Король снов - Роберт Силверберг

Она раздраженно выкладывала перед собой карты

Понтифекс туманностей. Проклятье! На столе уже лежал корональ туманностей. Неужели понтифекс не мог выйти пять минут назад? Девятка лун. Валет туманностей. Она подсунула валета под короналя туманностей. Тройка комет. Келтрин еще сильнее нахмурилась Даже когда карты выходили в нужном порядке, она не испытывала от пасьянса ни малейшего удовольствия. Он надоел до безумия. Ей был необходим Динитак. Пятерка лун. Дама горящих звезд. Семерка…

Стук в дверь!

— Келтрин? Келтрин, ты дома?

Она смахнула карты на пол.

— Динитак! Ты наконец-то вернулся!

Она побежала к двери, но в последний момент вспомнила, что на ней только маленькие трусики, и поспешно схватила халат. Динитак был жутким моралистом и ужасно щепетильно относился к таким вещам. Несмотря на все, что происходило между ними с тех пор, как они стали любовниками, он был бы шокирован, вздумай она открыть ему дверь практически голая. Одежда должна быть надета, а только потом снята: именно таким он был. Кроме того, он мог оказаться не один, а, скажем, с Деккеретом. Или даже с понтифексом Престимионом — после всех последних событий.

Она открыла дверь. Он стоял там — один. Келтрин схватила его за руку, втащила внутрь, а потом оказалась в его объятиях. Наконец, наконец, наконец! Она осыпала его поцелуями. Ей казалось, что они не виделись по меньшей мере полгода.

— Ну! — требовательно воскликнула она, в конце концов выпустив Динитака. — Ты на самом деле рад меня видеть?

— Ты же знаешь, что рад. — Его глаза мерцали счастливым блеском, словно маяки, на узком, угловатом лице. Быстрым движением языка он облизал нижнюю губу. Каким бы высоконравственным и возвышенным он ни бывал временами, сейчас он, похоже, был готов сорвать с нее одежду, не выжидая больше ни минуты.

Келтрин захватило игривое настроение. Она решила, невзирая ни на что, заставить его немного потерпеть. Вообще-то это оказалось бы испытанием не столько его, сколько в первую очередь ее собственного терпения.

— У тебя и твоего друга понтифекса, наверное, нашлось много интересных тем для разговора? — спросила она, отступив на пару шагов.

У Динитака сделался очень обеспокоенный вид. Он мигнул три-четыре раза так быстро, что могло показаться, будто это был тик, а на его левой навеки почерневшей от солнца впалой щеке и впрямь задергался мускул.

— Это… Об этом я не могу говорить, — пробормотал он. — По крайней мере, сейчас— Он говорил напряженным и хриплым голосом. — Мы встречались — понтифекс, корональ и я… возникли кое-какие проблемы, политические проблемы, и они хотят, чтобы я обеспечил им некоторую техническую помощь… — Все это время он жадно пожирал ее глазами. Келтрин просто обожала ту страсть, с которой он смотрел на нее. Эти темные сверкающие глаза, этот притягивающий пристальный взгляд, эта колоссальная энергия, этот непреодолимый магнетизм, который исходил от него, это сдерживаемое напряжение: все в нем очаровало ее с первого же момента знакомства.

— А похороны? — спросила она, старательно продолжая испытывать его терпение. — Что из себя представляла церемония?

— Я приехал слишком поздно и не успел на них. Но это не имеет значения. Знаешь, они меня звали вовсе не для этого, а для делового совещания.

— О котором ты не хочешь мне рассказывать.

— О котором я не могу рассказать.

— Ну и ладно, не рассказывай И не хотелось вовсе. Наверное, это все равно очень скучно. Фулкари рассказывала мне о всяких официальных обязанностях, которые лорд Деккерет выполняет целыми днями, после того как стал короналем Жутко нудные. Я не соглашусь стать короналем ни за что на свете. Пусть передо мной машут короной Горящей Звезды, и ожерельем Вильдивара, и перстнем лорда Мозлимона, и всеми остальными царственными драгоценностями, а все равно не соглашусь. Вдруг она почувствовала, что эта игра ей до невозможности надоела. — О, Динитак, Динитак, я так ужасно тосковала по тебе все это время, когда ты был в Малдемаре! И не говори, что это продолжалось только несколько дней. Мне кажется, что прошли века!

— И мне тоже, — откликнулся он. — Келтрин… Келтрин..

Он протянул к ней руки, и она бросилась к нему. Одежды с них упали словно сами собой. Его руки нетерпеливо метались по ее телу, а она опускалась на лежавший на полу ковер, увлекая за собой возлюбленного.

Они стали любовниками слишком недавно для того, чтобы успеть утратить нетерпеливое, чуть ли не маниакальное стремление к физической составляющей их близости. Келтрин, которой все это было прежде совершенно незнакомо, ощущала не только волнение, связанное с удовлетворением копившегося в ней желания, но еще и мощную тягу к тому, чтобы наверстать упущенное время теперь, когда она наконец позволила себе познакомиться с этой стороной взрослой жизни.

Она знала, что у них будет еще вполне достаточно времени для того, чтобы вести долгие задушевные беседы, прогуливаясь, взявшись за руки, по тихим переходам Замка, для обедов при свечах и тому подобного. В ней еще оставалось очень много от прежней девчонки-сорванца Келтрин, от девственной фехтовальщицы, которая так хорошо умела держать мальчишек на положенном расстоянии, так что она порой говорила себе, что они не должны позволять своим отношениям сосредоточиваться на одних лишь объятиях и жарких, безумных соитиях, и все же теперь, когда она впервые ощутила вкус этих самых объятий и соитий, она с превеликой готовностью соглашалась отложить беседы и прогулки рука об руку на любое неопределенно далекое будущее.

Динитак, при всем аскетизме, который, казалось, был неотъемлемой частью его существа, похоже, чувствовал то же самое Его собственный аппетит к любовным утехам, высвободившийся теперь после неизвестно сколь долгого сдерживания, был по меньшей мере столь же силен, как и у нее И теперь они с восторгом снова и снова подводили друг друга к грани изнеможения и уходили за эту грань.

Но сложился этот уровень отношений весьма непросто. В течение двух недель после их первой случайной встречи возле ротонды лорда Гаспара они виделись едва ли не ежедневно, но Динитак не сделал ни единого намека на что-либо, напоминающее телесную близость, а Келтрин, со своей стороны, понятия не имела, как сделать первый шаг. Она смогла лишь хорошо усвоить признаки нежелательного внимания соучеников по фехтовальному классу, таких как Поллиекс и Тораман Канна, но совершенно не знала, как привлечь к себе желательное внимание. Она даже начала задавать себе вопрос, не мог ли Динитак по своим пристрастиям походить на Септаха Мелайна, и не значило ли это, что ей судьбой предназначено влюбляться только в тех мужчин, которые по врожденным свойствам своего характера были для нее недоступны.