Фантастические тетради - Ирина Ванка

— Кто это? — спросил диспетчер, указывая на Матлина и вытягивая шею от удивления: мимо него вышагивал типичный фактуриал в навигаторской экипировке. Это была слишком откровенная экзотика, для непосвященного бонтуанца.

— Помощник, — ответил Суф, не отрываясь от своей работы. — Иди, Матлин, подожди меня у лифта.

Черные глаза диспетчера неприлично округлились и стали напоминать два мокрых волдыря. «Сетчатку расширяет, — подумал Матлин, — дробит, фокусирует, сейчас начнет меня изучать». Исключительно из самых гуманных соображений, чтобы не лопнули глаза у этого любопытного гуманоида, Матлин решил помочь ему развеять худшие сомнения и, как цивилизованное существо, на языке Ареала подтвердить, что он, действительно, помощник и сейчас же, немедленно с удовольствием уберется к лифту, а то и подальше… Но тут же, не закончив своего сумбурного монолога, понял, что на этот раз совершил ошибку непоправимую. В основе его Языка даже глухой бонтуанец способен был определить фактурную основу, да не какую-нибудь, а самую что ни на есть доморощенную.

Реакция диспетчера не подвела: за пять секунд до отработки программы он успел включить аварийный «стоп» всех работающий в этот момент режимов станции. Суф в ужасе отскочил от пульта и замер у него за спиной.

— Что ты натворил, паразит! Пять секунд оставалось…

Матлин готов был застрелиться или прыгнуть с небоскреба вниз головой, но ни пистолета, ни небоскреба под рукой не оказалось. Не оказалось даже времени на размышление, потому что из лифта уже выходили те самые двухметровые существа, которые только что снимали их с самолета.

— Не стоило, — начал один из них, — поднимать панику. Это не в наших общих интересах. Вам следовало спуститься двумя галереями вниз, не покидая Земли. Мы готовились к этой встрече. Не надо ничего бояться, идите за нами следом.

Матлин сам от себя не ожидал такой покорности: в какой-то момент у него не осталось и тени сомнений, что ему надо идти, что так, безусловно, будет лучше для всех; более того, в этом и есть единственный верный путь решения проблем.

— Остановись! — крикнул Суф. — Опомнись, что ты делаешь!

Матлин обернулся и будто очнулся ото сна. Только теперь он заметил, что перчатка Суфа осталась лежать на панели, упираясь лучевым указателем в ключ системы остановленной программы. И те несчастные пять секунд, которых не хватило до старта, оставались актуальными сразу после отключения аварийного «стопа».

Возможно, вполне вероятно, что Суф представлял себе, как отключается «стоп». В конце концов, оборудование технопарков — его прямая специальность, но сколько времени на это уйдет? Сколько времени Матлин сможет продержаться врукопашную против трех гуманоидов — здесь речь может идти лишь о долях секунды.

Он вопросительно посмотрел на Суфа: «Ты б хоть намекнул, что делать. Я сделаю сам. Мне терять нечего, ты только намекни». Суф стоял как вкопанный, будто время работало на него, а не в совершенно противоположную сторону.

— Мы могли бы прекрасно побеседовать здесь, — обратился Матлин к своим конвоирам. — Вас интересует Али? Да, он действительно был с нами. Кто он? Отменный мухолов. Его жизненное кредо? Наплевать на все и на всех. Кто он мне? Демон-хранитель. Что-нибудь еще?

— Превосходно сказано! Больше ничего не надо, — донеслось из закрытого контура лифтовой площадки и, когда все присутствующие обернулись на звук, на площадке уже стоял собственной персоной Али-Латин. — Ух, еле успел, — сообщил он бонтуанским фактурологам с пафосом в интонации, за которой обычно следуют бурные аплодисменты. И вид у него был будто с подмостков бродячего театра: разрисован, как папуас, с красными перьями на голове, в рваных джинсовых шортах; с бубенчиками на щиколодках босых ног, которыми он, надо полагать, только что отплясывал самбу на мексиканском побережье.

Али выволок с площадки лифта длинный полосатый мешок, который гулко загрохотал о ребристый спуск из лифтового отсека.

— А это мой дун. Банальный заурядный дун. — Прояснил ситуацию Матлин, но ситуация в этом не нуждалась. — Ты, кажется, собирался взять на себя некоторые проблемы?

— Именно поэтому я здесь, недоумок! — Али извлек из своего мешка длинную холеную дубину и с воплем «Хэй-йа! Все проблемы решаются просто!» засветил в поясницу одному из матлиновых оппонентов. Похоже, в гравитации технопарка дубина оказалась для него слишком тяжелой, чтобы с первого размаха дотянуться до головы.

После того как Али, совладав со своим орудием решения проблем, вполне успешно треснул диспетчеру по уху и рикошетом Матлину по затылку, — Матлин уже с трудом соображал, что происходит. Кажется, падая, он чуть не вывихнул челюсть, зацепившись ею за какую-то деталь местного «дизайна», и, потеряв сознание, лишил себя уникальной возможности прочувствовать колорит ситуации во всех его оттенках. Но, очнувшись в пилотском отсеке болфа, нисколько об этом не пожалел. Корабль уже шел в режиме КМ-транзита, оставив далеко позади «чью-то галактику» с чьими-то проблемами, чьими-то неисполненными желаниями и неопределенными перспективами. Возможно, именно теперь, впервые за эти бесконечно долгие месяцы, ему бы удалось в полной мере расслабиться, если б Суф не тряс его за шиворот и не кричал:

— Эй, Матлин! Ты меня еще помнишь? Ты меня узнаешь?

УЧЕБНИК. ВВЕДЕНИЕ В МЕТАКОСМОЛОГИЮ. Теория равновесия

Под равновесием здесь понимаются пропорции движения, удерживающие предполагаемую точку в неподвижном состоянии. Скорее, это теория неподвижности. Она относится к мировоззренческим теориям посредников и именно на нее идет ссылка в предшествующих описаниях, как Великое равновесие природы.

Первые ее постулаты действительно вышли из теории неподвижности и мало чем отличаются от родных законов физики. К примеру: «движение и покой относительны — одно существует относительно другого». Не стоит углубляться в известные каждому школьнику рассуждения о точке в движущейся и неподвижной системе… Или, скажем: «движения и покоя в чистом виде не существует» — это, разумеется, для отличников. А для особо выдающихся вундеркиндов из этих постулатов даже извлекается двойное дно.

Вернемся к нашим игрушкам, подобным «вертушкам времени» и рассмотрим еще одну — «вертушку чистого равновесия». Тем более что через эту «вертушку» в свое время проходят все перспективные цивилизации, но мало у кого она получается действительно «вертящейся». Она, конечно, в любом случае может вертеться благодаря усилию умелых рук и точным расчетам. Особенность посредников заключается в том, что у них «вертится» вопреки… Настолько вопреки, что нет возможности остановиться. Но дело, в конце концов, даже не в этом. В своих моделях посредники применяли собственный способ микропостроений благодаря своей уникально развитой оптике — пережитку песчаной эры, отразившемуся на последующей эре, «стеклянной». Оптические приемы которой со временем переросли свой исходный материал.