия. Судя по всему, за его спиной стоит кто-то очень богатый и влиятельный, что вполне вероятно, учитывая связи его дяди Вильгельма Брандта. Что вообще известно об этом Штейнберге? Со слов Буланова, два года назад он не побоялся пойти против членов комиссии и, встав на сторону сирот, пытался защитить детей от произвола чиновников. Когда ничего не получилось, не опустил руки и писал императрице, пытаясь добиться справедливости. Уже здесь в Екатеринбурге, защищая честь и достоинство незнакомой девушки, не побоялся выйти один против четверых. Это говорит о нем как о смелом и честном человеке, в отличие от тех же Забелина и Буланова или того же Барнса. Такие люди никогда не пойдут на сделку со своей совестью, с ними можно иметь дело, не опасаясь удара в спину.

Глава 41. Петербург, октябрь 1794 года (Предыстория)

— Ну, здравствуй, Тимофей, сколько же мы не виделись?

— Да, почитай больше двадцати лет прошло. Присаживайся, Федор, закажешь что-нибудь?

— Может позже, ведь ты разыскал меня не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Друзьями-то мы с тобой никогда не были. Поэтому давай сразу о деле на трезвую голову, а там посмотрим.

— Хорошо. Ты ведь сейчас в ведомстве императрицы?