Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова

сдаться. Пришлось обменять себя на… на нас! А в итоге? Алексей между двух миров! Моего малыша больше нет! А Лиза… если с ней что-то случится, я никогда себе этого не прощу! Мамочка, как же больно!

— Понимаю, милая! Тебе сейчас кажется, что…

— Нет, не понимаешь! — шмыгнула забитым носом Белоснежка.

— Отчего же? — горько усмехнулась ее мать. — Я в твоей шкуре побывала… много раз! Или ты наивно полагаешь, что наша жизнь с отцом сказкой была? Он находился при смерти дважды! Но бог миловал. А родить у меня не получалось долгих десять лет. Я либо не беременела вовсе, либо… выносить никак не могла. Каждая моя беременность заканчивалась… трагедией. Не знаю, как я не сошла с ума. Чтобы ты понимала, за эти годы у меня случилось… шесть выкидышей на раннем сроке! Ты могла стать седьмой. Я и тебя чуть не потеряла. На пятом месяце открылось кровотечение. К счастью, к тому времени Петя уже связи хорошие имел. Меня экстренно доставили в больницу к лучшим врачам и положили на сохранение. Тебя удалось спасти, но идти за вторым мы даже не пытались. Повторись со мной такое еще разок, и я точно оказалась бы в психушке! Это я к чему, милая… ты поплачь – станет легче. Но опускать руки и сдаваться раньше времени не смей! С Лизой все будет хорошо – у нее очень сильный ангел-хранитель! Алексей тоже поправится – он крепкий малый. И у вас обязательно родятся дети. Много красивых и здоровых карапузов. Вот увидишь! А пока…

Договорить Елена Сергеевна не успела. Дверь палаты распахнулась, и на пороге показалась та самая медсестричка, с которой Андрей разговаривал несколько минут назад. Она отыскала его взглядом и улыбнулась:

— У меня для вас отличная новость! Ваш брат пришел в себя! У него достаточно серьезные повреждения, но угрозы для жизни больше нет. Его еще немного понаблюдают, и если все будет в норме, то уже к вечеру переведут в обычную палату. Поздравляю вас!

За спиной громко вскрикнула Соня, разрыдавшись уже от радости.

А Гордеев невольно пошатнулся, чувствуя, как от облегчения ноги делаются ватными. Как с плеч спадает огромный невидимый булыжник. Как стальные цепи, стискивающие грудную клетку, разрываются на мелкие частицы.

— Я… я могу его увидеть? Пожалуйста! Мне нужно… мне… я…

— Нежелательно, — заговорщицки прошептала девушка. — Но при соблюдении всех санитарных норм я проведу вас к нему. У вас будет несколько минут!

Что ж, его устраивала даже подобная малость. Андрей практически бежал к брату, от нетерпения обгоняя медсестру. Правда, пришлось предварительно вымыть руки и вырядиться в стерильный белый халат. Но меры предосторожности никто не отменял. В нужную палату он ворвался подобно урагану. Без предупреждения. Без стука. Едва не сорвав с петель несчастную дверь. Однако, оказавшись внутри и увидев Алексея на больничной кровати, с кучей капельниц, прикрепленных к его рукам, почувствовал, как вся его решимость тут же испарилась. Ему сделалось дурно. Брат выглядел малость потерянным. Вперившись в него строгим взглядом, он хрипло выдавил из себя:

— Андрей? Что мы здесь делаем? Что со мной? Я… попал в аварию?

Все, на что хватило сил, так это отрицательно покачать головой, чувствуя, как сердце замирает в груди, а глотку стягивает болезненным спазмом.

— Черт! — зашипел он. — А чувствую себя так, будто угодил под грузовик!

— Неудивительно, — как можно мягче отозвался Андрей. — У тебя серьезное сотрясение мозга, перелом нескольких ребер, многочисленные ушибы, ну и… внутренним органам прилично досталось.

Алексей задумался, тяжело дыша. С трудом облизал пересохшие губы.

— Что произошло? — потребовал объяснений, глядя на него в упор.

Пожав плечами, Андрей поведал ему то, что сам узнал вчера от Ирины Павловны (наставница была осведомлена почти из первых уст):

— Как выяснилось, твоего водителя давненько подкупили. Он шпионил за тобой. А когда поступило соответствующее распоряжение, накачал тебя чем-то. Как только ты вырубился, этот урод передал тебя в руки Шмеля и его прихвостней. Как видишь, поработали они над тобой… виртуозно!

И вновь брат замолчал на несколько секунд. Обдумывал услышанное.

Потом озадаченно протянул:

— Странно. Для чего было так заморачиваться? Не проще ли тупо застрелить?

— Нет, если все хорошо продумать и использовать ситуацию как приманку!

— О чем это ты?

— Кое-что произошло, пока ты был в отключке…

— Что? — настороженно.

— Борзый вычислил крысу. А тот в свою очередь, сбегая, положил хрен знает сколько народу и… увез с собой Лизу. Ее всюду ищут.

— Это нехорошо. Очень нехорошо!

— Да. Я места себе не нахожу. А Соня…

— Что с ней? — Алексей дернулся, намереваясь подняться с постели.

Андрей резко изменил тактику, опасаясь навредить брату:

— Лежи-лежи! Она тоже здесь. Привести ее?

— Нет! — яростный протест. — Не вздумай! Не хочу, чтобы она видела меня в таком состоянии! Ей… ей нельзя волноваться!

«Как и тебе, братишка. Как и тебе…»

Глава 59

Он кивнул, начиная осознавать, что новость о потере ребенка способна подкосить даже здорового человека. А Алексею не помешало бы сперва окрепнуть. Поэтому просто молчал, ожидая от него инициативы.

— Кто оказался ублюдком? — все еще слабый голос брата нарушил воцарившуюся тишину. — Кого Борзый вывел на чистую воду?

— Шмель! Убийца наших родителей! Их ведь убили, не так ли?

Алексей окатил его ошарашенным взглядом и выдохнул:

— Откуда ты знаешь?

Игнорируя болезненный комок в горле, Андрей пожал плечами.

Осознав, что замер посреди комнаты, сделал шаг вперед. Еще один.

И еще. Лишь оказавшись прямо у постели брата, он тихо обронил:

— Есть доказательства его вины. Есть свидетели.

— Паскуда! Я всегда это знал! Но…

— Почему ты скрыл от меня правду о родителях?

Алексей отвел глаза:

— Чтобы у тебя появился хоть мизерный шанс на спокойное детство!

От его слов в глазах предательски защипало. Руки затряслись.

Стиснув зубы до противного скрежета, дабы не разреветься, подобно девчонке… дабы не выказать своей слабости, Андрей мертвой хваткой вцепился в ладонь старшего брата. Как никогда чувствуя их родство, их единение, он улыбнулся через силу. Превозмогая себя, произнес:

— Только сейчас… когда едва не потерял тебя… я понял, как много ты для меня сделал! Понял, что обязан тебе всем! Понял, что ты – единственный родной человек на всем белом свете! Понял, как много ты