Энциклопедия пиратства - Жан Мерьен

Рано утром неграм начинали раздавать их первую за день пищу. Это был густой навар из маисовой муки такой консистенции, что его можно было резать на куски, что очень облегчало деление его на порции. Полпинты воды дополняли этот пир Лукулла. После полудня негры получали еще одну порцию бульона с куском соленой говядины и еще полпинты такой же жидкости. На следующий день они получали то же самое, и так все время, потому что еда никогда не менялась в течение перевозки их в Америку. Иногда, правда, маисовая мука заменялась на зерновую муку из Индии; густая похлебка в этом случае получалась с другим вкусом и немного нежнее. Чтобы сэкономить даже на такой примитивной еде, капитаны кораблей покупали провизию прямо в Африке; они засаливали говядину во время длинных скучных дней, проходивших в ожидании своего человеческого груза».

ПОСЛЕ 1788 ГОДА

Несколько следующих строк, заимствованных у Гарнерея, дают нам представление об облике невольничьего судна в те времена, когда за капитанами уже велось наблюдение властей, то есть после подписания акта в 1788 году:

«Я прочитал с вниманием и не меньшим удивлением все вышедшие в свет до сегодняшнего дня морские романы и я не могу не заявить, что в большинстве из них я обнаружил чудовищное незнание морской жизни.

Романист, бросающий свой невольничий корабль в безбрежные воды океана, никогда не упустит случая замаскировать его под торговый в целях избежать инспекции со стороны властей, а я утверждаю, что такая маскировка невозможна. Я согласен, что в какой-то мере и в каких-то деталях работорговец может изменить внешний вид своего корабля, но никогда ему не удастся так скрыть истинное его предназначение, чтобы он стал неузнаваем в глазах опытных в этом деле людей.

Предназначение судна для торговли неграми становится заметным уже на строительной площадке благодаря усовершенствованию своей конструкции. Построенное для этой цели, то есть с учетом возможности уйти от крейсеров и необходимости создать благоприятные условия перевозки рабов для прибыльной торговли, невольничье судно имеет двойную медную обшивку и пробитые в ней орудийные люки для установки батареи. Кроме того, сохранены пропорции, так его верхняя палуба приподнята над ватерлинией по крайней мере на одну треть выше, чем на корветах и корсарских кораблях. Такая конструкция применяется, чтобы, прежде всего, расположить повыше помещения для негров, построенные на ложной палубе, во-вторых, чтобы запастись большим количеством воды и продовольствия и, наконец, чтобы обеспечить кораблю существенное качество не заливаться водой во время бури на море, так как нет ничего более вредного для здоровья негров, чем морская вода, что можно легко объяснить, если вспомнить, что в жарких помещениях рабов влажный воздух насыщен заразными испарениями, могущими привести к смертельным эпидемиям.

Но даже если невольничий корабль и не был бы специально сконструирован для работорговли, то все равно его предназначение можно было бы узнать по тысяче изобличающих признаков: по экипажу, состоящему из уважаемых людей, по посуде и котлам, по большим лодкам, иногда имеющим палубы и содержащимися в полном порядке, так как они вынуждены часто совершать длительные морские переезды, а также по его артиллерии, оружию и перегородкам. И если бы даже удалось убрать и эти обвинительные признаки, то на борту осталась бы еще масса доказательств, выдающих истинное предназначение корабля, таких как перекладины для поддержки ложных подвижных мостков, доски для изготовления ложной палубы, вид помещений, предназначенных для негров, бревна для строительства поперечного ограждения на верхней палубе и, наконец, огромное количество просмоленной ткани, которая годилась на все.

Прошу прощения у господ писателей-маринистов, которые часто посвящали целые главы для описания способов маскировки невольничьего корабля, но хочу еще раз заявить, что в действительности это невозможно».

ПУТЕШЕСТВИЕ ЭБЕНОВОГО ДЕРЕВА

Попросим еще раз Гарнерея дать нам правдивое описание «путешествия эбенового дерева»:

«На следующий день после нашего прибытия на Занзибар, то есть 27 января, мы приступили, не теряя времени, к приготовлениям, необходимым для приема на борт 250 рабов.

После восьмидневной работы „Дорис“ стала неузнаваемой. Полностью выкрашенная в черный цвет, укрытая огромным тентом, защищенная бортовым ограждением, с 12-ю пушками на борту, из которых только две были настоящими, она превратилась снаружи и изнутри в плавучую крепость, способную противостоять внешним и внутренним врагам, она могла теперь внушить уважение и нашим неграм, и возможным береговым бандитам. Я не мог отделаться от чувства глубокой грусти, которое внушал мне вид нашего корабля, когда все последние приготовления были завершены.

Однажды, когда нам очередной раз доставили товар, капитан пошел на хитрость. Служащие таможни каждый день на закате солнца привозили на борт нашего корабля негров, зарегистрированных в их бумагах; они заставляли рабов подняться на корабль, при этом пропускали цепочку негров впереди себя, а затем, поднявшись сами на борт, тщательно запирали висячий замок цепи, которая удерживала нашу лодку позади корабля, и шли спать со спокойной душой в палатку, временно расставленную для них на юте „Дорис“. Можно не добавлять, что командир таможенного эскорта перед тем, как удалиться на покой, с большой тщательностью в нашем присутствии прикручивал к своему ремню ключ от замка на цепи нашей лодки.

Господин Лиар как-то приказал Финьоле поставить рядом с мусульманами посуду, которую повар „Дорис“ использовал на ужин, и „забыть“ среди этих мисок несколько бутылок с аракой и ликером. Эксперимент удался как нельзя лучше. Через два часа все таможенники Занзибара были во власти сильного опьянения.

— А теперь, друзья мои, — сказал нам капитан, уверившись, что наши сторожа храпят вовсю, — за работу! Разберем на две части нашу лодку!

И, действительно, лодка, так тщательно привязанная и так плохо охраняемая, была построена как двойная, то есть она содержала в себе вторую лодку, которую мы легко вытащили по частям из первой, а затем быстро собрали. Покончив с этим, мы привязали нашу новую лодку к канату, который держал наш якорь, таким образом, что она ушла под воду на расстояние нескольких ступней до поверхности моря; теперь заметить ее было невозможно.

Общее мнение, согласно которому арабов представляют как хитрых и изворотливых людей в делах торговли, достаточно справедливо, но оно будет абсолютно верным, если слово араб заменить на работорговец.