Зажечь звезду - Софья Ролдугина

— Не так уж ты и ошиблась, — улыбнулась я. — Палочки, кольца и другие артефакты действительно существуют. Например, этот браслет, — я демонстративно потрясла перед ее носом Мэйсоном. — Или бусины у Ками на руке… да, эти, зеленые, правильно, Кайл. А многие заклинания из классической некромантии и магии действительно произносят на мертвых языках… И ничего, это вовсе не запутанно, разберешься, — у меня вырвался смешок. — В конце концов, разве музыкант понимает, откуда к нему приходят мелодии? И все равно музыка звучит…

В комнате воцарилось молчание. Я прокручивала в голове разговор, ругая свой корявый язык. Ками внимательно разглядывал злополучный браслет с таким видом, будто бы боится, что магическая вещица его вот-вот покусает. Ханна закрыла глаза, погрузившись в себя. Интересно, о чем она думает? Для меня магия и разговоры о ней естественны, как дыхание, а эта девочка всю свою сознательную жизнь считала, что волшебство — это сказка. Повезло же ей родиться ведьмой… Даже магам и ар-шакаи в этом плане легче: они могут наставлять новеньких. Классическая магия понятна и больше смахивает на науку. Стараешься — значит, можешь, и никакой мистики. А все, на что способна я, — это составить пару зелий или заклинаний.

— А для чего ты подарила мне этот браслет? Он правда волшебный? — тихо спросил Кайл, катая пальцами бусину по запястью. Искры в глубине зеленого камня вспыхивали и гасли, как далекие отсветы фейерверка. Красиво…

— В нем защитное заклинание, — ответ сразу на оба вопроса. — Активируется автоматически, если поблизости оказывается существо, желающее тебе смерти, и передает сигнал мне. А если потереть друг о друга два соседних камешка, то окажешься под куполом вроде того, об который обломал зубы Жадный.

— Что еще за жадный такой? — мгновенно среагировала Ханна. Ками кинул на меня вопросительный взгляд. Я разрешающе кивнула. Пусть поговорит, а я отдохну. К тому же интересно будет послушать, как это выглядело со стороны…

Кайл не обманул моих ожиданий, превратив сухую череду событий в красочную историю. Иногда приходилось поправлять его или давать различные пояснения, вроде того, кто такие дриады и почему лосты — это не люди. Но в принципе рассказ его был достаточно полным. Единственное, о чем парень умолчал — собственное вероятное нечеловеческое происхождение. Впрочем, именно на этой детали я не настаивала. Потом разговор снова незаметно свернул на ведьм и их магию. Давно у меня не было таких серьезных бесед об истинном лице мира: о Вечных и Древних, о множестве Старших народов, живущих среди людей, о Младших, подобных ведарси, о непознаваемых Изначальных силах… Когда я, в очередной раз увлекшись этимологией, пространно расписывала происхождение термина «равейна», Ханна ощутимо напряглась.

— Эй, в чем дело? — осторожно поинтересовалась я, касаясь ее плеча. Девочка дернулась и одарила меня тяжелым взглядом.

— Получается, мы дети «беспечных женщин»?

Поначалу я оторопела. Какие еще «беспечные женщины»? Леди Элен уж никак нельзя назвать беспечной, как и любую ведьму, достигшую четвертой эпохи — власти. А в ином возрасте матерями не становятся.

— Слушай, и правда, — протянул Ками, откидываясь на спинку. — Эти твои Изначальные и равейны — копирка со сказок старушки Лобейра.

В голове щелкнуло. Вот оно. Раздражающий фактор в рассказе. И как я сразу не просекла аналогию?

— Это не копирка, — зубы ощутимо скрипнули. — Та идиотская легенда — и есть извращенный пересказ того, как ведьмы пришли в мир.

Кайл задумался. Ханна сидела так же напряженно, ловя каждое мое слово.

— Хочешь сказать, что все было немного по-другому?

— Конечно, — раздраженно откликнулась я. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоиться. Госпожа Лобейра всего лишь пересказала местную легенду. Неприятную, но интересную. Это всего лишь совпадение. — Никакие духи не входили в матерей первых ведьм. Изначальные просто смешались с кровью умирающих женщин… К слову, тогда это были эльфийки, а о людях и слыхом еще не слыхивали. И наша магия вовсе не приносила зла. Да, порой она разрушает, порой бывает излишне жестокой, но никакая сила изначально не несет негативной окраски. Это просто дар, талант. Он не может быть злым или добрым. Все зависит от того, какому человеку он достанется, только и всего. Можно снести мир, а можно его спасти.

Облегченный вздох. Кажется, Хани приняла ту легенду слишком близко к сердцу.

— Наверное, ты права, — согласилась она, чуть кривя губы в улыбке. — Но, знаешь, я все-таки рада, что оказалась слабой ведьмой. Не хотелось бы в запале снести мир.

Я невольно прыснула от смеха.

— Вообще-то вызвать глобальную катастрофу может любая ведьма. Например, если это будет ее последнее желание.

— Последнее желание? Что, в смысле?.. — Кайл выразительно черканул по горлу ребром ладони. Я кивнула.

— Да. Говорят, что перед смертью ведьма может загадать желание — всего одно, но сила его будет такова, что ничто не сможет устоять перед ним. Это еще называют Бесполезным даром.

Парень смешно наморщил лоб.

— А почему Бесполезным-то?

— Потому что любая, когда точно знает, что приходит пора умирать, желает только одного — жить. А с того света никто не возвращается. Даже самые сильные ведьмы.

— Мрачно это как-то, — пожаловалась Ханна. — Нет уж, не надо мне такого, лучше заниматься безобидными фокусами…

— А покажи какой-нибудь фокус! — загорелся идеей Ками. — Что-нибудь простое, чтобы Хани сразу сообразила, что к чему! Ну, и красивое, конечно…

Красивое, значит… и простое. Ну-ка, вспомним… Проблем в том, что у нас с Ханной разные понятия о «простом» волшебстве. У Семтемор должны легко получаться иллюзии. Мне их создавать достаточно сложно, но можно попробовать.

Нити послушно заскользили в пальцах, принимая новую форму. Кружево чем-то напоминало снежинку… Так, вроде то, что нужно. Осталось только добавить силы. Хм… Получилось?

— Это что такое? — Кайл глупо хлопнул ресницами, разглядывая рой разноцветных бабочек. Мелкие какие-то они вышли… Ладно, иллюзии — не мой конек.

— Образы бабочек, — вздохнула я, озвучивая очевидное. — Ну что, Хани, разобралась, что к чему?

— Ну… вроде да, — вдумчиво кивнула девочка. Одна из многоцветных летуний присела к ней на плечо, расправив крылышки, словно брошь из драгоценного металла с россыпью камней. — Сама вряд ли сделаю, но как оно работает, кажется, понимаю. Только запах меня смущает… Горелый какой-то, а должен быть яблочный.

— Горелый?! — Ками подскочил, как укушенный. — Пицца!

Невероятный прыжок из кресла, хлопает дверь, грохот по лестнице.