Александр Дейнека - Пётр Германович Черёмушкин

В 1965 году дачу продали, и вскоре художник приобрел у писателя Федора Гладкова дом с большим участком в Переделкине, куда перевезли мастерскую.

Как вспоминала Елена Павловна, «кроме неприятностей в академии, стала проявляться тяжелая болезнь, периодически осложняющаяся пристрастием к „зеленому змию“. Силы постепенно уходили. Дейнеку поспешили снять с поста вице-президента, дабы не последовало возможное повышение в академии, о котором шли упорные слухи»[245]. В архиве Государственной Третьяковской галереи хранится выписка из протокола заседания президиума Академии художеств о распределении обязанностей между членами президиума. Основные полномочия получают президент Н. В. Томский и вице-президент В. С. Кеменов, который отвечает за научно-исследовательский институт теории и истории изобразительных искусств, творческие дискуссии и зарубежные культурные связи и подготовку мероприятий по связи с зарубежными организациями. Дейнека остается членом президиума, ответственным за отделение декоративно-прикладного искусства, совет по декоративно-прикладному искусству и художественной промышленности и вопросы синтеза искусств в современном градостроительстве. В его сферу также входит мозаичная мастерская Академии художеств.

Под конец жизни Дейнека чувствовал себя каким-то потерянным. Коллеги по цеху зачастую не проявляли к нему доброжелательности. Несмотря на растущие внешние проявления признания, художник понимал, что до конца, до самой верхней точки, соответствующей его таланту, он не дошел, и считал себя недооцененным. Тщеславный, амбициозный, жаждущий признания, Дейнека чувствовал груз своего возраста, но все еще ждал большего от окружающего мира и не мог смириться с восторжествовавшей советской бюрократией.

В рассекреченной записке Комитета по печати при Совете министров СССР о некоторых вопросах литературы и искусства от 15 января 1966 года говорится об отклонениях от партийной линии в области искусства. В качестве примера приводятся высказывания Дейнеки, сделанные во время одной из дискуссий в стенах Академии художеств СССР. «Недавно во время одной из дискуссий академик Дейнека заявил, что с тех пор, как появилось цветное фото, труды передвижников якобы утратили свою ценность и не имеют будто бы никакого значения», — доносят чиновники, выражая обеспокоенность фактами пренебрежения к культурному наследию, великим духовным ценностям нашего народа[246]. Строптивец Дейнека снова попадает в поле зрения партийных блюстителей норм, которые оживляются после свержения Хрущева и с воцарением триумвирата Брежнева, Косыгина и Подгорного. Но Дейнеку интересуют прежде всего дела художественные.

В 1966 году он привез в Курск обширную выставку и выступал на открытии при большом сборе почитателей и земляков. На фотографиях того времени видно, как приятно Дейнеке общаться с жителями родного города, как с удовольствием он принимает поздравления и дает пояснения посетителям. Посверкивая золотым зубом по моде того времени, Дейнека улыбается и демонстрирует свой талант увлеченного рассказчика. Но на душе у него не так радостно. Болезнь из-за пристрастия к «зеленому змию» не оставляла его, неуклонно подтачивала его организм.

8 декабря газета «Курская правда» опубликовала статью «Встреча с А. А. Дейнекой». «За полтора месяца тысячи курян и гостей города посетили выставку произведений народного художника СССР, лауреата Ленинской премии, действительного члена Академии художеств А. А. Дейнеки. Позавчера здесь состоялось обсуждение экспозиции с участием автора. Представители творческой интеллигенции Курска с искренней заинтересованностью говорили о работах большого художника, его искусстве — всегда остро современном, всегда удивительно молодом. А. А. Дейнека тепло поблагодарил собравшихся. Ему был вручен адрес областного управления культуры, областного отделения Союза художников и обкома профсоюза работников культуры. Выставка продлится до конца декабря»[247].

В последний год жизни Александр Александрович с восторгом любовался красотой движений молодых спортсменов во время телевизионных трансляций соревнований, но не мог сдержать слез — собственная физическая немощь угнетала его. Дейнека видел смысл человеческого существования в постоянном движении, а оно давалось ему все труднее. Но он и сам продолжал оставаться выставочным экспонатом, который показывали иностранцам. В 1967 году мастерские Дейнеки и Павла Корина посетил мексиканский монументалист-коммунист Давид Альфаро Сикейрос.

Игорь Долгополов описывает мастерскую художника так:

«Мастерская Дейнеки. Целый мир, в котором не так просто разобраться. Венера Милосская и Бельведерский торс (слепки в натуру) соседствуют с бесценными русскими иконами XIV и XV веков. Оригинал „Балерины“ Дега и рядом шедевр самого хозяина — „На балконе“, обошедший весь мир. Стены увешаны уникальными репродукциями Паоло Уччелло, Ван Гога, Пикассо. Деревянные скульптуры „Боксера“ и „Женщины“, вырубленные Дейнекой почти в натуральную величину, и маленькие керамические фигурки, сделанные им же, огромные начатые холсты с намеченным углем рисунком и готовые пейзажи, натюрморты, интерьеры. Большой диван завален журналами, пришедшими со всех концов света, и, конечно, прежде всего, книги, книги, книги. Надо сказать, что у Дейнеки — одно из лучших в Москве собраний книг по искусству. И несмотря на весь этот кажущийся хаос — французских палитр, сотен кистей, мексиканских ритуальных масок, блоков мозаики, деталей витражей, папок с рисунками — словом, тысячи самых разнородных предметов, во всем этом космическом беспорядке есть своя железная логика, известная лишь хозяину мастерской. И не дай бог кому-нибудь потревожить этот заведенный порядок — хлопот не оберешься»[248].

Человек крутого нрава, всегда пышущий здоровьем, Дейнека начал угасать и не хотел признаваться в этом себе и окружающим, не хотел мириться со своими болезнями и возрастом. Он не мог смириться с тем, что слабеет и ощущает недомогание. В начале 1968 года все-таки пришлось лечь в больницу. Дейнека переживал глубокую депрессию и заливал ее водкой. Мог сказать жене как бы невзначай: «Знаешь, Леночка, если бы не ты, я бы уже давно пустил себе пулю в лоб. Я всё вижу, всё знаю, что творится вокруг, и больше ничего не хочу…» По воспоминаниям Владимира Петровича Сысоева, Серафима Ивановна навещала в эти годы Дейнеку в мастерской и пыталась вернуть ему душевное равновесие. Водитель Дейнеки Володя Галайко утверждал, что Серафима однажды вытащила из мастерской ружье, чтобы Сан Саныч не лишил себя жизни.

Работал он всё меньше и меньше и порой спрашивал жену: «Ты думаешь, я сижу без дела? Нет! Я обдумываю новые работы!» Но, по правде говоря, новых идей было очень мало, а новые работы казались какими-то пластмассовыми, неестественными, засушенными, столь отличающимися от работ 1930-х годов. Если посмотреть на портрет «Юный конструктор», кажется, что Дейнеку гораздо больше интересует клетчатая ткань костюма изображенной девушки, чем лицо портретируемой или ее деятельность.

Правда, друг и поклонник Дейнеки Игорь Долгополов, который также не был чужд пристрастия к «зеленому змию», выражал восхищение «Юным конструктором»: «С удивительным тактом художник раскрывает перед нами сложный образ молодого современника, наделяя его обаятельными чертами человека чистого, мечтательного, красивого особой душевной