Ад на земле (СИ) - Вики Филдс

Кристина вышла из спальни Экейна и подошла к другой комнате.

Открыла дверь.

Сердце едва ли не выскакивало из груди. Ведь она давно не видела ее. Так давно не видела Ауру, что теперь губы Кристины задрожали и она стала всхлипывать и тереть глаза в бесполезных попытках остановить слезы. Хотелось рыдать навзрыд.

На ватных ногах Кристина подошла к огромной кровати. Аура не была собой. Она не была той девочкой, которую Кристина видела в своей комнате в университете – она не была живой. Аура была похожа на фотографию, которую Кристина увидела несколько лет назад. У нее вновь были длинные светлые волосы; серебристого лунного света, они рассыпались по подушке и лежали вдоль ее тела. Кристине припомнилось, как она говорила Ауре что у нее прекрасная бледная кожа, сейчас же кожа Ауры была болезненно-бледной и словно светилась изнутри.

Призрак.

Тонкая кожа, худые ключицы, длинная шея. Ее пухлые ранее губы розового оттенка стали бледными и невыразительными.

Аура совершенно другая.

Кристина так долго смотрела на нее во все глаза, что слезы высохли, и щеки стало жечь. Что, если мозг Ауры мертв? Что, если Рэн оставил ее тело здесь, чтобы душа не покинула его? Нет, Рэн Экейн так никогда бы не поступил. Он был эгоистом, но он делал всегда обдуманные поступки и никогда не ошибался. Он ведь ангел Судьбы и не допускает ошибок − он решает, кто должен вынести тяжкое бремя трагедий, а кто может спокойно жить, не зная боли. Рэн не мог быть расчетливым настолько, чтобы оставить Ауру лишь потому, что она носитель особенной души. Он сделает ради этой девушки все что угодно – он даже отнял жизнь Кристины, решив, что она достаточно сильна для всего этого. Если Аура все еще здесь, значит Рэн знает, что она вернется.

О Боже, Аура действительно жива!

В Кристине вновь проснулась ярость. Она жива. Аура жива, а Кристина столько времени горевала по ней. Она просила у Рэна прощения, она плакала у него на плече, она страдала и говорила Лиаму как ей тяжело… Отдалилась от них, но никто…никто не сказал ей правды! Никто не удосужился сказать, что Аура жива, что она рыдает напрасно! Никто не посвятил ее в планы, частью которых невольно стала она сама. Даже Адам Росс знал больше, ведь он не столь наивен и простодушен, как она.

Адам понимал, что эти трое ни за что не допустят Ада на земле, они сделают все, для того чтобы уберечь людей. Даже Адам понимал, что здесь что-то не так, что его водят за нос. Почему они не сказали Кристине, что Аура жива?! Почему утаили правду?! Разве они не видели, как ей тяжело и больно оттого, что она думает, что ее единственная подруга мертва, что у нее больше никого нет?

Кристина дотронулась до руки Ауры. Холодная, словно лед.

Словно мертвая.

Впервые девушку посетила ослепляющая злость. Яростная, проникающая в организм, как яд. Это она. Ее действие, поняла Кристина. Аура явно жива, если рядом с ней Кристина ощущает столь ослепительные чувства.

Девушка опустилась в мягкое кресло рядом с кроватью подруги, представляя, как Рэн часами сидел здесь, наблюдая за девушкой, которую любит уже столько лет, которую так старательно оберегает. Он наблюдал за ее лицом, пристально всматривался и запоминал каждую черточку. И ждал. Ждал и продолжал строить свои коварные планы, в которые никого не собирался посвящать.

Почему Рэн всегда так своеволен в своих поступках и решениях? Почему он никогда никому не доверяет? Он одинок и печален настолько, что не способен никому сказать о том, что чувствует. Может потому он не способен сделать правильный выбор − потому что не знает, как это? Нет, абсурд. Почему Кристина должна пытаться оправдать его? Он ни разу не сделал ничего для нее, но сама же Кристина пожертвовала жизнью ради них. Каждую секунду она прожила ради неведомого ей самой плана, словно пешка в чужой игре. А она и была пешкой. Никто ей никогда не доверял.

Губы Кристины снова задрожали. Она ощущала себя очень странно сейчас, словно все навалилось на нее в один миг. Осознание того, что ни Лиам, ни Рэн, ни Кэмерон ей не доверяли с самого начала, ведь она «лишь человек», причиняло боль.

Кристина перевела взгляд на умиротворенное лицо Ауры − бледное, но живое. Она жива. Отец не смог добраться до нее. Этот лицемер считает ее злом, в то время как сам, прикрываясь религией и считая, что творит правосудие, худшее зло.

Любопытно, что бы он сделал с Кристиной, зная, что она – часть этого зла.

Ответ ясен.

Глава 34

Один вдох.

Второй.

Грудь поднимается, опускается. Снова поднимается. Снова опускается.

Я чувствую, что совсем одна в комнате. Я слышу тишину. И я дышу.

Я вдыхаю.

Не то чтобы я не дышала раньше, разумеется, дышала. Я всегда была в сознании и слушала, что происходит вокруг. Я слышала их. Но они не слышали меня.

Со мной рядом всегда был он. Я ощущала его присутствие почти физически. Он убирал с моего лица волосы, он держал мою руку и иногда говорил со мной. Просил прощения за то, что так поступил.

Это Рэн Экейн.

И я его никогда не прощу.

За то, что я оказалась в его власти. Действительно в его власти, не тогда, когда была заперта в психушке, а теперь, когда он запер меня в моем теле. Я не двигалась. Не могла открыть глаза, не могла вымолвить ни слова. Лишь мысли перетекали из картинки в картинку. Последнее что я помню – моя мать…точнее, Изабелль − убила меня. Она всадила нож в мое тело так глубоко, что кровь хлынула фонтаном, и как бы я не прикрывала рану, не могла закрыть ее. В конце концов тело ослабло, голова опустела, и я опустилась на самое дно темноты. А потом появился Экейн. Он забрал меня. Он заключил мое тело в невидимые оковы, чтобы я не могла пошевелиться, а могла лишь слушать его. Я слушала нечасто. Обычно плавала где-то на границе между жизнью и смертью. Каждый день в моей памяти то и дело вспыхивали незнакомые мне воспоминания, особенно когда Рэн Экейн держал меня за руку. Словно бы это он мне посылал их в голову.

Я смотрю в его черные глаза, но вижу в них не просто мрак. Я вижу в его глазах звезды, такие яркие и притягательные, что жажду обнять его, притянуть к себе, утолить жажду.

В нем есть что-то, что я не могу объяснить, что-то такое, что не просто описать словами… Я просто знаю, что он моя половина, то что нужно, чтобы уравновесить меня. Мне нравится все – строгий взгляд его темных, как ночное небо, усеянное звездами, глаз. Его крепкие руки, на которых заметны выступающие вены, его тело, где переплетается татуировка витиеватой спиралью Судьбы с маленькими бусинками времени на спину, и поднимается вверх. Его волосы − густые, темные, притягивающие мои пальцы. Я слишком часто делаю это – притягиваю его к себе, к своему лицу, запутываясь пальцами в его волосах.

Это не могут быть мои мысли. Я никогда в жизни ни о чем таком не думала. Ни об одном парне. И точно не о нем. Рэн Экейн − чудовищная ошибка в моей жизни, перевернувшая все с ног на голову. Он испортил мою жизнь, испортил меня и мой внутренний мир, и теперь я сломанная кукла, которую невозможно подчинить и которой может управлять лишь он. Он наслаждается властью даже тогда, когда говорит, что сожалеет о случившемся. Даже когда делает вид, что он искренен. Я не знаю в чем причина моих несчастий. Я не знаю, почему он так поступает. Не вижу логики действий ни в одном из его поступков. Они все неправильные. И я могла бы оставить все позади, но мне даже этого не удалось. Рэн Экейн никогда не позволит мне сбежать. Он всегда будет где-то рядом, следить за тем, чтобы я не вспомнила какую-нибудь изобличающую подробность из своего прошлого, что-то, что могло вывести их на чистую воду.

…Я прикасаюсь к нему так осторожно, что дрожат пальцы. Все тело напряжено до предела, потому что я боюсь спугнуть его, и тогда Рэн никогда не позволит мне прикоснуться к нему и попробовать его губы на вкус. И когда, наконец, я касаюсь его шеи, он смотрит на меня со строгим предупреждением. Он говорит, что я не должна касаться его. Никто не должен. Но я ХОЧУ. Я хочу это сделать во что бы то ни стало. В его груди такой сильный и манящий свет, что я хочу вобрать его в себя без остатка до единой капли, насладиться волшебной энергией, которая наполнит меня до краев, очистит от скверны…

− … Я прошу, ты должна быть сильной, Аура.

Я не хочу, чтобы ОН называл меня по имени. Я вообще не хочу, чтобы он обращался ко мне. Не хочу, чтобы он был рядом со мной. Но я молчу. Я выныриваю вновь из моих странных галлюцинаций, когда он отпускает мои холодные пальцы. Он говорит что-то еще о том, что должен уехать, что должен оставить меня на очень короткий срок, что сегодняшней ночью он вернется, но я не хочу, чтобы он приходил.