Время жить. Пенталогия (СИ) - Виктор Тарнавский

— Тогда… Тогда мы точно сможем организовать отход. Надо прикинуть…

— Прикидывайте. И помните — все это строго между нами. Ни слова кому бы то ни было.

— Обижаете, господин начальник. Будто я сам не вижу, по какому краю мы все тут ходим…

Беседу, впрочем, уже подошедшую к концу, прервал молодой посыльный.

— Сдался террорист! Его… ну, сами пассажиры скрутили! Говорят, нет у него ничего, никакого динамита!

— Отрадно слышать, — недобро улыбнулся начальник. — Иньюко, выбросите его за ворота, можно по частям. Даже лучше по частям. И немедленно отправляйте рейс. Как там те двое — Ворро и Неллью? Уже вылетели? Ладно, подберите тогда пилота и штурмана из резерва. И за работу, господа, за работу! Воздушный мост не должен прерываться ни на минуту!

Сто тридцатый был на самом деле военно-транспортным самолетом «РоРо-130» — относительно тихоходным, не слишком вместительным и совсем не комфортабельным, но зато способным сесть практически где угодно. И это сейчас было важнее всего, так как аэродром Нэтави располагал всего лишь одной полосой и притом, весьма короткой.

Пожалуй, редко какие самолеты встречались когда и где бы то ни было с большей радостью. Либсли Ворро, спустившись на землю из кабины по узкой лесенке, сразу же оказался в центре восторженной толпы счастливых людей, вдруг дождавшихся отмены смертного приговора.

— Тише, тише! — Ворро поднял обе руки вверх. — Довольно! Мы не совершили ничего особо выдающегося! Сохраняйте спокойствие! Кто здесь главный?

Приветственные крики слегка поутихли, и в первый ряд протиснулся широкий и очень широкоплечий человек лет сорока.

— Наверное, я главный. Кори Боино, бывший старший техник отряда противопожарной авиации, считайте, хозяин здешний.

— Ли Ворро, командир летного экипажа. Вы можете организовать людей? Мой штурман сейчас опустит помост, и мы начнем посадку. Но если вас и в самом деле двести человек, мы не заберем всех за один раз. Сейчас мы возьмем сколько сможем, а часа через два вернемся за остальными. Вы можете объяснить это людям, чтобы ни у вас, ни у нас не возникло никаких проблем?

— Все будет путем, — прогудел Боино. — Люди, вы слышали, что он сказал? Никого из вас не бросят, кто не улетит в первый раз, улетит во второй. Давайте в первую очередь семьи с детьми, затем одинокие. Чино, Пако, Карен, последите за порядком!..

— Простите, — Ворро отодвинул с дороги массивного Боино. — Вы тут распоряжайтесь, а я, кажется, нашел знакомого. Эй, Лльечи, откуда ты здесь взялся?

— Ворро, — вяло произнес невысокий светловолосый парень с мягким продолговатым лицом и блеклыми глазами. — Узнал, наконец. Спустился со своих небес на землю, хи-хи. Зря ты это сделал, зря…

— Хватит каркать, Лльечи, — рассердился Ворро. — Ты откуда? Прямо из Лимеолана? (Лльечи вяло кивнул и снова скрипуче прихихикнул.) Давно? Что там? Что с моими, ты знаешь? Чего молчишь?!

— Твои все мертвы, — механически спокойно сказал Лльечи. — А города больше нет. Его пришельцы сожгли.

Он замолчал, и Ворро в нетерпении дернул его за рукав.

— Почему мертвы?! Ты что, видел, как они погибли?! Как?!

— Твоя мать умерла за день до войны, — сонно и безучастно произнес Лльечи. — Так шла себе по улице, бах — и нету. Инфаркт. Тебе телеграмму отправили, с нашей почты.

— Никакой телеграммы я не получал! — перебил его Ворро. — Дальше!

— А что дальше? В первый день город почти не бомбили, не, только порт. Ты никак не откликался, поезда уже не ходили, твой отец и не стал откладывать похороны. Назначил их на семнадцатое. Все твои родственники у него собрались. Много-много. На нашу парковку залезли, хи-хи. А шестнадцатого вечером — налет! Страшный! Я в подвале спрятался. А когда вылез, дома нет, ничего нет, а вместо твоего дома — воронка! Большая-большая. И машины все разбило, одна ваша осталась. Я на нее сел и поехал. Ехал-ехал, а до безопасного коридора так и не доехал, хи-хи. Все мосты через Таране разбомбили, ну прямо все! А потом услышал, на Нэтави есть бензин. Вот и приехал. А тут налет! И я сижу здесь, хи-хи, а ты все по небу летаешь. Даже сюда прилетел, хи-хи.

Лльечи снова замолчал. Ворро пристально посмотрел на него.

— Ты ведь врешь все, Лльечи. Правда, врешь?! У тебя всегда была слишком бедная фантазия, чтобы складно врать! Зачем ты это делаешь, Лльечи?!

— А зачем ты так хочешь знать правду?! — неожиданно обозлился Лльечи. — Твой отец, твоя мать, твои родственники мертвы, и какое тебе дело, как это случилось? Ты летаешь в небе, ты так легко можешь улететь отсюда. Ты такой чистенький, нарядный! Зачем ты так хочешь испачкаться в грязи, хи-хи? Они все умерли, этого достаточно.

— Нет! — Ворро схватил Лльечи за грудки и яростно встряхнул. — Мне недостаточно! Я хочу знать, знать до конца, что с ними случилось! Даю тебе два часа, и если когда я вернусь, ты не расскажешь мне все правдиво и честно, я вытрясу из тебя дух! Ты знаешь, я это сделаю!

Ворро отшвырнул в сторону Лльечи и, не оборачиваясь, поднялся в кабину. Посадка уже заканчивалась. Люди внутри самолета стояли, прижавшись друг к другу, как в переполненном трамвае, но для нескольких десятков человек места уже не было.

Мрачный и молчаливый, Ворро поднял помост и запустил двигатели. Остающиеся махали ему вслед. Вскоре аэродром Нэтави — узкий язык летного поля посреди заросших камышом болот, длинный ангар и несколько деревянных построек — совсем скрылся за пеленой низких серых облаков.

Ворро продолжал задумчиво молчать и на обратном пути.

— Ты не веришь, что твои родители погибли? — наконец спросил его Неллью.

— Не знаю! Этот Лльечи — самый скользкий мелкий ублюдок из всех, кого я знаю. Он еще в школе обожал доводить всех окружающих до белого каления. Уж сколько ему доставалось, а все равно ничего не помогало. Он просто не может сказать что-то, чтоб не соврать!

— Но кое-что из его слов похоже на правду. Например, если город был разрушен шестнадцатого, это объясняет, почему оттуда уже восемь дней нет никаких вестей.

— В том-то и дело, — сердито сказал Ворро. — Он мешает ложь с правдой, и я не могу отличить одно от другого! Конечно, это не самое худшее, что могло случиться, если моя мама умерла, так и не узнав о войне, и если мой отец и прочие родственники погибли мгновенно и без мучений. Но так ли это? Черт! Теперь я так и не узнаю, что было на самом деле! Что бы ни сказал этот поганец, я не смогу поверить ему! Гаденыш! Похоже, он с лихвой отплатил мне за все колотушки, что получил от меня в детстве!.. Кстати, нам не пора поворачивать?

Неллью поспешно бросил взгляд на приборы.

— Еще нет. Но через минуту будет пора. Так что ты можешь уже начинать снижение.

Самолет заскользил вниз, по ходу поворачивая в сторону мрачно-черного купола на севере — дымов от горящих нефтепромыслов. Вскоре он вынырнул из облаков на высоте меньше километра. До Нэтави оставалось всего несколько минут.

— Вижу впереди дым, — обеспокоенно доложил Неллью. — Неужели пришельцы?

Ворро выругался. Аэродром лежал под ним как на ладони. Длинный ангар пылал, просев в середине, выбрасывая в небо тучи искр. Маленькие постройки на краю летного поля просто исчезли, вовсю полыхала подожженная цистерна с горючим. На летном поле дымились пять широких кратеров, один из них точно пополам делил взлетно-посадочную полосу.

— Не успели! — в отчаянии простонал Ворро. — Мотаем отсюда!

Маневр запоздал. Две ракеты «воздух — воздух» синхронно взорвались чуть выше и чуть ниже самолета. В девяноста пяти случаях из ста это привело бы к немедленной гибели, но сто тридцатый оказался необычайно живуч. Он только вздрогнул, принимая на себя дождь осколков, и неторопливо и с достоинством начал заваливаться на раненое крыло.

— Мы падаем! — кричал в микрофон Неллью. — Борт один-три-ноль, обстреляны пришельцами в районе аэродрома Нэтави, округ Савино! Идем на вынужденную!

У Ворро не было времени заниматься подобными пустяками. Он изо всех сил сражался с непокорным штурвалом, стараясь удержать самолет от сваливания. Самолет горел. Три мотора не работали, четвертый кашлял и захлебывался, и было ясно, что он тоже находится при последнем издыхании. Внизу проносились озерца ржавой воды, заросли камышей, невысокие корявые деревца с почти облетевшей листвой, а впереди понемногу вырастала стена леса.

— Молись! — орал Ворро. — Мне молись, чтоб посадил!

Самолет плюхнулся в болото прямо на брюхо, заскользил, подняв тучу брызг, снес крылом несколько хилых деревцев и, наконец, уткнулся в грязь метрах в ста от берега. Ворро и Неллью каким-то чудом отделались синяками и ссадинами, и едва придя в себя после жесткой посадки, выбрались из кабины через вырванную с корнем дверцу. Спрыгивая вниз, Неллью подвернул ногу, и Ворро, ругаясь, тащил его по болоту прочь от пылающего самолета. С грохотом рванули топливные баки, ярко взметнулось пламя, но они были уже на безопасном расстоянии, и наконец, Ворро сумел вытянуть Неллью на пологий берег и сам тут же рухнул прямо на жесткую мокрую траву.