Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

в странах ислама по божественному закону.[748] Большую часть бахшиев обратили в мусульманство. Поскольку всевышний бог не споспешествовал им, они не держались истинной веры, а [только] по необходимости внешне показывали себя мусульманами, на челе же у них были явны следы неверия и заблуждения. Через несколько времени государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, уразумел их лицемерие и сказал: «Каждый из вас, кто желает, пусть отправляется в Индию, Кашмир, Тибет и родные свои края. А те, кто останутся здесь, чтобы не лицемерили и чтобы поступали согласно тому, что у них в сердце и на душе, и не марали бы чистой веры ислама своим лицемерием. Ежели я, однако, узнаю, что они строят капища и кумирни, то я безжалостно их предам мечу».

Некоторые по-прежнему продолжали лицемерить, а некоторые занялись своими непохвальными замыслами. [Газан-хан] сказал: «Отец мой был идолопоклонником и таким умер. Для себя он построил кумирню и храм и пожертвовал ему разное имущество во времена той братии, а я ту кумирню разрушил. Ступайте туда, живите и пользуйтесь милостыней». По этому случаю хатуны и эмиры представили прошение: «Твой-де отец построил храм и на его стенах написал свои изображения. Ныне, когда он разрушен, снег и дождь падают на изображения твоего отца, а он был идолопоклонником. Ежели бы то место благоустроили, то это принесло бы ему славу и упокой его душе». [Государь] не одобрил и не послушался. После этого они предложили, чтобы [храм] переделали в виде дворца. Он опять-таки не одобрил и сказал: «Коль скоро я задумаю выстроить дворец и там нарисуют изображения, то он будет подобен храму и месту идолопоклонников, а это не годится. Ежели нужно построить дворец, то пусть строят в другом месте».

Такого рода рассказов и случаев множество, изложение их [слишком] длинно. Одним словом, он сказал бахшиям: «Мне известно, что знания у вас нет, однако из ревнивого отношения к своему достоинству государям надобно, чтобы все разряды людей состояли их подданными, по этой причине они всех охраняют и холят. Даже животных, которые не имеют разума и понятия, государи, мусульмане и все люди жалеют и оберегают ради пользы и надобности [в них]. С вами тоже так поступят, но надобно, чтобы даже на кончик волоса у вас не появлялось следа идолопоклонства, изуверства и криводушия, а не то я вас предам мечу». В настоящее время, небольшое число их, которое |S 600| осталось, не собирается обнаруживать, что у них есть возможность придерживаться какого-либо убеждения или вероисповедания, вроде мугов или еретиков,[749] которые издавна существуют в этих владениях, однако убеждения свои они держат втайне и скрывают.

Да сохранит всевышний господь государя ислама невредимым и вечным, ради милости, благоволения и великодушия своего.

Рассказ восьмой. О любви государя ислама к роду посланника [божия], ‛да будет над ним мир’

Государь ислама, ‛да укрепится навеки владычество его’, два раза видел во сне красу господина вселенной,[750] ‛да будут над ним наилучшие молитвы и самые совершенные благословения’, и пророк, ‛да будет над ним молитва и мир’, обнадежил его добрыми посулами. Между ними происходила долгая беседа. Вместе с пророком, ‛да будут над ним молитвы божии’, были эмир правоверных Али, Хасан и Хусейн, ‛да будет над ними мир’. Представив их, он промолвил: «Надобно вам быть братьями», и повелел, чтобы государь ислама с ними обнялся. Обе стороны побратались. С того времени для государя ислама исполнилось много желаний и достались победы. Из их числа самое замечательное было то, что он распространил по всему свету добрые дела и строгий порядок, устроение, справедливость и твердое управление, что он сподобился приобрести славу и что он собрал себе клад из благих пожеланий людей. Что может быть выше этого счастья и благодеяния божия? С той поры любовь его [Газан-хана] к семье пророка, ‛да будет над ним мир’, возросла. Он постоянно ради хаджджа оказывает помощь, паломничает на могилы семьи [пророка], дает и исполняет обеты, чтит и уважает сейидов и жалует им щедрую милостыню. Когда он строил в разных местах ханкахи, медресэ и мечети и прочие благотворительные учреждения[751] и делал определенные завещания на богоугодные дела, он принимал во внимание и содержание и месячное жалование каждого разряда людей и говорил: «Как это так, что у факихов, суфиев и прочих есть доля, а у сейидов нет. Обязательно должна быть доля и для потомков Али». И он приказал, чтобы в Тебризе и прочих больших областях, во всех владениях, таких крупных городах, как Исфаган, Шираз, Багдад и им подобных, построили убежища для сейидов, чтобы сейиды там селились. В их пользу он назначил такое количество денег,[752] какое признал за благо, как об этом, упоминая, гласят жертвенные грамоты,[753] чтобы и они тоже имели долю от его благодеяний. Он постоянно высказывает и заявляет: «Я-де никого не отвергаю и признаю сподвижников [пророка], однако поскольку посланника [божия], ‛да будет над ним молитва и мир’, я видел во сне и он между своими сынами и мною положил братство и любовь, то разумеется я больше люблю семью пророка, а не то, чтобы я, сохрани боже, отвергал сподвижников [пророка]». Он приказал, чтобы для гробницы Хусейна, ‛да будет над ним мир’, провели [оросительный] проток, как об этом будет изложено, и постоянно без изуверства славит род [посланника божия], ибо ‛славою господа и по милости его’, он мудр и совершенен.

Да пожалует всевышний бог обитателям мира такого справедливого и совершенного государя на бесконечные годы.

Рассказ девятый. О воинской доблести государя ислама, устроении войска, сражениях и выдержке его на войне

Государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, с поры детства находился на границе Хорасана, который является самым тягостным краем. С древних времен и доныне чужеземные войска постоянно вторгаются с этой стороны, и не проходит года, чтобы не нужно было один-два раза выступать в поход.[754] Вследствие этого [государь] повторно и неоднократно, давая врагам сражения, вел жестокие войны и переносил много беспокойства и невзгод. Он приобрел полное знание тонкостей этого дела, стал весьма искусным и настолько мужественным, |S 597| что и в больших событиях никак не пугается и не допускает колебания в благословенное сердце. Хотя он знает, что трудно и враг силен, он все-таки терпит и упорствует и не позволяет, чтобы в нем обнаружились следы опасения. Он говорит: «От страха никакой пользы