Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

– Да, – выдыхает он.

– Попроси меня.

Его опасный взгляд и дикий изгиб губ обещают мне расплату, но он не колеблется ни секунды.

– Я прошу тебя, мышонок.

– Только один раз, – разрешаю я. – Не больше.

Бросив на меня последний испытующий взгляд, он подается вперед, и я вздрагиваю, ощущая, как его горячее дыхание обдает мою киску.

А потом его язык скользит по моему клитору, медленно и настойчиво. Не отрываясь от меня, он стонет, и я больше не могу сдерживаться. Я разбиваюсь на части, вскрикивая, когда мой мир раскалывается. Моя свободная рука цепляется за его волосы, и я пытаюсь схватиться за что-нибудь, что угодно, чтобы удержаться, поскольку колени меня не держат.

Зейд стремительно поднимается и ловит меня, после чего прижимает к себе. Обе наших руки плотно лежат на моей киске все то время, пока я катаюсь на волнах блаженства.

Я вжимаюсь лбом в его грудь, закрыв глаза, и остатки оргазма медленно угасают во мне.

Его руки обхватывают мое лицо, а затем скользят в мои волосы, оттягивая голову назад. Он прижимается ртом к моей щеке.

– Дай мне их, – решительно требует он.

Мои нервы еще не успокоились, поэтому я впускаю его в себя, поворачивая свой рот к его губам. И они тут же захватывают мои, и это лишь усиливает удовольствие, разливающееся между моих бедер.

Он впивается в меня глубоким поцелуем, издавая хриплый стон, и только после отстраняется, чтобы провести губами по моему уху. Я замираю от удивления, когда он лезет в карман и достает розу, которую вставляет мне в волосы.

– Однажды ты снова почувствуешь себя в безопасности рядом со мной, – шепчет он, и голос его опасно мягок. – И когда этот день наступит, тебе лучше молиться, чтобы я проявил к тебе великодушие.

* * *

В ту же секунду, как я вхожу в клуб «Уступка», меня словно обволакивает какая-то зловещая сущность.

На мне черная шипованная маска, скрывающая верхнюю половину лица. И хотя в этом клубе они не обязательны, чаще всего их все же надевают, предпочитая сохранить свою личность в тайне. А значит, и сохранить репутацию.

Главный этаж с двумя барами по обе стороны от сцены и сидячими местами перед ней выложен черно-золотым мрамором, который вибирирует от тяжелых басов.

Вместо типичных клубных ритмов звучит медленная и тягучая музыка, под которую женщина на сцене исполняет чувственный танец. На ней черный бюстгальтер и трусики, а поверх – платье-сетка, инкрустированное бриллиантами. Ее лицо закрывает красная маска, темные волосы волнами рассыпаются вокруг ее тела.

На несколько мгновений я просто заворожена ею. Ее изящные изгибы перекатываются и движутся под музыку с идеальной точностью, притягивая взгляды зрителей, как мотыльков к ревущему пламени.

Она не снимает одежду, но ей и не нужно раздеваться, чтобы исполнять этот самый сексуальный танец, который я когда-либо видела.

– Сосредоточься, детка, – шепчет Зейд через блютуз-чип в моем ухе.

Его глубокий голос с хрипотцой вызывает дрожь по моему позвоночнику. Скорее всего, он такой, потому что я наблюдала за этой девушкой. Зейд взломал камеры в каждом углу зала, и даже сквозь зернистую картинку видеозаписи он, должно быть, заметил, насколько я очарована.

Я чувствую, как мои щеки заливает румянец, распространяющийся до самого низа живота. Это место уже впивается в меня своими когтями, а я едва успела переступить порог.

– Она прекрасно танцует, – защищаюсь я, не желая стыдиться того, что оценила красоту другой женщины.

– Не заметил, – отвечает он.

Странно, но я верю ему, и что-то в этом усиливает жар, бурлящий в моем животе.

Хотя в зале далеко не тесно, вдоль барных стоек стоят несколько человек. Я замечаю свободное место в середине левого бара и направляюсь к нему.

Мне нужно выпить перед тем, как я спущусь вниз – именно там, по словам Зейда, и происходит настоящий разврат.

Подходит бармен – молодой человек в строгом костюме с элегантным черным жилетом и галстуке-бабочке. Его блестящие черные волосы зачесаны назад, а верхнюю губу прикрывают тонкие усики. Почти Эдгар Аллан По в молодости.

– Что вам принести, мисс? – вежливо спрашивает он, глядя на меня своими темными глазами.

– Мартини, пожалуйста, – отвечаю я.

Через пару минут он уже придвигает мне бокал и с приятной улыбкой принимает деньги. К счастью, он не пытается завязать светскую беседу и полностью сосредоточен на работе и других посетителях.

Я незаметно оглядываюсь по сторонам, потягивая свой мартини, и обжигающий вкус алкоголя, скользящего по горлу, успокаивает мои нервы. Меня не покидает ощущение, что за мной кто-то наблюдает, хотя, наверное, это и есть цель этого места. Видимо, вуайеризм и эксгибиционизм тут в порядке вещей. Уединиться здесь можно только в одном месте, так что большинство посетителей об этом просто не беспокоится.

Это внимание не столько неприятно, сколько нервирует. Мне становится любопытно, что ощущает женщина на сцене, когда столько пар глаз следят за каждым ее движением. Приятно ли ей это? Или она отгораживается от пристальных взглядов, погрузившись в музыку?

Закончив с выпивкой, отодвигаю бокал и сползаю с табурета, пока у меня не возникло соблазна заказать еще один. Как бы мне ни хотелось поддаться приятному кайфу от выпитого, я хочу, чтобы при общении с Ксавьером у меня была ясная голова.

Я подготовилась к встрече с ним настолько, насколько это вообще было возможно за столь короткий срок, но тем не менее я не настолько глупа, чтобы поверить, что он не нанесет мне новых ран поверх прежних. Но теперь я сильнее, чем была, и уже никогда не буду проливать для него кровь.

Как только я спущусь вниз, за мной сразу же последует Зейд. Хоть он и верит, что я справлюсь сама, он все же отказывается оставлять меня одну.

А я не могу отрицать, что его присутствие придает мне сил, и, когда я столкнусь с одним из моих обидчиков, я приму столько их, сколько смогу взять.

Медленно выдохнув, нахожу занавеску, за которой начинается лестница, ведущая вниз, куда спускаются и откуда возвращаются люди. Пригнув голову, я следую за парой, их руки блуждают друг по другу с каждым шагом все сильнее.

Когда я оказываюсь перед еще одним занавешенным входом, в воздухе чувствуется запах секса.

Здесь немалое количество тел, и как минимум половина из них раздета или обнажается прямо в эту секунду. Несколько женщин оголяют грудь, чтобы другие могли потрогать или поцеловать ее. Руки нескольких мужчин засунуты в платья или в брюки.

Здесь нет