Охотясь на Аделин - Х. Д. Карлтон

никогда не узнаю, зачем провоцирую его, несмотря на то что за облаком моего вожделения таится тревога.

Ухмылка на его губах становится злой, бросая мое тело в жар. Он едва прикоснулся ко мне, а я уже раскалилась.

Не знаю, что он собирается делать, но выражение его лица говорит о том, что это будет нечто коварное.

– Ты не можешь резать меня, – серьезно произношу я.

На мгновение я вижу вспышку ярости в его глазах, но она исчезает прежде, чем огонь успевает разрастись. И я вижу, что он понимает причину моей просьбы. В некоторые ночи я рассказывала ему о том, что со мной делали в том доме, в том числе и то, что Ксавьер полосовал меня ножом, пока насиловал.

На мгновение я впадаю в панику, страшась, что он остановится перед упоминанием, что моим телом пользовались другие мужчины. Напрягшись, я жду проявления отвращения. Я бы не стала винить его, если бы он испытывал его, но это все равно разбило бы мое сердце.

Но вместо этого он переворачивает нож так, что его острие оказывается в его ладони. Он проводит рукояткой по моему бедру, нежно и дразняще. Страх начинает рассеиваться, мои кости пропитывает облегчение. Но и это быстро проходит, когда рукоятка начинает ласкать мою киску, лишь слегка касаясь ее.

Теперь я не чувствую ничего, кроме предвкушения и томительной настороженности.

Самолет снова попадает в зону турбулентности, наглядно иллюстрируя, что испытывает мое сердце.

– Ты знаешь, что возвращение украденного у тебя может помочь справиться с травмой? – спрашивает он.

– Да, – шепчу я.

– И если что-то причинило тебе боль в прошлом, то придание этому нового смысла может помочь.

Он поднимает глаза и пристально смотрит на меня.

– Хочешь, я покажу тебе новое назначение этого ножа?

Я колеблюсь, но все-таки киваю головой. Страх другого рода овладевает моим телом – тот, который всегда меня притягивал. И которого мне так не хватало.

– Подними платье, – сурово требует он, глубоко и хрипло.

Я поспешно исполняю его приказ, задирая ткань достаточно высоко, чтобы обнажить вершину бедер.

Его ноздри раздуваются, и на мгновение он сжимает челюсти, после чего приказывает:

– Теперь обхвати мою руку.

Нахмурив брови, я делаю то, что он говорит: беру его ладонь, крепко обхватывающую лезвие.

– Не хотелось бы порезать твои красивые пальчики. Так что ты будешь направлять меня.

Качаю головой, чувствуя, что уже готова пойти на попятную.

– Я не трону тебя, – обещает он. – Ты все контролируешь, маленькая мышка. Я здесь только для того, чтобы уберечь твою ладонь. Вместо того, чтобы позволять этому ножу причинять тебе боль, используй его, чтобы доставить себе удовольствие.

Мое горло сжимается, и я испытываю сильнейшее желание сбежать. Но именно это чувство и удерживает меня на месте. Я не хочу, чтобы Ксавьер победил. Чтобы он бесконечно преследовал меня, чтобы неодушевленный предмет имел возможность управлять мной.

Кивнув, я веду его руку вверх, и мое дыхание сбивается, когда рукоятка скользит по моей щели.

Зейд внимательно следит за моими движениями, стиснув зубы, мышцы его челюсти пульсируют. По его запястью начинает стекать кровь, и по необъяснимой причине я сжимаю его руку еще крепче, пуская новые струйки. Из глубин его груди раздается рык, но он не останавливает меня.

Я прикусываю губу и всхлипываю, когда медленно ввожу нож в себя; мои ноги дрожат.

Раньше я не думала, что смогу получить удовольствие от того, что трахаю себя рукояткой ножа. Но рука Зейда придает этому новый уровень удовольствия, который я ни за что не смогла бы найти сама. Вид того, как его кровь – не моя – капает с наших рук, делает со мной что-то такое, чего я не могу даже объяснить.

Мое дыхание учащается, я ввожу рукоять в себя до основания, а пальцы Зейда прижимаются к моей коже. Из его груди вырывается стон, но он держит свое обещание, его рука даже не вздрагивает.

– Скажи мне, каково это, – хрипит он, завороженный тем, как я опускаю наши руки вниз, чтобы затем снова потянуть их вверх, вызывая острый прилив блаженства.

– Очень приятно, – выдыхаю я со стоном.

Мои глаза трепещут, и я продолжаю двигаться, набирая темп, который грозит заставить меня забыть свое собственное имя.

– Медленнее, – просит он, его рука сгибается под моей.

Я слушаюсь – сохраняю плавный темп и растягиваю удовольствие.

– А теперь посмотри на себя. Посмотри, какая ты красивая, когда трахаешь себя.

Приоткрыв рот и тяжело дыша, я смотрю вниз, на свои скользкие бедра, и эйфория усиливается от увиденного.

– Видишь, как ты капаешь на наши руки, детка?

Обе наши ладони покрыты его кровью, и соки моего возбуждения смешиваются с ней, прокладывая дорожки через багровые пятна на нашей коже.

Мой живот сжимается, в его глубине нарастает оргазм.

– Да, – стону я.

– Знаешь, что я вижу? Я вижу, как крепко твоя киска сжимает нож, – рычит он, и его лицо напряжено от желания. – Как будто она так и умоляет, чтобы ее наполнили.

– Ты бы хотел, чтобы вместо ножа там оказался твой член? – выдыхаю я, наслаждаясь тем, как вспыхивают его глаза.

Мне невероятно нравится тот факт, что он может лишь мечтать о том, чтобы трахнуть меня, и вынужден наблюдать, как это делает рукоятка ножа. По мне разливается прилив энергии, и я не могу сдержать улыбку.

Его глаза поднимаются к моим, в радужной оболочке мелькает что-то опасное. Мой живот сжимается, оргазм набирает высоту. Но я не боюсь его. Мне его жаль.

– Наверное, больно знать, что ты не можешь прикоснуться ко мне? – спрашиваю я, и из меня вырывается еще один стон, когда я задеваю ту самую точку внутри себя. – Режет ли это понимание глубже, чем этот нож?

– Да, – признается он низким и мрачным шепотом.

– Но тебе нельзя, – дразню я.

Он пристально смотрит на меня, понимая, что именно я делаю, и, похоже, это ему не по вкусу. И все же он ни за что не ослушается меня, зная, что в противном случае мое доверие будет уничтожено навсегда.

Соблюдать границы чертовски сложно, когда у тебя связаны руки.

Я ввожу нож все глубже и быстрее, достигая самого пика, и решаю, что если дать ему попробовать себя на вкус, то это только усилит мою агонию.

Все, что мне нужно, – это один небольшой толчок, но на этот раз не я буду умолять его позволить мне кончить.

Это он будет умолять меня.

– Хочешь полизать меня, Зейд? – спрашиваю я, сверкая глазами. – Я почти готова кончить.

Он опускает взгляд на