История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн

популярное из материалистических сочинений, уже давно забыта, и если еще читается, то, конечно, только философами. Таким образом, объяснение спиритов относительно успеха, какой, бесспорно, достался им на долю, настолько поверхностно и несостоятельно, что оно становится даже совершенно бессмысленным, если брать его в отдельности само по себе. Но оно становится понятным, если его рассматривать в связи с несметным количеством насмешек и ругательств, какими спириты осыпают естествоиспытателей за то, что те совершенно игнорируют спиритическое учение. С этой точки зрения выражение «естественно-научный материализм», подобно столь многим другим выражениям, становится просто бранным словом; его не надо принимать в строго философском смысле, а оно обозначает лишь науку, которая не дает у себя места духам. А по понятиям спирита, само собой разумеется, нет ничего более прискорбного, как если его духи оставляются без всякого применения.

Но мы охотно оставим теперь в стороне, быть может, и благонамеренные, но неудачные нападки спиритов и исследуем значение религиозного характера спиритизма. Выше мы уже видели, что сущность учения Дэвиса заключается в следующем: «Противоположности между добром и злом нет; можно говорить лишь о большем или меньшем совершенстве. Несовершенное развивается и постепенно становится совершенным. Следовательно, не существует и злых духов: все они, даже самые низшие, станут в конце концов совершенными, блаженными». Или коротко и ясно: вечного осуждения не существует. Далее мы увидим, что это положение, будучи развито на почве католицизма Алланом Кардеком, составляет основной пункт французского спиритизма. Учение Кардека о перевоплощении имеет своей целью как раз доказать то, что все духи могут стать блаженными. Это, конечно, не случайность, что два человека, стоящие на столь различной религиозной основе, как Дэвис и Кардек, пришли к одному и тому же результату. В действительности оба они хотели подорвать именно учение о вечном осуждении: на это сознательно направлены их системы. Вместе с этим легко становится понятен и значительный успех спиритизма. Для массы народа он является прямо религией, как и всякая другая, и к нему прибегают затем, чтобы высвободиться из-под церковного догмата, не гармонирующего с гуманным представлением нашего времени об оправдании и возмездии. Поэтому и в будущем спиритизм будет находить себе все новых приверженцев и делать дальнейшие успехи.

Я, впрочем, отнюдь не утверждаю, будто успех спиритизма зависел исключительно от религиозных интересов. Многие замечательные явления, имевшие место в присутствии медиумов, также, конечно, способствовали тому, что люди, не могущие подыскать для них никакого другого объяснения, обратились к вере в духов. Утверждение, что сами факты должны были убедить людей в существовании особого мира, далеко, конечно, не имеет той силы, как обыкновенно думают: «факты» эти чрезвычайно редки. Среди тысячи спиритов едва ли не найдется один, который бы собственными глазами видел что-либо такое, что действительно могло бы убедить его в воздействии духов, если бы он заранее уже не имел веры в них.

Явления, происходящие в частных спиритических кружках, обыкновенно бывают настолько ничтожны, что не могут ни одного разумного человека побудить к тому, чтобы он усмотрел в них участие духов. Надо заранее уже верить в них, чтобы находить подтверждение этой веры в том, что случается на частных сеансах. Такая вера, естественно, может возникать – и она во многих случаях действительно так возникла – благодаря тому, что человек читает сообщения о гораздо более замечательных явлениях, чем какие он пережил сам. Если эти удивительные явления, по утверждению лиц, их наблюдавших, могут быть объяснены лишь действием духов, то этим самым указывается, что духи врываются в человеческий мир. Отсюда, конечно, уже очень недалеко до того, чтобы признавать участие духов и при менее замечательных явлениях.

Как уже указано, не подлежит сомнению, что многие именно таким путем сделались верующими спиритами. Но в этом нельзя видеть достаточного объяснения успехов спиритизма: многие люди науки с течением времени исследовали медиумические явления и признали их подлинность, но, за исключением Уоллеса и, быть может, Цёльнера, ни один из них, обладающий каким-либо значением, не примкнул к спиритизму. Это скорее оккультисты, то есть они принимают, что подобные явления вызываются какой-то до сих пор еще неизвестной, «скрытой» естественной силой. Большое количество ученых сходятся в таком объяснении; впоследствии мы возвратимся к ним и их опытам. Почему же спириты не хотят принять это более естественное объяснение? Почему они приписывают все милым для них духам? Одним словом, почему спиритизм не уступает места оккультизму?

Ответ на это ясен для всякого, кто сам не спирит. Сопротивление естественному объяснению может быть вызвано только религиозным интересом. За веру в духов потому крепко держатся, что только духи могут дать достоверные указания относительно будущей жизни. Можно бы думать, что для спиритов должно быть совершенно безразлично, как объясняет наука медиумические явления, раз только она допускает их существование. Однако это для них становится уже не безразличным. Человеку, который мало учился по книгам, не приходит в голову оспаривать физика, когда тот объясняет движения маятника; он спокойно соглашается, что физик лучше знает это дело. Но тот же человек руками и ногами борется против всякого естественного объяснения гораздо более трудных медиумических явлений. Почему он не допускает, что психологи и физиологи должны больше понимать в этом, чем он? Тут возможно лишь одно объяснение: он прежде всего хлопочет о том, чтобы получить гарантию в правильности так называемых сообщений со стороны духов. А такой гарантии у него не окажется, если он должен перестать верить в то, что сообщения эти действительно идут от духов.

Итак, у большинства людей вера в спиритизм имеет чисто религиозный характер. Кто чувствует потребность в самостоятельном мышлении, но не может вполне отрешиться от веры, основанной на какого-либо рода авторитете, тот находит себе в спиритизме могущественную поддержку. Духи всегда предписывают ему такие религиозные положения, которые отвечают его религиозной потребности; этим он достигает двойной выгоды: он находит религию, в которой нуждается, и эта религия гарантируется ему сверхъестественным путем, через откровения. Поэтому-то спиритизм делает все большие захваты и имеет за собой будущность.

Теперь я изложу в кратких словах развитие спиритизма в Европе, причем у меня будет случай с большей потребностью остановиться на различных частностях, которые пока высказаны в качестве простых утверждений. Сначала мы отдельно рассмотрим французский спиритизм, затем общий ход развития этого учения в Европе и, наконец, сделаем детальный разбор популярно-спиритических сеансов.

Французский спиритизм

Франция была той европейской страной, где спиритизм нашел себе первых приверженцев и впервые стал распространяться. Уже в 1849 году по почину одной возвратившейся из Америки дамы здесь образовались различные спиритические