Поэмы Оссиана - Джеймс Макферсон

Еще блесну мечом отмстительным моим?..

О Сельма! старца взор, потушенный годами,

Опять веселые холмы твои узрел,

И оный день, когда с героями друзьями

Фингал, сразя врагов, в отчизну прилетел.

Соперники мои - все барды окружали

Владыку юного и с арфами в руках

Своих соотчичей победы прославляли.

Везде гремевшие на суше и морях!

Морвена государь, на копне склоненный,

С улыбкою внимал бессмертным их хвалам,

Мечтой переносясь к поре той незабвенной,

Когда стремился он во сретенье врагам!..

Но ах! могучего героя нет со мною

И взоры не найдут нигде его следов!

Мальвина, все уже окрест оделось мглою,

Зарница лишь горит над сумраком лесов:

Пойдем. При свете сем, на мураву густую

Простершись, пением заботы усыпим;

Из Сельмы принеси мне арфу золотую

И глас твой съедини с бряцанием моим!

Свидетель прошлых лет и дел Фингала дивных,

Я мужество его прославлю! - Кто дерзал

Противустать ему, когда на сопротивных

Меч победительный он грозно обнажал?

Уже спустилась ночь на горы и долины,

Умолкнул бранный шум средь вражеских шатров,

И шлемы ратников почившей сном дружины

Златились углями чуть светивших костров.

Отец мой, думою глубокой возмущенный,

Один лишь сладкого покоя не вкушал,

Взор томный устремя на брег уединенный,

Где замок Инистор в развалинах лежал.

Уже Катлин, взойдя как будто на тумане,

Окрестность тусклыми лучами озарил,

Когда, покинув сон в безмолвствовавшем стане,

Фингал в соседний лес тропинками спешил.

Вдруг буря восстает, ярится ветр летучий,

Вдруг меркнет свод небес, темнеет блеск светил,

И призрак, разогнав сгустившиеся тучи,

В огне, в крови летит - и громы окрилил!

Сверкают молнии во взорах разъяренных,

В руке - стрела и меч, послушные перстам,

Смерть грозная видна в чертах изнеможенных,

И эхо вторит глас могильный по горам!

Фингал, на призрака с презрением взирая,

Воскликнул, шествуя бестрепетной стопой:

"Сын мрака! да умчит тебя гроза ночная

Крылами быстрыми на черный облак твой!

Зачем сей страшный вид предстал передо мною?

Ты льстишься ль мужество Фингалово смутить?

Кого ты устрашишь воздушною стрелою?

Кого твой снежный лук возможет победить?

Носимый бурями в туманном отдаленье,

Ты уничтожишься, как ветром дым пустой,

Когда в руке моей, неся тебе отмщенье,

Комгала грозный меч возблещет над тобой!"

"Фингал! ужели ты забыл, что припадают

Мне племена людей в священных сих лесах?

Покинули места, где гром мой обожают,

Где зрю себе алтарь, где сею дланью страх?

Возвышу глас - и ветр бушует разъяренный,

И возмущается грозою небосклон;

Воссяду ль, одинок, покоем окруженный,

В златом сиянии на свой лазурный трон

И дань приносят мне покорные народы!

Решаю участь их властительной рукой!

Тревоги на земле и бури всей природы,

Как облачный туман, вратятся подо мной!"

"Лети ж от глаз моих в воздушные селенья!

Фингалу к подвигам путей не преграждай!

Он никогда твои не возмущал владенья?

Лети - и устрашать героя не дерзай!"

"Морвена государь! спеши к отчизне милой,

Я бурю укротил на яростных морях!

У брега корабли - и ветер легкокрылой

Шумит чуть слышимо в спокойных парусах!

Твой славный супостат, твой бич - владыка Соры,

Которому я вождь вернейший средь побед,

Уже с дружинами достиг шумящей Лоры.

Беги - иль от меня тебе пощады нет!.."

Умолкнул и, главу ужасную склоняя,

В Фингала уж стремит бессильное копье;

Но, неколеблемо оружием блистая,

На помощь призвал он все мужество свое

И призрака уже сталь крепкая пронзает,

И мчится стон его по дремлющим лесам...

Тень побежденная мечом своим вращает

И, в дым превращена, несется к облакам!

1828

II

М. Н. Муравьев

РОМАНС,

С КАЛЕДОНСКОГО ЯЗЫКА ПЕРЕЛОЖЕННЫЙ

Лес священный, помаваешь

Со крутых своих вершин.

Кажется, что ты взываешь:

"Встань, Фингалов бодрый сын!

Встань, возьми шелом пернатый

И златую булаву.

Здесь стоя, твой конь крылатый

Ронит слезы на траву".

Ты взываешь; сын Фингала

Зву не внемлет твоего;

Смерти хладно покрывало

Не сорвет рука его.

Ах, несчастная Мальвина,

Здесь в полночные часы

Ищешь друга, но судьбина

Не снисходит для красы.

Так, как утренней росою

Оживленный только цвет

Пожинается косою,

Так упал он в цвете лет.

Здесь невидима ограда

Держит друга твоего.

Слезы, вот твоя отрада,

Слезы дойдут до него.

Или лучше взор слезящий

Возведи на горний круг:

Зри со облаком парящий,

Зри его блестящий дух

Так, как некогда с полночных

Устремляйся брегов,

На горах гремел восточных

Посреди своих врагов,

Как советы витязь юный

Старцам мудрым подавал

Или арфы стройны струны

Гласом сладким провождал.

Он окончил дней теченье

Нас волнует жизни ток.

Бойтесь бури: в небреженье

Не застал бы лютый рок.

1804

М. Олешев

ЛОТРЕК

ИЗ ПЕСНЕЙ ОССИАНА

Ветры ужасны

Воют, шумят;

Слабо мелькает

Бледна луна;

Дубы столетни

Гнутся, скрипят;

Птицы со страху

Скрылись в лесах;

Боле не слышно

Пения их;

Лишь раздаются

В мрачном лесу,

С ветром мешаясь,

Крики совы;

Один несчастный сын Арминов,

В глубокой горести своей,

Не чувствуя грозы ужасной,

Стоит, на камень опершись,

Под коим скрыт ему любезной

Прекрасной Дезагрены прах.

Имея на лице унылость,

Нося в груди жестоку страсть,

И обрати свой взор на камень,

Лотрек, вздыхая, говорит:

Пусть свирепеет

Буря везде,

Ветры ужасны

Грозно шумят,

Пусть все стихии,

Вдруг съединясь,

Сильно бунтуют,

Горы трясут!

Пусть раздается

Страшный отзыв

В мрачных пещерах,

Темных лесах!

Ужас природы

В сердце моем

Ныне не может

Страх произвесть;

Я уж лишился

В свете всего,

Нет мне утехи,

Нет мне отрад!

Счастье, довольство,

Радостна жизнь,

Прочь отлетели,

Скрылись от глаз.

Смерть ужасною рукою

Прекратила жизни нить

Милой, нежной Дезагрены

В цвете юных ее лет!

Я остался в горькой скуке

Жизнь плачевную вести,

И всечасно со слезами

О любезной вспоминать.

Но что я говорю, несчастный!

Могу ль я ныне слезы лить?

Давно иссякнул, прекратился

Из глаз лиющийся поток;

Осталось мне одно мученье,

Отчаянье и вечный стон;

Но скоро, может быть, судьбою

И мне назначен сей предел,

Чтоб, скорби прекрати несносны,

Оставить жизнь, сойти во гроб

И там навеки съединиться

С тобой, дражайший милый прах!

Придет прежней сотоварищ

Жизни счастливой моей,

Изумленным взором будет

Друга прежнего искать;

Но увы! он не увидит

Более его нигде!

Пусть он спросит о Лотреке:

Где его сердечный друг?

Но, когда о том узнает,

Что несчастный друг его

От несносного страданья

Злую жизнь свою скончал

И что он тогда ногою

Попирает прах его,

Хладною землей покрытый,

В месте том, где он стоит;

Тут вздохнет и тихим шагом

От печальных мест пойдет.

Скройся, исчезни,

Горестна мысль!

Пусть веселятся

Милы друзья,

Лютой разлуки

Вечно не знав!

Пусть я страдаю

Только один,

Пусть я окончу

Здесь свою жизнь.

Тогда отчаянной рукою

Лотрек свой острый меч берет

И, призывая тень любезной,

Разит во грудь и мертв падет...

1803

С. П. Жихарев

ОКТЯБРЬСКАЯ НОЧЬ, ИЛИ БАРДЫ

Первый

...Ночь хладна и темна,

Туман окрестность покрывает,

Сокрылась полная луна,

И звезды яркие с эфира не блистают.

Я слышу шум вдали глухой:

То эхо по дебрям разносит ветров вой.

Бунтуют волны разъяренны,

Вздымаются, бегут и плещут в берегах.

Там стоны слышатся птиц вещих на гробах,

Здесь тени сонмами седят уединенны,

И гласов их нестройный хор

Тревожит робких серн в пещерах запустелых.

Внимая скрипу древ дебелых,

Блуждает странник среди гор,

Уныло сердце в нем, он бодрости лишился.

Друзья! наш большею дух скорбию объят,

Навек героев взор сном смертным помрачился,

Навек заключены в сырой земле лежат.

Певцы, венчанны сединою!

Все ль радости живут во звуках ваших лир?

Ударьте в них! Пускай познает целый мир,

Что ко отечеству любовь вела их к бою.

Не славы суетной искать

Среди ужасных битв желанием пылали!

Не почесть их влекла подобных поражать,

Что скорбь отечества зря - пали!

Друзья! воспойте их, чтобы грядущий век