Путешествия и приключения капитана Гаттераса - Жюль Верн

– Воде не полагается мочить нас в этой стране, – говорил он. – Здесь она имеет право быть только в твердом или газообразном состоянии, что касается жидкого состояния, то с ее стороны это уже нахальство. Мы допускаем лед и пары, но никакой жидкости!

Во время пути не забывали и об охоте, ибо необходимо было добыть свежей дичи. Алтамонт и Бэлл, не слишком удаляясь в сторону, рыскали по ближайшим оврагам и стреляли куропаток, кайр, гусей и серых зайцев. Дичь эта становилась чрезвычайно пугливой и осторожной, подойти к ней было нелегко, и без помощи Дэка охотники только попусту тратили бы заряды.

Гаттерас советовал не удаляться в сторону больше чем на милю. Времени терять не следовало, потому что можно было рассчитывать только на три месяца хорошей погоды.

Впрочем, путникам приходилось быть на своем посту возле саней при трудных переходах, в тесных ущельях или на крутом спуске. Тогда они припрягались к саням, подпирали, толкали или поддерживали их. Не раз приходилось разгружать сани, что не спасало их, однако, от резких толчков, случались аварии, Бэлл, как мог, исправлял повреждения.

На третий день, в среду, двадцать шестого июня, подошли к озеру, простиравшемуся на несколько акров, оно было еще подо льдом, так как высокие горы защищали его от солнечных лучей. Лед был такой прочный, что мог вполне выдержать тяжесть путешественников и их саней. Казалось, он образовался в течение многих зим, и озеро никогда не освобождалось ото льда: на его зеркальную поверхность арктическое лето не оказывало ни малейшего влияния. Это предположение подтверждалось, между прочим, еще тем, что берега озера были покрыты сухим снегом, нижние слои которого, несомненно, образовались несколько лет назад.

Местность стала заметно понижаться, из чего доктор заключил, что эта земля не может далеко тянуться на север. По всей вероятности, Новая Америка была островом, не простиравшимся до полюса. Неровности почвы мало-помалу сглаживались, на западе смутно вырисовывались холмы, окутанные сизой дымкой.

До сих пор на пути не встречалось особых трудностей, путешественники страдали только от ослепительного блеска снегов, отражавших солнечные лучи, этот блеск мог вызвать у них снежную слепоту, но уберечься от него было невозможно. В другое время года они могли бы идти ночью, чтобы избегнуть этой опасности, но теперь ночей не было. К счастью, снег начинал таять и заметно терял свой блеск.

Двадцать восьмого июня температура поднялась до +45F[62]. Потепление сопровождалось сильным дождем, который путники выдержали стоически и даже не без удовольствия. Дождь способствовал таянию снегов, пришлось снова обуться в мокасины из оленьей кожи и по-другому переставить полозья. Разумеется, движение отряда замедлилось. Но так как никаких препятствий не встречалось, то они все-таки продвигались вперед.

Иногда доктор подбирал по дороге круглые или плоские камни, похожие на голыши, обточенные морскими волнами. Это давало ему основание думать, что отряд приближается к полярному бассейну. Однако равнина тянулась вдаль на необозримое пространство.

Не было видно ни малейших признаков жилья, никаких туров или эскимосских тайников. Очевидно, до наших путешественников нога человека еще не ступала по этой земле. Гренландские эскимосы, которые кочуют по арктическим просторам, не заходят в такую даль, а между тем охота в этих местах была бы очень выгодна для этих несчастных, постоянно голодных людей. По временам показывались медведи, следовавшие под ветром за отрядом, по-видимому вовсе не намереваясь нападать.

Потом вдалеке появились многочисленные стада мускусных быков и оленей. Доктору очень хотелось поймать нескольких оленей, чтобы припрячь их к саням, но они проявляли чрезвычайную осторожность и живыми в руки не давались.

29 числа Бэлл убил песца, а Алтамонту удалось застрелить довольно крупного мускусного быка, при этом товарищи лишний раз убедились в его бесстрашии и ловкости. Действительно, Алтамонт был замечательным охотником, и Клоубонни, понимавший толк в этом деле, восхищался его искусством. Тушу быка разрубили на куски, и путники получили запас свежей пищи.

Путешественники всякий раз были рады случаю вкусно пообедать, даже самые умеренные из них не без удовольствия смотрели на свежее мясо. Да и сам доктор порой смеялся над собой, поймав себя на том, что чересчур уж радуется лакомому кусочку.

– Нечего церемониться, ешьте в свое удовольствие, – приговаривал он, – в полярных экспедициях приходится ценить хороший обед.

– Особенно когда он зависит от более или менее удачного выстрела, – заметил Джонсон.

– Вы правы, старина. Зная, что суп регулярно готовится на кухне, человек не думает о еде.

30 числа, вопреки всем ожиданиям, характер местности резко изменился, казалось, поверхность земли была изломана вулканическими силами. Насколько хватал глаз, виднелись утесы и пики, достигавшие значительной высоты.

Поднялся сильный юго-восточный ветер, который перешел в настоящий ураган. Он с ревом проносился среди скал, увенчанных снегом, среди ледяных гор, которые хотя и стояли на земле, но имели вид торосов и айсбергов. Даже доктору, который умел объяснить все на свете, было непонятно, как эти скалы очутились на высоком плоскогорье.

После бури наступила теплая влажная погода. Началась настоящая оттепель, со всех сторон раздавался треск льдов, сливавшийся с грозным грохотом падавших лавин.

Путешественники старались не подходить близко к холмам и говорили вполголоса, потому что громкий звук, приведя в сотрясение воздух, мог вызвать катастрофу. Нередко им приходилось наблюдать страшные обвалы, которые было невозможно предвидеть. Полярные лавины отличаются от лавин Норвегии и Швейцарии своей внезапностью. В горах Европы начало лавине дает небольшой снежный ком, который, катясь по склону, захватывает на своем пути снег, постоянно увеличивается в объеме и несется все с большей быстротой, ломая деревья и сметая целые селения. Но, во всяком случае, падение его происходит в какой-то промежуток времени и от лавины можно спастись. Иначе обстоит дело в арктических странах. Глыбы льда низвергаются там мгновенно, с быстротой молнии, и человек, заметивший, что глыба льда покачнулась в его сторону, неминуемо погибнет под грудой обломков. Лавина не уступает быстротой снаряду, а разрушительным действием – молнии. Оторвавшись от вершины, глыба летит вниз и все сокрушает. Падение лавины сопровождается оглушительным грохотом, эхо далеко разносит по горам и долинам зловещие раскаты. По временам на глазах изумленных путников происходили удивительные превращения, на месте гор после внезапной оттепели появлялись равнины, дождевая вода просачивалась в расщелины глыб, за ночь замерзала и, расширяясь, раскалывала льдины на куски, процесс разрушения происходил с поразительной быстротой.