Великая война. Верховные главнокомандующие - Юрий Никифорович Данилов

День моего отъезда из Ставки совпал с приездом туда нового Верховного главнокомандующего, генерала [А. А.] Брусилова. Он приезжал утром, я уезжал днем. Так как я уже никакой должности в Ставке не занимал, то и не поехал встречать его на вокзал. Встреча была вполне официальная, с почетным караулом от Георгиевского батальона. Все старшие чины, конечно, были на встрече.

И вот, прямо с вокзала, все более мне близкие, а именно адмирал Русин, генерал Минут, Петрово-Соловово, еще кто-то приехали ко мне в полном ужасе. Оказывается, новый Верховный не обратил никакого внимания на стоявших на фланге генералов, никому не подал руки, но, когда к нему с рапортом, держа ружье на караул, подошли назначенные от караула в ординарцы и на посылки, то, приняв их рапорт, он каждому протянул руку; те были в полном замешательстве, не зная, как поступить и что делать с винтовкой. Конечно, на всех это произвело ошеломляющее впечатление.

Я был счастлив, что мне не пришлось ни одного дня служить с таким Верховным.

Верховные Главнокомандующие Великий князь Николай Николаевич и Император Николай II в воспоминаниях современников

Император Николай II и Великий князь Николай Николаевич младший на параде. 1913 г. Фото К. Буллы.

Н. Н. Головин

Верховный Главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич[334]

В будущей истории Российской армии имя Великого князя Николая Николаевича будет стоять в ряду наиболее выдающихся российских полководцев. Он был военачальником «Божьей Милостью». Но самым ценным в нем было то, что он не зарыл данный ему талант в землю, а постоянно работал над своим образованием и усовершенствованием. Он верил в военную науку и в то, что таковая не делается с налета, прочтением одной-двух книжек, а только непрестанным, военным трудом. Чтобы приобщиться к военной науке, он еще молодым офицером поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. Блестяще ее окончив, он продолжал затем все время следить за военной наукой, не остановив этой своей работы даже в эмиграции, до последнего года своей жизни.

Когда 20 июля (2 августа) [1914 г. ],[335] на второй день объявления нам Германией войны, Государю Императору благоугодно было назначить Великого князя Николая Николаевича Верховным главнокомандующим, не только вся армия, но и вся Россия приветствовали это назначение. Тяжесть ответственности, которая ложилась вместе с этим назначением на плечи Великого князя, была огромной. Эта тяжесть увеличивалась тем, что в предшествующее мировой войне мирное время Великий князь не предназначался на должность Верховного главнокомандующего, а лишь на должность командующего 6-й армией, остававшейся в тылу в качестве обсервационной армии на побережье Балтийского моря. Вследствие интриг, направленных против него со стороны генерала [В. А.] Сухомлинова, он был отстранен от какого-либо участия в составлении плана войны. Он был даже лишен возможности в мирное время подготовить для себя высших чинов своего штаба. Посему, когда Великий князь Николай Николаевич стал Верховным главнокомандующим, он должен был принять Ставку такою, какою она уже была составлена. Таким образом, ближайшими помощниками Великого князя стали лица ему совершенно неизвестные и, что хуже всего, повинные в ошибках составленного ими плана войны. Вот почему потребовался некоторый период времени для того, чтобы Великий князь Николай Николаевич вполне ознакомился с порученным ему делом и прежде чем он мог приняться за исправление ошибок плана войны.

Такое первое радикальное исправление было произведено 16 (29) августа, когда он отменил все распоряжение Ставки по сбору 9-й и 10-й армий для наступления в Познанском направлении и направил все свободные силы для победного завершения Галицийской битвы. «Этот сбор сил в одну массу, – говорится в изданном большевиками кратком стратегическом очерке Мировой войны,[336] – делается всецело по инициативе Верховного главнокомандующего. Победой в Галицийской битве Великий князь Николай Николаевич ликвидировал стратегические последствия неудачных действий в Восточной Пруссии армий ген[ерала] [А. В.] Самсонова и ген[ерала] [П. К. фон] Ренненкампфа.

Просвещенная воля Великого князя Николая Николаевича нашла вскоре яркое выражение в решительном контрманевре, произведенным им против маневра [П. фон] Гинденбурга и [Э.] Людендорфа, вторгнувшихся в левобережную Польшу с целью помочь разбитым в Галицийской битве австро-венгерскими армиям, собравшимся в районе Кракова. Этот контрманевр почитается многими военно-научными авторитетами, и в их числе маршалом [Ф.] Фошем, как самое замечательное проявление новейшего военного искусства.

Сверхчеловеческие усилия характера и большое умение проявил Великий князь Николай Николаевич в катастрофическую для нас летнюю кампанию 1915 г. Лишенные подвоза снарядов и снабжения пулеметами и ружьями, наши армии не могли сопротивляться германцам, перебросившим свои главные силы из Франции против России. От Великого князя Николая Николаевича потребовались большое искусство и выдающееся самообладание, чтобы в подобных условиях вывести наши армии из «Польского мешка». Великому князю Николаю Николаевичу удалось это сделать, и при этом в такой мере, что в августе месяце 1915 г., ко времени сдачи им Верховного главнокомандования Государю Императору, наши армии могли приступить к прочному закреплению на новом оборонительном рубеже, на котором следовало ожидать прибытия нужного им снабжения.

Воскресшая Россия оценит великий полководческий подвиг Великого князя Николая Николаевича, и можно с уверенностью предсказать, что много памятников будет ему воздвигнуто по широкому простору земли российской.

Н. Н. Головин

Смена Верховного Главнокомандования в 1915 г.[337]

Изучаемые нами протоколы вскрывают, что сами министры, несомненно, подготовляли кризис Верховного главнокомандования. Но делали это они бессознательно, ибо они так же, как и вся Россия, глубоко почитали самого Верховного главнокомандующего, Великого князя Николая Николаевича.

В заседании 6 (19) августа генерал [А. А.] Поливанов, обрисовав самыми сгущенными красками тяжелое положение армии, заявил:[338]

«Как ни ужасно то, что происходит на фронте, есть еще одно гораздо более страшное событие, которое угрожает России. Я сознательно нарушу служебную тайну и данное мною слово до времени молчать. Я обязан предупредить правительство, что сегодня утром на докладе Его Величество объявил мне о принятом им решении устранить Великого князя и лично вступить в командование армией».

«Это сообщение военного министра, – записывает дальше А. Н. Яхонтов,[339] – вызвало в Совете сильнейшее волнение. Все заговорили сразу, и поднялся такой перекрестный разговор, что невозможно было уловить отдельных выступлений. Видно было, до какой степени большинство потрясено услышанной новостью, которая явилась последним оглушительным ударом среди переживаемых военных несчастий и внутренних осложнений».

Мы не приводим здесь полностью того обмена мнений, который произошел вслед за тем между министрами и который слово в слово записан А. Н. Яхонтовым. Это привело бы к слишком большому удлинению выдержек из работы последнего. Этот обмен мнений чрезвычайно показателен. Из него видно, каким общим доверием пользуется имя Верховного главнокомандующего Великого