Ювелирные сокровища Российского императорского двора - Игорь Зимин

После 1865 г., т. е. после смерти своего старшего сына Никсы, Мария Александровна не только перестает носить драгоценности, но и постепенно удалилась с арены великосветской жизни, погружаясь в мир своих болезней. Поэтому на изображениях и фотографиях императрицы мы видим болезненно худую женщину, у которой из украшений остались только скромные кольца на руках и брошки на блузах. Для Марии Александровны, которая много испытала и перенесла в жизни, это было органично, так же как, и то, что до конца дней в ее шкатулке хранилась черная бархотка с огромной бирюзой в форме сердца[577], как напоминание о днях ее счастливой молодости.

Бриллиантовая брошь-фермуар с сапфиром

В 1866 г. на серебряную свадьбу Александр II подарил жене «пару бриллиантовых запонок к рукавчикам и еще две или три безделушки». Надо сказать, что придворные моментально сравнили этот более чем скромный подарок с подарком, сделанным в 1842 г. жене Николаем I. Сравнение было не в пользу Александра II. В «оправдание» Александра II напомним, что в апреле 1865 г. царская чета похоронила старшего сына, и на год серебряной свадьбы пришелся год траура. Поэтому серебряную свадьбу в 1866 г. отметили очень скромно. Вероятно, поэтому были скромными и подарки к юбилею.

Конечно, император дарил жене по всем положенным поводам различные ювелирные украшения. Например, в торжественно тревожный день 21 февраля 1880 г., когда в Петербурге праздновалось 25-летие царствования Александра II и одновременно все ждали новых покушений на царя со стороны террористов «Народной воли», император сделал традиционный ювелирный подарок жене – «великолепную брошку с огромным сапфиром, окруженным большими бриллиантами»[578].

Сапфир чистого василькового тона. В описи 1898 г. указывается, что фермуар принадлежал императрице Марии Александровне.

Ювелирная коллекция императрицы Марии Федоровны

Страстной любительницей драгоценностей во всем их многообразии была императрица Мария Федоровна. Конечно, императрицам по статусу было положено блистать в уборах из драгоценных камней. Но Мария Федоровна этому блеску отдавалась со всем своим немалым темпераментом. Пожалуй, ни одна из российских императриц не оставила после себя такого собрания «блестящих» парадных портретов. Отметим, что художник, продумывая композицию парадного портрета, никак не мог повлиять на выбор драгоценностей на своей модели. Поэтому все, что мы видим на парадных портретах, это личный выбор императрицы, стремившейся остаться в глазах потомков именно такой – усыпанной царскими сокровищами.

К.Е. Маковский. Портрет императрицы Марии Федоровны

Приехав в Россию осенью 1866 г., цесаревна Мария Федоровна в силу своего статуса во время свадебных торжеств, как и положено, была осыпана драгоценностями. Так, на следующий день после обряда бракосочетания приходил черед другой традиции – свадебного подарка молодого мужа своей жене. Этот подарок тоже входил в число коронных драгоценностей, передававшихся по наследству. Так, в октябре 1866 г. будущий Александр III подарил своей «августейшей супруге брошку-севинье, украшенную изумрудами, сапфиром, топазами и брильянтами. В 1-м изумруде 56 карат, во 2-м 35 карат, в сапфире 12 карат, два топаза розового цвета, брильянтов 53, двойных брильянтов 74, простых 81, роз 370. Брошка эта, оцененная в 1864 г. в 17 785 руб., согласно завещанию Императрицы Марии Федоровны, подаренная ныне благополучно царствующим Государем Императором Императрице Марии Александровне, на другой день бракосочетания Их Величеств, должна на будущие времена служить для подобного подарка от цесаревича… его августейшей супруге»[579]. Так начала формироваться знаменитая ювелирная шкатулка императрицы Марии Федоровны.

Императрица не раз проявляла свою творческую натуру, предлагая нестандартные ходы, которые, кроме всего прочего, могли выгодно оттенить ее прекрасную ювелирную коллекцию. К числу таких удачных идей императрицы Марии Федоровны, вне всякого сомнения, относится так называемый «Черный бал».

Знаменитый «Черный бал» состоялся 26 января 1889 г. в Аничковом дворце. Назван так, потому что всех приглашенных на бал попросили прийти в траурной одежде. Столь странная просьба была вызвана тем, что австрийский двор организовал большие празднества во время траура при Российском дворе. При подготовке очередного бала в Аничковом дворце, пришло известие о смерти австрийского эрцгерцога. Бал не отменили, но гостей попросили прийти в черных платьях.

При этом дамам об изменении «сценария» бала сообщили только 22 января: «Приезжает гофмаршал Оболенский и объявляет, что в четверг будут танцевать в Аничковом дворце в черных платьях…». Можно только представить какой переполох поднялся в дамских будуарах после этого известия, как лихорадочно решалась стратегическая задача по кардинальному изменению образа. Впрочем, у светских дам были траурные платья, но здесь ставилась иная задача – бальные платья должны были быть черного цвета. Кроме этого, следовало подобрать соответствующие аксессуары. Дамам тактично дали понять, что сияющие бриллианты смотрятся на фоне черных платьев особенно эффектно. Попутно заметим, что в коллекции коронных бриллиантов у русских императриц имелась богатая коллекция специальных ювелирных изделий с черными камнями, которые одевали в дни дворцовых трауров или похорон.

Новость вызвала шипение аскетов, например, таких влиятельных, как обер-прокурор Священного Синода К.П. Победоносцев, назвавший «танцевание в черных платьях… кощунством»[580]. Однако императрица, которая почувствовала вкус к этой необычной идее, могла себе позволить пренебречь подобным шипеньем. Конечно, портнихи четыре дня работали, не разгибаясь, дамы за форс-мажор потратили много денег, но стратегическая задача была успешно решена и на балу 26 января дамы блистали…

Камердинер императрицы Марии Федоровны описывал дамские наряды следующим образом: «Серые вырезанные платья, черные веера, черные по локоть перчатки, черные башмачки»[581]. Во время бала исполнялась только венская музыка, опять-таки в пику австрийскому двору. Надо признать, что это была действительно изысканная месть, поскольку «никогда женщины не выглядели так привлекательно, как на этом балу – в черных вечерних платьях, усыпанных бриллиантами!»[582]. Один из участников этого бала, великий князь Константин Константинович Романов (поэт «К. Р.»), записал в дневнике: «Бал в Аничковом 26 января 1886 г. был очень своеобразным, с дамами во всем черном. На них бриллианты сверкали еще ярче. Мне было не то весело, не то скучно»[583].