Остракон и папирус - Сергей Сергеевич Суханов

здесь, пока он с семьей гостит в Ипет-Ресит[57] у знакомого жреца храма Опет Амона. Только попросил поливать цветы... Зайдешь?

Открыв калитку ключом, хесит повела галикарнасца по саду. Аккуратные грядки перед входом пестрели цветами мальвы, ациносов, ромашек, нарциссов и перечной мяты.

За фисташковой рощей показались витые стволы смоковниц. Виноградник сменился частоколом финиковых пальм. Яблони выгибали навстречу гостям усыпанные спелыми плодами ветви.

По аллее оливковых деревьев Тасуэи и Геродот прошли к беседке на берегу пруда. Здесь укрылось обсыпанное красными шарами гранатовое дерево. По соседству клещевина раскидала зеленые звезды листьев под кустами тамариска.

В воде на тонких стеблях покачивались белые и голубые лотосы. Ситник ощетинился длинными стеблями, словно дикобраз иглами. Тихо шелестели заросли папируса. Сикомора накрыла тенью ковер из мелкой болотной ряски.

Внезапно плеснула рыба, нарушив покой сада. Осторожные утки медленно отплыли в сторону. Цапля скрылась в тростнике на длинных негнущихся ногах.

Галикарнасец взял хесит за руку. Раздвинув лианы, они прокрались в беседку под сводом из виноградных лоз. Уселись на покрытую циновками скамью.

Геродот не сводил с Тасуэи влюбленных глаз. Хесит посматривала на него лукавым взглядом.

— Ты меня случайно не приворожила? — спросил он с улыбкой.

— Если и так, что с того?

Геродот нахмурился:

— Трудно будет расставаться.

— А ты не расставайся, — хесит погладила его по щеке.

Откинувшись на шпалерную стенку, галикарнасец тяжело вздохнул.

Заговорил сбивчиво, но искренне:

— Придется... Я в Египте не по своей воле... Хотя очень рад тому, что приехал... Тебя вот встретил... С карийцами познакомился — отличные оказались парни... Мне обязательно нужно вернуться, чтобы передать Периклу реликвии афинян... Это мой долг как эллина, товарища Кимона и фортегесия Буле. Как порядочного человека, в конце концов... С небридой и сфагионом мне повезло. Но осталась еще арула Геры, и я не уверен, что смогу ее достать...

— Ты можешь передать реликвии Харисию, а он отвезет их в Афины, — резонно заметила хесит.

Геродот покачал головой:

— Нет... Это моя битва, и я должен пройти ее до конца.

В душе галикарнасца долг боролся с нежным чувством.

Он порывисто придвинулся к Тасуэи:

— Но я обязательно вернусь... Я теперь не могу без тебя.

Она грустно улыбнулась:

— Сможешь... Ты ведь смог пережить смерть жены... Расскажи мне про Поликриту.

Геродот снова нахмурился:

— Зачем?

— Хочу все про нее знать... Какой она была?

— Мне с ней было хорошо... Но я не буду ворошить прошлое.

Геродот внимательно посмотрел на хесит. Как объяснить влюбленной женщине, что есть вещи, о которых лучше молчать. Боль утраты останется с ним навсегда.

— Ты знаешь, — заговорил он, теперь тщательно подбирая слова, — прошло больше двух лет... Мне до сих пор тяжело. Я, наверное, потому и увлекся сочинением исторического труда, чтобы забыться... Путешествую, смотрю вокруг. Вижу разные страны, встречаю незнакомых людей, участвую в странных, иногда опасных ритуалах... Работа отвлекает меня от грустных мыслей. Заставляет сердце биться от ощущения полноты жизни, дарует радость творчества, придает уверенность в себе... Этого не купишь ни за какие деньги...

— Я тебе тоже нужна, чтобы забыться? — с грустью в голосе спросила Тасуэи.

Геродот взял ее пальцы в свои.

Бережно сжал:

— Ты для меня больше, чем женщина... Ты мое вдохновение... Моя награда... Ты расцветила мою жизнь яркими красками, вдохнула в меня радость и надежду на счастье...

Поцелуй по-эллински был долгим и страстным. Геродот обнял хесит за талию. Его пальцы скользнули выше, накрыв упругую грудь. Потом добрались до живота, спустились к бедрам, сминая тонкую ткань...

Тасуэи сорвала с себя каласирис. Геродот сбросил хитон. Два тела слились в пляске любви, то медленной и ритмичной, то неистовой до сладкой дрожи.

Отдохнув на циновках, они снова льнули друг к другу. Хесит шептала его имя, а галикарнасец в упоении целовал ее ладони, шею, плечи... Наконец, не помня себя от вожделения, погружался в отзывчивое женское естество...

ГЛАВА 11

1

453 год до н.э.

Сиена[58]

Месяц Атир

Стоило духам восточного горизонта в образе священных павианов заплясать на первых солнечных лучах, как нуггар карийцев отчалил от пристани Фив вслед за барисом хесит.

На барисе каждый занимался своим делом. Геродот снова стоял на корме, ворочая рулевым веслом с набалдашников в виде головы Хатхор, покровительницы путешественников. Анхере орудовала шестом, в то время как Тасуэи разворачивала парус по ветру.

Мрачная Сат-Хатор плыла в пяти стадиях позади лодок, чтобы львиная голова на парусе казалась на расстоянии просто темным пятном. Она не сводила с фигурки галикарнасца ненавидящего взгляда. Семет не могла взять в толк, почему ее магия опять не сработала.

А ведь все так хорошо складывалось... О том, что произошло, Сат-Хатор догадалась, когда увидела возвращавшихся с западного берега беглецов. Четверых мужчин и одну женщину в жреческом каласирисе. Теперь в отряде было на одного человека меньше, при этом галикарнасец снова оказался целым и невредимым.

Дожидаться Амони семет не стала. Даже не пыталась гадать, жив он или мертв. Судьба