Ленин. Соблазнение России - Леонид Млечин

Фрунзе и его единомышленников, жаждавших мировой революции и готовых разжечь ее с помощью армии, Троцкий назвал «нетерпеливыми стратегами». Троцкий говорил, что принятие только наступательной стратегии — авантюризм, непростительная ошибка, которая приведет к колоссальным жертвам. Армия должна учиться обороне, к которой придется прибегнуть на первом этапе войны, возможно и стратегическое отступление, которое позволяет выиграть время для мобилизации и развертывания собственных сил. Он считал, что не надо выдумывать какую-то особую стратегию и тактику, а надо учить красноармейцев и создавать современную боевую технику.

Обо всем этом молчали десятилетиями. Троцкому приписывали какие-то чудовищные глупости, а между тем выяснилось, что он рассуждал глубоко и точно — в отличие от «признанного военного стратега» Фрунзе. Предположения Троцкого оказались правильными, как показала Великая Отечественная…

На высшем военном посту Михаилу Васильевичу было суждено пробыть меньше года. Фрунзе скончался 31 октября 1925 года после операции, проведенной ему в Солдатенковской (ныне Боткинской) больнице. У него остановилось сердце. И сразу пошли разговоры о том, что «Фрунзе зарезали».

Нуждался ли Фрунзе в операции? Язвенную болезнь можно лечить и консервативно, не прибегая к оперативному вмешательству.

Фрунзе много лет страдал от болей в желудке, у него диагностировали язвенную болезнь двенадцатиперстной кишки. Потом у него начались опасные кишечные кровотечения, которые надолго укладывали его в постель. В годы Гражданской войны ему иногда приходилось руководить боевыми действиями, не вставая с постели. Лечиться он не любил, когда мучили боли, глотал разведенную в воде пищевую соду. В 1922 году его хотели отправить пить лечебные воды в Карлсбад (Карловы Вары), что помогает многим язвенникам. Он наотрез отказался.

8 октября 1925 года под руководством наркома здравоохранения РСФСР Николая Александровича Семашко дюжина врачей осмотрела Фрунзе. Они пришли к выводу, что существует опасность прободения язвы, поэтому больному показана хирургическая операция. Фрунзе не только не сопротивлялся операции, а, напротив, просил о ней.

Накануне операции Фрунзе писал жене Софии Алексеевне в Ялту:

«Ну вот, наконец, подошел и конец моим испытаниям! Завтра утром я переезжаю в Солдатенковскую больницу, а послезавтра (в четверг) будет и операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно, в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах.

Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым и даже как-то смешно не только идти, а даже думать об операции. Тем не менее оба консилиума постановили ее делать. Лично я этим решением удовлетворен. Пусть уж раз навсегда разглядят хорошенько, что там есть, и попытаются наметить настоящее лечение.

У меня самого все чаще и чаще мелькает мысль, что ничего серьезного нет, ибо, в противном случае, как-то трудно объяснять факты моей быстрой поправки после отдыха и лечения. Ну, уж теперь недолго ждать…

Мне как-то пришлось услышать про нас такую фразу: “Семья Фрунзе какая-то трагическая… Все больны, и на всех сыпятся все несчастья!” И правда, мы представляем какой-то непрерывный, сплошной лазарет. Надо попытаться изменить это все решительно. Я за это дело взялся. Надо сделать и тебе…».

Это письмо объясняет, почему Фрунзе сам хотел операции. Ему надоело числиться среди больных. Он надеялся разом избавиться от своих хвороб. Предсмертное письмо жена не получила. Пришла телеграмма о смерти Михаила Васильевича…

Наступление — выгодное дело

Гражданская война в России была катастрофой для страны и народа, невероятным бедствием, которое ни с чем невозможно сравнить. Это было полное разрушение нормальной жизни. И никого не миновала чаша сия. Невозможно было отсидеться в стороне, остаться над схваткой, убежать, спастись. В отличие от других войн, когда существовали фронт и тыл, Гражданская охватила всю страну, и воевали все. Война и разрушила всю страну, развела народы и сословия, рассекла семьи. Заставила ненавидеть всех и каждого. Приучила повсюду видеть врагов и безжалостно их уничтожать. Масштабы потерь в этой войне не оценены и по сей день. А глубинные последствия еще не осмыслены. В определенном смысле Гражданская война продолжалась в нашей стране еще многие десятилетия.

Гражданская война — это хаос неуправляемых страстей, страх и ненависть. Горючим материалом для этого всероссийского пожара стали солдаты, хлынувшие с развалившихся фронтов и не желавшие никому подчиняться. Окончание Первой мировой войны вернуло в страну огромное число людей с оружием. Они добывали себе пропитание, пользуясь навыками, приобретенными на фронте. Получили оружие в руки бандиты и авантюристы.

Боевые действия открывали возможность грабить. Особенно во время наступления. Ни красные, ни белые командиры не могли удержать своих солдат от убийств, грабежей и погромов. Да часто и не пытались, потому что подчиненные могли и взбунтоваться.

«Не было войсковой части, — рассказывали бывшие белогвардейцы, — которая не имела бы своего жизнерадостного эшелона, переполненного всякою добычей. Эшелоны эти были вооружены до зубов и охранялись (даже от малейшей попытки контроля со стороны властей) специальными нарядами с пулеметами».

«Я довольно хорошо запомнил рейд генерала Мамонтова, — рассказывал один из белогвардейцев, — население встречало нас колокольным звоном, с иконами, а во время отступления провожало выстрелами в спину. Причиной тому были ужаснейшие грабежи, в которых особенно отличались солдаты генерала Шкуро… Жестокость в то время у меня и у других начала сильно развиваться; мы бывали очень довольны, когда расстреливали совдеп на станции Лопасная, когда казаки громили евреев на станции Енакиево».

«Вступление Добровольческой армии в города и деревни встречалось колокольным звоном, со слезами на глазах, целовали стремена всадников, а по прошествии каких-нибудь двух недель так же ненавидели добровольцев, как и большевиков. Многие офицеры Добровольческой армии по своей беспринципности, разнузданности и жестокости мало чем отличались от красных».

Несмотря на присутствие в Екатеринодаре Ставки, вспоминал генерал Петр Врангель, офицеры вели себя распущенно. Пьянствовали, гуляли. Особенно отличались части полковника Шкуро в волчьих папахах. После пьянки они носились по городу с криками, гиканьем и стрельбой, распугивая мирных горожан…

Андрей Григорьевич Шкуро сделал изрядную карьеру в Гражданскую войну. Он получил генеральские погоны и в войсках Деникина командовал конным корпусом. «Обогатившиеся на фронте в большинстве случаев предпочитали уезжать в тыл — в Ростов или Екатеринодар, где предавались кутежам и безобразиям, реализируя награбленную добычу. Эти элементы становились небоеспособными и на фронт не возвращались…».