Фантастика, 1979 год - Сборник

– Прощай.

– Прощай, - откликнулся Иван. И тоже поднялся.

– Аккуратней с чертями-то, - еще раз посоветовал Медведь. - Эти похуже Горыныча будут… Забудешь, куда идешь. Все на свете забудешь! Ну и охальное же племя! На ходу подметки рвут. Оглянуться не успеешь, а уж ты на поводке у их - захомутали.

– Ничего, - сказал Иван. - Бог не выдаст, свинья не съест. Как-нибудь вывернусь. Надо же где-то Мудреца искать… Леший-то навязался на мою голову! А время - до третьих петухов только.

– Ну, поспешай, коли так. Прощай.

– Прощай.

И они разошлись.

Из темноты еще Медведь крикнул: - Вон, слышь, музыка?

– Где?

– Да послушай!… “Очи черные” играют…

– Слышу!

–Вот иди на музыку - они. Вишь, наяривают! О господи! - вздохнул Медведь. - Вот чесотка-то мировая! Ну чесотка… Не хочут жить на болоте, никак не хочут, хочут в кельях.

А были ворота и высокий забор. На воротах написано: “Чертям вход воспрещен”.

В воротах стоял большой стражник с пикой в руках и зорко поглядывал кругом.

Кругом же творился некий вялый бедлам - пауза такая после бурного шабаша. Кто из чертей, засунув руки в карманы узеньких брюк, легонько бил копытцами ленивую чечетку, кто листал журналы с картинками, кто тасовал карты…

Один жонглировал черепами. Двое в углу учились стоять на голове. Группа чертей, расстелив на земле газеты, сидела вокруг коньяка и закуски - выпивали. А четверо - три музыканта с гитарами и девица - стояли прямо перед стражником; девица красиво пела “Очи черные”. Гитаристы не менее красиво аккомпанировали ей. И сама-то девица очень даже красивая, на красивых копытцах, в красивых штанах…

Однако стражник спокойно смотрел на нее - почему-то не волновался. Он даже снисходительно улыбался в усы.

– Хлеб да соль! - сказал Иван, подходя к тем, которые выпивали.

Его оглядели с ног до головы… И отвернулись.

– Что же с собой не приглашаете? - жестко спросил Иван.

Его опять оглядели.

– А что ты за князь такой? - спросил один, тучный, с большими рогами.

– Я князь такой, что если счас понесу вас по кочкам, то от вас клочья полетят. Стать!

Черти изумились… Смотрели на Ивана.

– Я кому сказал?! - Иван дал ногой по бутылкам. - Стать!!

Тучный вскочил и полез было на Ивана, но его подхватили свои и оттащили в сторону. Перед Иваном появился некто изящный, среднего возраста, в очках.

– В чем дело, дружок? - заговорил он, беря Ивана под руку. - Чего мы шумим? Мм? У нас где-нибудь бо-бо? Или что? Или настроение испорчено? Что надо?

– Надо справку, - зло сказал Иван.

К ним еще подошли черти… Образовался такой кружок, в центре которого стоял злой Иван.

– Продолжайте! - крикнул Изящный музыкантам и девице. - Ваня, какую справку надо? О чем?

– Что я умный.

Черти переглянулись… Быстро и непонятно переговорили между собой.

– Шизо, - сказал один. - Или авантюрист.

– Непохоже, - возразил другой. - Куда-нибудь оформляется. Всего одну справку надо?

– Одну.

– А какую справку, Ваня? Они разные бывают… Бывают характеристика, аттестат… Есть о наличии, есть об отсутствии, есть “в том, что”, есть “так как”, есть “ввиду того, что”, а есть “вместе с тем, что” - разные, понимаешь? Какую именно, тебе сказали, принести?

– Что я умный.

– Не понимаю… Диплом, что ли?

– Справку.

– Но их сотни, справок! Есть “в связи с тем, что”, есть “несмотря на то, что”, есть…

– Понесу ведь по кочкам, - сказал Иван с угрозой. - Тошно будет. Или спою “Отче наш”.

– Спокойно, Ваня, спокойно, - занервничал Изящный черт. - Зачем подымать войну? Мы можем сделать любую справку, надо только понять какую. Мы тебе сделаем…

– Мне липовая справка не нужна, - твердо сказал Иван, - мне нужна такая, какие выдает Мудрец.

Тут черти загалдели все разом.

– Ему нужна только такая, какие выдает Мудрец.

– О-о!…

– Липовая его не устраивает… Ах, какая неподкупная душа! Какой Анжелико!

– Какой митрополит! Он нам споет “Отче наш”. А “Сухой бы я корочкой питалась” ты нам споешь?

– Ша, черти! Ша… Я хочу знать: как это он понесет нас по кочкам? Он же берет нас на арапа! То ж элементарный арапинизм! Что значит, что этот пошехонец понесет нас?

Подошли еще черти. Ивана окружили со всех сторон. И все глядели и размахивали руками.

– Он опрокинул коньяк!

– Это хамство! Что значит, что он понесет нас по кочкам? Что это значит? Это шантаж?

– Кубок “Большого орла” ему!

– Тумаков ему! Тумаков!

Дело могло обернуться плохо: Ивана теснили.

– Ша, черти! Ша! - крикнул Иван. И поднял руку. - Ша, черти! Есть предложение!…

– Ша, братцы, - сказал Изящный черт. - Есть предложение. Выслушаем предложение.

Иван, Изящный черт и еще несколько чертей отошли в сторону и стали совещаться. Иван что-то вполголоса говорил им, посматривал в сторону стражника. И другие тоже посматривали туда же.

Перед стражником по-прежнему “несли вахту” девица и музыканты; девица пела теперь ироническую песенку “Разве ты мужчина! “ Она пела и пританцовывала.

– Я не очень уверен, - сказал Изящный черт. - Но… А?

– Это надо проверить, - заговорили и другие. - Это не лишено смысла.

– Да, это надо проверить. Это не лишено смысла.

– Мы это проверим, - сказал Изящный черт своему помощнику. - Это не лишено смысла. Если этот номер у нас проходит, мы посылаем с Иваном нашего черта, и он делает так, что Мудрец принимает Ивана. К нему очень трудно попасть.

– Но без обмана! - сказал Иван. - Если Мудрец меня не принимает, я вот этими вот руками… беру вашего черта…

– Ша, Иван, - сказал Изящный черт. - Не надо лишних слов. Все будет о'кэй. Маэстро, что нужно? - спросил он своего помощника.

– Анкетные данные стражника, - сказал тот. - Где родился, кто родители… И еще одна консультация Ивана.

– Картотека, - кратко сказал Изящный.

Два черта побежали куда-то, а Изящный обнял Ивана и стал ходить с ним туда-сюда, что-то негромко рассказывал.

Прибежали с данными. Один доложил: - Из Сибири. Родители - крестьяне.

Изящный черт, Иван и маэстро посовещались накоротке.

– Да? - спросил Изящный.

– Как штык, - ответил Иван. - Чтоб мне сдохнуть!

– Маэстро?

– Через… две с половиной минуты, - ответил маэстро, поглядев на часы.

– Приступайте, - сказал Изящный.

Маэстро и с ним шестеро чертей - три мужского пола и три женского - сели неподалеку с инструментами и стали сыгрываться. Вот они сыгрались… Маэстро кивнул головой, и шестеро грянули:

По диким степям Забайкалья,

Где золото роют в горах.

Бродяга, судьбу проклиная,

Тащился с сумой на плечах.

Здесь надо остановить повествование и, сколь возможно, погрузиться в мир песни. Это был прекрасный мир, сердечный и грустный. Звуки песни, негромкие, но сразу какие-то мощные, чистые, ударили в самую душу. Весь шабаш отодвинулся далеко-далеко; черти, особенно те, которые пели, сделались вдруг прекрасными существами, умными, добрыми, показалось вдруг, что смысл истинного их существования не в шабаше и безобразиях, а в ином - в любви, в сострадании.