Ветер плодородия. Владивосток - Николай Павлович Задорнов

class="p">В подробности не вдавались. Видимо, их мало интересовало. Или они притворялись, не доверяя, что корабль из России.

Алексей вернулся на пароход и сказал Муравьеву, что известия самые противоречивые. Многие китайцы уверяют, что опять было сражение у крепости Даго и что английские корабли потоплены, но что сейчас сражения не должно было произойти, и торговые джонки ходят из Тяньцзиня.

Муравьев сомневался, не решался поверить. Алексей скрыл, что сам не верил, но китайцы стоят на своем, смеются, ничего не находят особенного в победе.

Николай Николаевич озаботился. Ведь в этом году договорились, что в Пекин будут пропущены представители держав, и все шло к примирению.

К Муравьеву прибыл представитель американского посольства мистер Вард, рассказал о происшедших здесь событиях.

— Что вы хотите! — пояснял Вард. — Его превосходительство сэр Фредерик. — он иронически произнес имя и звание английского посла. — предупредил генерала, командующего войсками на устье, что в исполнение подписанных в прошлом году условий он следует с посольствами и с охраной в Пекин. Но все это было, видимо, в манере напыщенности и походило на повеление, а это китайцы, и сами умеют и прекрасно улавливают, как и фальшивые комплименты лиц, заискивающих перед ними, чтобы их же, китайцев, потом обмануть. Но с самообладанием, присущим этой нации, они, к их чести, надо сказать, вежливо и с достоинством ответили, что согласны пропустить посла со свитой и некоторой охраной в столицу, но военный флот англичан не должен входить в реку, это ему не будет позволено. Однако попробуйте наших братьев в чем-то убедить, не держа хорошего кулака. Брюс не стал у них под носом входить в препирательство, заявив, что это лишь уловка, чтобы не исполнять договора. Адмирал отдал команду, уверенный в своих силах, знал, чем грозит Китаю непослушание. Эскадра пошла в реку. Китайцы внезапно открыли стрельбу. Видели же наши братья, как тут исправили и обновили форты, и что крепость приготовилась к сопротивлению. Но это лишь подлило масла в огонь. Результаты налицо. Пойдете в реку — увидите сами, что там перебито и переломано. Китайскими войсками на устье командует еще довольно энергичный генерал китаец Сун Шень, и вы, конечно, увидитесь с ним. Я немедленно принял меры, чтобы узнать из надежных источников, не означает ли все это, что и нас может ожидать что-то подобное, как англичан и французов. Ведь только что перед этим я встречался с Сун Шенем и получил от него заверение, что меня пропустят в Пекин. Ему ясно было, что я не пойду в реку на «Поухаттане». Я не настаивал ни на чем подобном, вроде пропуска со мной для охраны и американской эскадры, которой у меня и нет. А такой гигант, как «Поухатан», не может и близко подойти к бару реки, и это китайцам понятно. Они уже нас начинают понимать… При повторной встрече после ухода Брюса мне было снова подтверждено, что я могу быть спокойным. Но я задержался, жду позволения, мог бы уже ехать в Пекин. Мы здесь уже давно, а из Шанхая нет писем и нет газет, и я не знаю, что происходит в мире, и жду инструкции. У нас в Вашингтоне такие же бюрократы, как везде, и они зависят от демократических учреждений с массой болтунов.

Американец взял быка за рога и прямо объявил, что хотел принять гостя у себя и узнать, не посылает ли Муравьев в Шанхай судна из своей эскадры за почтой.

— У вас не идет судно в Шанхай? А то я не могу передать ошеломляющие новости своему правительству. Для нас почта лежит у нашего консула Кэннигхэма в Шанхае.

Муравьеву самому нужны газетные новости и ему надо послать в Шанхай бумаги.

Николай Николаевич предложил американцу «Джигита». Одолжим ему один из ходких кораблей русской эскадры. Для посылки в Шанхай за американской почтой и свежими новостями, без которых у него руки связаны.

Американский посол на «Джигите» пойдет в Шанхай, потом поедет в Пекин. Деловой, спокойный американец. Разгром английской эскадры успокоил его?

— Я здесь, чтобы идти в Пекин. Я пойду, как только ваше судно доставит бумаги и газеты из Шанхая.

Я посылаю в Пекин своего офицера.

— Тогда пошли в Пекин вместе, — предложил Вард.

Все складывалось, как у верных союзников с одинаковыми интересами. Разговор зашел о том, что делал Будогосский в Приморье. Но Николай Николаевич не показал карты. Муравьев написал Игнатьеву не одно письмо. Хотя еще не знает точно, кто посол в Пекине — Игнатьев или Перовский. Китайский генерал Сун Шень сказал, что они согласны пропустить в Пекин. Китайцы не запрещают идти. Они и англичанам сказали, что согласны пропустить.

Какая-то неясность у Варда сохранилась. Чувствовались отзвуки борьбы, происходившей в Пекине. Англичан пропустить согласились, а стали стрелять. Нам обещали выслать делегацию для разграничения и не прислали. Было ли в этих двух событиях что-то вроде общей причины?

«Джигит» доставит кучу новостей. Вард полагал, что за пять дней судно могло вернуться. Янки знали, что это новые винтовые суда, построенные после войны русскими, ходят отлично, на них опытные командиры подобраны, что у русских прошло за эти два года мимо Сингапура 92 паровых корабля. Муравьев не мог сюда прийти без целой эскадры, но вот карты он сразу не показывает по казачьей привычке.

Вард в свою очередь обещал всяческое содействие. У него есть маленькие пароходики, которые он предоставит в распоряжение Муравьева в его сношениях с портом. Сун Шень обещал один из этих невооруженных пароходов пропустить в Тяньцзин с посольством.

Вард приглашал с собой Муравьева, если тот пойдет в столицу Китая.

Николай Николаевич ответил, что сам не пойдет, а клипер «Джигит» предоставляет Варду для посылки в Шанхай. Это и в наших интересах. Муравьев в Пекин не собирался. Туда пойдут его офицеры. Он огорошил американца, что назначенный вести переговоры с Китаем русский посол со всем посольством и свитой уже в Пекин приехал. Он отправился сухим путем через Монголию и ждет от Муравьева известий. К нему будут посланы с поручениями русские офицеры с эскадры с новейшими сведениями о наших исследованиях. О своих действиях в Приморье Николай Николаевич не распространялся, но сказал, что все гавани там заняты, и что они, как и прежде, — принадлежность России, о чем наши моряки еще в 1849 году извещали, раздавая письменные объявления всем иностранным, в том числе и американским кораблям, приехавшим на промыслы к тем берегам. Вард ответил, что у него есть повеление президента Соединенных Штатов всюду подтверждать полное право России на территории