Форгс. Портрет из гвоздей - Виолетта Олеговна Кошлец

машины, начал Моррис, – не натворите дел без меня, ладно? Я не хочу вернуться в Форгс под звуки минных заходов.

– Все будет под контролем, – пообещал Николас, обняв друга. – Лечись и ни о чем не думай. Мы поставим всех психопатов на паузу до твоего возвращения.

– Без тебя все равно не выйдет натворить ничего эпичного: ни в перестрелку вступить, ни самолет угнать, ни сыграть симфонию, ни стащить отцовский коньяк. Будем сидеть дома, вязать чулки и терпеливо ждать твоего возвращения, – добавила Анабель.

– Ну, заботиться о будущем потомстве тоже не забывайте, – с улыбкой сказал Моррис, взглянув на Ану и Ника. – Пока, – парень тепло обнял Бейкер и посмотрел на отца, который уже положил чемодан в багажник и, сев за руль, завел мотор.

Эдриан уже открыл дверцу авто, но вдруг обернулся и, всучив в руки растерявшейся Нетти небольшую коробку, забрался в «Mercedes». Моррисы укатили, оставляя следы шин на слегка припорошенной снегом трассе. Ана и Николас, проведя взглядом машину, прогулочным шагом пошли по дороге, взявшись за руки. Данетт не спешила их догонять, остановившись, чтобы узнать содержимое коробки. С замиранием сердца открыв подарок, девушка увидела браслет в виде красной ниточки с различными серебряными подвесками. Он был еще лучше того, что Нетт порвала в актовом зале. К украшению была привязана записка, гласившая:

«Порвав предыдущий браслет, ты сказала, чтобы я подарил его другой. Поразмыслив над твоими словами, я понял, что не хочу видеть никого с моим браслетом, кроме тебя».

                         22 глава

                   Happy end

Шел снег. Ветер завывал между ветвями голых деревьев, пробирая до мозга костей. Казалось, что на улице не канун Рождества, а подготовка к концу света, ведь кругом стоял гул, гомон, топот, писк, звон. Толпы бежали, стояли в очереди и снова бежали, не видя перед собой никого и ничего. На заснеженной станции Форгса людей было так же мало, как на футбольном поле. Во-первых, из-за плохой погоды, во-вторых, из-за занятости другими делами. На заледеневшей красной лавочке у железной дороги виднелся только один силуэт девушки. Она сидела совсем одна, замерзшая и в явном нетерпении. Она ждала. С предвкушением глядя на железнодорожные пути, девушка, казалось, не замечала ни холода, ни порывистого ветра, вся поглощенная своими мыслями.

Огромные станционные часы пробили ровно семь часов вечера. Люди понемногу появлялись тут и там. Смотритель вышел из своей будки, почесывая колючую щетину, и объявил о прибытии поезда. Сердце девушки так и подпрыгнуло. Слова смотрителя пробудили в ней небывалую энергию. Она подскочила со скамейки на замерзшие ноги, не обращая внимания на неприятные колики, пробежавшие от ступней по всему тело, и стала всматриваться вдаль, откуда стремительно мчался поезд, освещая себе путь желтым фонарем. Когда железная машина дала по газам, девушку обдал порыв ветра со снегом, такой мощный, что она еле удержалась на ногах.

Все двери поезда одновременно со скрипом открылись. У девушки разбежались глаза. В канун Рождества прибыло немало людей, видимо, решивших навестить своих родственников перед праздником. Она глядела на каждого, пыталась отыскать того, кого ждала, но все попытки были тщетны. Люди обходили ее со всех сторон. От мертвецки тихой атмосферы на станции не осталось и следа. Гремели чемоданы, плакали дети, кто-то смеялся, кто-то ссорился. Пожилая женщина рассыпала свою сумку и трое парней стали собирать пожитки старушки, при этом женщина так громко и сердечно благодарила их, что ее восклицания затмили и плач, и смех, и ругань вместе взятые. У девушки пошла голова кругом. Мысль, что тот, кого она ждет, не приехал, становилась все назойливее, а радость с каждым проходящим мимо нее человеком иссякала.

– Красивое пальто. Дашь поносить? – послышался за спиной девушки приятный бархатистый голос. Шум вокруг будто исчез, и все ее существо слышало только эту насмешливую фразу.

– Рей… – сорвалось с уст девушки. Ее карие глаза засветились от счастья, лицо расплылось в улыбке, обнажив милые ямочки.

Девушка обернулась и увидела его. Того, кого ждала весь вечер и до этого еще тридцать вечеров.

– Нетти, – сказал Эдриан, сам светясь от нескрываемого счастья.

Данетт без колебаний, словно подхваченная морозным ветром, подбежала к Моррису и крепко обняла его. Дорожная сумка Рея упала у их ног. Парень прижал к себе Нетт, как можно крепко. Девушка вдохнула этот приятный запах его кожи и почувствовала несказанное блаженство. Все в миг перестало играть всякую роль. Только он, он один. Данетт не могла разомкнуть объятья, мечтая утонуть в этом человеке, вобрать его в себя. Эдриан гладил ее запутанные волосы, смеясь, как ребенок.

– Знаешь, что я понял? Я не знаю, какое будет мое будущее, но я очень хочу, чтобы ты там была, – сказал Моррис, глядя в глаза Нетти.

– Ты ведь услышал, что я сказала, когда мы ехали на мотоцикле? – спросила Данетт, хитро сощурившись.

– Услышал. Повторишь? – ухмыльнулся Рей.

– Я…я тебя люблю, – на одном дыхании выдала Нетт, но фраза оборвалась, заглушенная поцелуем, который стал еще желаннее, еще приятнее после пережитой разлуки.

– Черт, ребята, я ловлю флешбеки! – раздался веселый голос Анабель. Оба обернулись, не размыкая объятья. По платформе шла Ана за руку с Ником. – Простите, мы немного опоздали, хотя это и к лучшему я вижу.

– Ну, что, друг? Вылечил сердечко? – спросил Мартин, озорно глядя на Рея.

– Вылечил, – подтвердил Моррис, чмокнув Нетт в щеку.

Наконец, ребята, как прежде шли вместе, плечом к плечу, весело обсуждая грядущий новогодний бал. Такая приятная свобода ликовала в их сердцах. Больше ничего не обременяло и не угнетало молодые головы. Только радость, только любовь, только подростковые забавы. Когда ребята добрались до центра города, их уже знатно припорошило снегом. Как было запланировано, девочки и парни разбрелись по домам, чтобы приготовиться к балу и, как все остальные школьники «Делли-Форгс», парами поехать на мероприятие, тем более что мистер Мартин радушно одолжил молодым свой лучший «Бентли», чтобы они с шиком заехали в школьный двор.

Анабель, стоя в своей комнате перед большим напольным зеркалом, поправляла бретельки шикарного бордового платья, как вдруг почувствовала на себе пристальный взгляд. В дверном проеме стояла мама, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. С момента их ссоры в папином кабинете, мать и дочь так и не говорили на прямую о наболевшей теме, поэтому Ана без труда смогла понять, о чем пойдет речь.

– Я не хочу портить новогоднее настроение, – не отвлекаясь от своего занятия, ровным голосом сказала Анабель.

– Мы с папой навещали Кельвина, – выдала Стефания, медленно входя в комнату.

– Что? – удивленно переспросила девушка. – Зачем вы