Драконья гавань - Робин Хобб

Он провел кончиками пальцев по шее сзади и нащупал вдоль позвоночника еще одну полоску чешуек, пока еще тонких и плоских, как у форели. Некоторые росли на голове, вытесняя волосы так, что те выпадали. Седрик пощупал обветренные губы. Здесь пока нет. Дыхание его участилось. Скоро чешуя появится и здесь, а та, что уже есть на подбородке, лбу и загривке, разрастется, окрепнет и загрубеет, словно копыто.

«Ты несчастлив?»

Седрик отгородил свои мысли, не обращая внимания на растекающееся в воздухе смятение, вызванное его бегством от Релпды. Стук сердца отдавался в ушах. Как такое возможно? Это просто кошмарный сон. Он собрался с духом, яростно поскреб голову обеими руками. Когда он закончил, на пальцах запутались целые клочья волос. Седрик стряхнул их и торопливо ушел с камбуза, с грохотом захлопнув за собой дверь.

Он направился к своей каюте, но остановился на полпути. Что он собирается делать? Забраться в свой хваленый упаковочный ящик, свернуться клубком на жалкой подстилке и захныкать? Мало он этим занимался в последнее время? Разве не понял, что так он ничего не изменит?

Нос баркаса упирался в песчаное устье ручья. С него был виден костер, драконы и их хранители, которые ужинали и о чем-то болтали. Седрик повернул в другую сторону, дошел до кормы. Здесь перед ним открылся вид на сверкающую реку, быстро струящуюся мимо корабля. Над головой сияла почти полная луна среди мигающих звезд. Седрик огляделся, но не заметил поблизости никаких признаков присутствия людей. Только откуда-то сзади доносились голоса драконьих хранителей, живущих своей жизнью. Сегодня вечером они были счастливы. Полно чистой воды и жареной рыбы. В их простом мирке все было прекрасно. Но не для него.

— У меня ничего не осталось, — сообщил Седрик, обращаясь к ночи.

Он мысленно пересчитал свои утраты. Геста нет. Дома в Удачном нет. Богатства нет. Дружба с Элис разбита вдребезги. И лица нет. Если он вернется в Удачный, люди отвернутся от него с отвращением, кто из-за того, что его бросил Гест, кто из-за потери былой красоты. В их кругу довольно опасно поддерживать отношения с теми, с кем порвал Гест. Ни уважения, ни надежд. Что же ему остается?

Ничего. И впереди его ждут годы ничего.

Несколько мгновений он обдумывал решение Элис. Остаться в Дождевых чащобах. Не возвращаться домой. Но у нее-то есть тот, кто готов принять ее и позаботиться о ней. У него нет никого, кроме драконицы. Драконицы, которая его обожает. Но как долго еще это продлится, если Релпда вдруг узнает, зачем он изначально явился сюда? Он не осмеливался слишком много об этом думать из опасения, что она услышит его мысли. Седрик не понимал, как драконица может не помнить, что он пришел к ней под покровом темноты, оторвал несколько чешуек и наполнил склянки ее кровью. Она все забыла? Невозможно знать о нем такое и все равно его любить.

И однажды Релпда все поймет.

Седрик попытался представить, чем это для него обернется. Когда драконица соприкоснулась с ним сознаниями, он впервые в жизни по-настоящему ощутил любовь, которую испытывало к нему другое существо. С каждым днем ее разум развивался, мысли становились все более связными и отчетливыми. Что она ощутит, когда поймет, что с самого начала Седрик пришел к ней не как друг, а как мясник?

И поделится ли она с ним этим чувством, как делилась любовью? Каково ему придется, когда драконица затопит его своим презрением и ненавистью?

Седрика пробрала дрожь. Внезапно он понял, что потерял еще не все. У него все еще остаются любовь и забота бесхитростного существа. И он не мог придумать, как избежать в итоге и этой потери. И не мог представить, как ее вынести. С болезненной отчетливостью Седрик увидел единственный выход из всех своих затруднений.

Только не думать о том, что он собирается сделать. Не позволить драконице уловить его мысли и помешать ему. Даже это предостережение резко привлекло к нему ее внимание. Седрику хотелось попрощаться с ней, заверить, что в этом нет ее вины. Ее и не было. Она сделала для него все, что могла, раз за разом спасая от гибели. Он на удивление остро пожалел о том, что может причинить боль Релпде. И едва не поддался побуждению снять башмаки и куртку. Ну и глупость. Какое это может иметь значение?

«Седрик? Седрик?»

«Не сейчас, милая».

«Тебе страшно? Кто-то охотится за тобой, кто-то хочет тебе повредить?»

«Нет. Нет, со мной все хорошо. Все будет просто отлично».

«Нет, ты испуган. Печален. Что-то плохо».

Седрик как можно мягче вытолкнул Релпду из своих мыслей. Нельзя терять время. Она шумела за возведенными им стенами, била тревогу. Пора действовать, пока она не разгадала его намерений. Юноша окинул взглядом воду за кормой баркаса, выбрал место, где течение казалось быстрее. Взобрался на фальшборт и всмотрелся в сверкающую черную реку внизу. Достаточно ли она глубокая и быстрая? Много ему не надо. Он никогда не был хорошим пловцом. Прыгай же. Просто прыгай и не барахтайся. Вот и все. Седрик умышленно выдохнул, присел и прыгнул.

И больно ударился, упав на бок. Голова стукнулась обо что-то так, что из глаз посыпались искры. Ему казалось, он уже выдохнул, но надавивший сверху вес выжал из легких остатки воздуха. И никакой воды. Он ничего не понимал.

— Не могу… дышать… — просипел он.

Тяжесть скатилась с него. Седрик глотнул воздуха и еще оцепенелую минуту пытался сообразить, где он и что случилось. Взгляд его сфокусировался. Он лежал лицом к лицу с охотником Карсоном на палубе «Смоляного».

— Так и знал, что ты что-то задумал, — выдохнул тот ему в ухо. — Понял по глазам, когда ты вышел с камбуза. И попросил твою драконицу дать мне знать, если ее что-то встревожит. И она сказала. — Карсон перевел дух и договорил: — Пришлось бежать со всех ног от самого костра. Тебе повезло, что я успел вовремя.

Легкие Седрика требовали воздуха, так что он мог только сипеть. Забавно. Он так хотел умереть, но когда телу срочно что-то понадобилось, оно не посчиталось с его намерениями. И ни одна мысль не шла в голову, пока он не отдышался.

— Повезло? — сделав три глубоких вдоха, с горечью спросил Седрик.

— Ну ладно, мне повезло. Я вовремя тебя перехватил. Не пришлось мокнуть, ныряя за тобой, — чуть заметно улыбнулся Карсон, всматриваясь в лицо Седрика. — С чего вдруг ты решил утопиться?

— Моя жизнь кончена. Я и так все равно что мертв.

— Это еще почему?

— Не стоило тебе меня останавливать. Я хочу умереть. Я потерял все.

— Все?

— Все. Гест со мной порвал. Это я теперь понимаю. Вот почему он отправил меня сюда вместе с Элис. Я ей признался, рассказал обо всем. Теперь она меня ненавидит. Или сердится на меня, она сама пока не решила. Я не защитил ее. Я предал ее как друг, и теперь она совершает ужасную ошибку, но больше мне не доверяет, так что все мои предостережения бесполезны. Если я вернусь в Удачный, то останусь без гроша в кармане и без работы. Гест позаботится о том, чтобы меня начали презирать все люди нашего круга. Поэтому вернуться я не могу, — выговорил Седрик срывающимся голосом.