Энциклопедия пиратства - Жан Мерьен

— Эти женщины не продаются, господин капитан, — холодно ответил гвардейский офицер.

— Ба! Так как я вижу, что все эти женщины имеют детей, то, вероятно, вы заставили меня придти сюда, чтобы предложить мне их мужей?

— Их мужей! — повторил со смехом португалец. — Я их продал не так давно последнему работорговцу, который посетил Оиву.

— Но тогда, зачем вы оторвали меня от дел и заставили придти сюда? — вскричал капитан, начинавший терять терпение, тем более, что он уже не раз, как я говорил, становился жертвой мистификаций посредников.

— Чтобы вы посмотрели, не смогут ли некоторые дети этих африканок подойти вам. Среди них найдутся трое или четверо, которые уже достаточно взрослые, чтобы погрузить их на корабль.

— Не стоило отвлекать меня от дел ради такой малости! Но так как я все равно уже здесь, то давайте посмотрим этих крошек.

Пока господин Лиар занимался изучением нового „товара“, я оглядывал жалкое помещение, и вдруг мне послышались тихие голоса, раздававшиеся из-за соломенного ковра, скрывавшего, читатель должен это помнить, стену в глубине хижины.

Слабо веря в лояльность офицера гвардии и ожидая возможное предательство с его стороны, я тихонько приподнял край плетеного ковра, откуда доносились приглушенные голоса. Моим глазам предстали пять или шесть португальцев, одетых в лохмотья и вооруженных ножами, которые сидели на корточках на полу и, устремив взгляды в нашем направлении, тихо беседовали между собой. Это открытие, понятно, еще больше усилило мои подозрения.

Я сделал несколько шагов в сторону офицера.

— Сеньор, — обратился я к нему, засунув руку в карман моих широких брюк и делая вид, что нащупываю оружие, — не будете ли вы столь любезны отослать этих крикунов, которые находятся в соседнем помещении и болтовня которых странно действует мне на нервы?

Португалец, заметив мой жест, побледнел.

— С большим удовольствием, сеньор, — ответил он мне, сопровождая свои слова улыбкой, которую он тщетно пытался выдавить из себя, — эти люди являются моими солдатами, которые… ожидают меня.

— Не могут ли они подождать вас с таким же успехом на улице, а не здесь?

— Конечно, я сейчас же их выпровожу.

Офицер, приподняв ковер, скрывавший вход в другую не менее жалкую комнату, приказал португальским оборванцам немедленно выйти из хижины; они повиновались с ухмылками на лицах.

— Итак, капитан, — обратился я к господину Лиару, который прекрасно понял смысл происшедшей маленькой сцены, — вы закончили ваши покупки?

— Нет, черт побери, — в сердцах ответил мне он, — и я отказываюсь от этой сделки. За каким дьяволом нужны мне на борту два или три мальчугана?! И потом, посмотрите на минуту на этих детей, которых мне хотят продать. Их волосы почти шелковистые, носы — почти орлиные, а кожа имеет цвет меди. Нельзя с уверенностью сказать, что это негры. Никто не захочет купить их у меня.

— Действительно, капитан, эти несчастные крошки больше напоминают португальцев. Но что особенно интересно… не находите ли вы, капитан, что они похожи! И при том очень, очень похожи…

— На гвардейского офицера! — вскричал, прерывая меня, господин Лиар.

— Абсолютно точно, капитан. Но тогда… о нет, это было бы слишком ужасно!

— Что вы хотите этим сказать, Гарнерей?

— Я хочу сказать, что страшное подозрение пришло мне в голову! Все эти африканки, юные и прекрасные, которые имеют на руках всех этих детей, причем, детей португальского типа! Смежные помещения, мужья, которых продали последнему работорговцу, заехавшему в Оиву! Вы понимаете меня, капитан?

— Что именно? А! Я понял… Точно, Гарнерей, вы правильно угадали! Плодовитость этих несчастных африканок приносит доход презренному офицеру! Дети, которых он собирался продать мне, это его собственные дети! Но, надо отдать должное этому мерзавцу, он придумал выгодное дело: каждый год оно должно приносить ему неплохую прибыль.

— Давайте побыстрей уйдем отсюда, капитан, прошу вас. От вида этих несчастных женщин мне становится не по себе!

Офицер все то время, в течение которого я говорил с капитаном по-французски, чувствовал себя не в своей тарелке, так как наблюдал из угла за выражениями наших лиц. Он не мог скрыть улыбку удовлетворения, вызванную нашим объявлением об уходе.

Африканки, увидев, что мы удаляемся, не заключив никакой торговой сделки, подняли к небу влажные глаза в знак благодарности и прижали с любовью к груди своих бедных малюток.

— Сеньор, — обратился я к офицеру, приподнимая соломенный ковер в глубине хижины, — не могли бы мы выйти на улицу здесь?

Мысль опять оказаться среди свирепых догов, которые рычали в загоне, не доставляла мне удовольствия. И не дожидаясь ответа, я быстро пересек сумрачное помещение, находившееся за этим плетеным ковром и вышел на улицу через небольшую дверь. Капитан Лиар поспешил за мной.

Каково же было наше удивление, когда мы, оказавшись на улице, увидели прямо перед собой наше собственное жилище! Однако офицер заставил нас ходить добрые четверть часа, прежде чем привел на свой мерзкий базар: видимо, он хотел все-таки подстроить нам западню.

Что меня еще более уверило во мнении на его счет, так это принужденная улыбка, с которой офицер обратился к нам при расставании, сопровождая свои слова смешно-преувеличенными заверениями в дружбе и преданности. Он пообещал также капитану, что если тому будет угодно задержать отплытие „Дорис“ всего дней на пять, то он достанет ему по самой низкой цене, почти даром, большую партию негров.

Господин Лиар после некоторого колебания, хорошо им сымитированного, согласился на отсрочку дня отплытия своего корабля.

— Гарнерей, — сказал мне капитан, как только гвардейский офицер покинул нас, — этот каналья в настоящее время обдумывает способ, как взять реванш, поэтому мы поднимем паруса завтра на рассвете!

— Черт возьми, капитан, я считаю, это самое лучшее, что мы можем сделать!

24 января, поднявшись вверх по Мозамбикскому проливу с юга на север и идя вдоль восточного побережья Африки, мы подошли к острову Занзибар. Это доставило мне гораздо больше удовольствия, тогда как мое отвращение к жизни работорговца с тех пор, как я увидел ее вблизи, только, естественно, увеличилось».

НА БОРТУ НЕВОЛЬНИЧЬЕГО КОРАБЛЯ

Попробуем теперь представить себе, как выглядел невольничий корабль. Обратимся к А. Мишиелю («Торговля неграми»):

«Во времена, предшествовавшие принятию акта от 1788 года, по которому Англия постаралась как-то урегулировать работорговлю, но еще не видела возможности ее вообще отменить, невольничье судно представляло собой довольно любопытное зрелище. Так как не было принято осматривать и обыскивать корабли, перевозящие негров, то судовладельцы могли строить их по своему усмотрению; они вовсе не стремились скрыть использование своего строения для перевозки живого „товара“, и им не надо было стремиться, чтобы невольничий корабль был максимально похож на обычный торговый. Поэтому подобные корабли имели особую конструкцию и их предназначение угадывалось с первого взгляда.