Последняя роза Шанхая - Виена Дэй Рэндел

танка попал в военный корабль. Одна из трех труб, похожая на дымящий палец, медленно сгибалась.

Но из другой орудийной башни на военном корабле посыпались искры. Американский истребитель, который мог бы положить конец этому сражению, закачался в небе, как воздушный змей, оставляя за собой шлейф дыма. Японский корабль сбил американский истребитель.

– Черт побери! – Ин выпустил еще один снаряд. – Айи! Уходи сейчас же, пока не стало слишком поздно! Иди!

Я подползла к Эрнесту.

– Эрнест, пойдем.

Он опустился на землю, и его голос был таким слабым, что я едва могла его расслышать.

– Айи, я сделал все, что мог, и у меня больше нет сил. Ты должна выбраться отсюда, пока можешь. Я увидел тебя в последний раз. Теперь я могу умереть счастливым. Иди. Уходи, пока не стало слишком поздно.

Я зарыдала.

– Ты не можешь. Ты должен пойти со мной, Эрнест.

– Обещай мне. Ты будешь заботиться о нашем ребенке. Это мальчик или девочка? Жаль, что я не увижу малыша. Было бы замечательно. Мой ребенок. Как здорово.

– Наш ребенок… Я отдала ее, Эрнест. Прости меня. Я не знаю, где она. Ты не можешь остаться здесь. Ты должен пойти со мной. Ты должен найти ее для меня.

Он схватил меня за руку.

– Ты отдала ее?

– Прости меня. Прости. Ты должен помочь мне. Ты должен встать. Вставай, Эрнест. Я не могу идти. Я не хочу умирать здесь. Я должна найти нашу дочь. Пожалуйста, пожалуйста.

Рядом со мной прогремели выстрелы. Я поднял глаза. Какая-то темная тень надвигалась сверху – американский бомбардировщик. Он становился все больше и больше, и я могла видеть черные очки пилота.

Эрнест закричал, и следующее, что я помню, он был на ногах, а я в его объятиях.

Что-то взорвалось, волна жара устремилась к нам.

Пронзительно крича, Эрнест бежал со всех ног к мосту.

Я оглянулась. Мой брат. Он был шпионом, мог водить танк, он мог уничтожить крейсер, мог убивать, он многое умел, и мог, без сомнения, спастись от упавшего бомбардировщика. Но я не видела ни его, ни гору обломков, в которую провалилась, ни оба танка. Ибо земля превратилась в огромное пространство дыма и пламени, в шипящий костер из дерева и металла, в раскрашенное поле желтых цветов рапса, где пылающий фрагмент, похожий на обрывок малиновой ткани, взмыл в воздух, как красный воздушный змей, который мы когда-то запускали.

Я залилась слезами.

Когда Эрнест остановился, я увидела, что мы пересекли мост. Совершенно обессиленные, мы упали на землю и прислонились к разрушенному дому. Толпы людей, которым я помогла эвакуироваться, сидели неподалеку – среди них лысый старик, девочка в коротком платье и блондинка. Несколько семей, держась друг за друга, отправились в близлежащий парк.

Я начала замерзать. Мои волосы были опалены, местами почти до кожи головы. Руки обнажены, как и грудь. И моя нога. Какой-то ржавый металлический прут проткнул ее насквозь, и она была вывернута под неестественным углом. Если бы Эрнест не нес меня, я бы никогда не смогла выбраться оттуда живой.

– Мы найдем ее, Айи. Пока я жив, мы будем продолжать поиски, пока не найдем нашу дочь.

Что еще я могла сказать? Я все еще испытывала чувство вины, но теперь у меня появилась надежда. Несмотря на войну, несмотря на все мои потери, вопреки всему, мне повезло. Меня любили, и эта любовь не закончилась, и я была готова полюбить снова. Я прижалась к нему и увидела то, что видел он, почувствовала то, что чувствовал он, и я хотела того же, что и он.

Когда ветры жизни прислали его ко мне несколько лет назад, я не интересовалась причиной, а теперь не было необходимости спрашивать. Я переплела наши пальцы, и мы вместе уставились на огненную гору, поглотившую моего брата. Над ней, в дымном небе, исчезли истребители «Зеро» и шумные американские бомбардировщики. Вдалеке тлели орудийные башни проклятого крейсера, и река выплескивала на берег желтую пену, которая разлеталась на завывающем ветру.

Глава 92

Осень 1980

Отель «Мир»

– Потому что ты тот человек, с которым я хотела встретиться сразу же, как моя племянница позвонила мне. Потому что ты тот человек, которого я искала десятилетиями, потому что ты моя дочь, – отвечаю я. Я смотрю на эту женщину, чьи фотографии рассматривала бесчисленное количество раз с помощью лупы, ее сверкающие черные глаза – которые были голубыми, когда она родилась, – пронзают меня до глубины души.

Когда я увидела ее глаза на фотографиях, которые дала мне Феникс, их цвет стал для меня неожиданностью, но я знала, что часто у младенцев цвет глаз меняется. И вот, она сидит напротив меня, уже взрослая женщина, и я вижу губы, точная копия Эрнеста, мелкие морщинки под глазами и усталое выражение ее лица.

– Ты так похожа на своего отца, губами, формой глаз и каштановыми волосами. Если внимательно присмотришься к фотографиям Эрнеста, то увидишь, как сильно ты на него похожа.

Она потирает руки, как будто замерзла.

– Что ж, мисс Шао, я бы хотела, чтобы вы оказались правы, и я бы хотела быть дочерью, которую вы ищете, но, боюсь, вы ошибаетесь. Я родилась двадцать третьего августа сорок пятого года. После Второй мировой войны.

Я качаю головой.

– Ты родилась двенадцатого декабря сорок второго года. При твоем рождении присутствовали две женщины. Одна не хотела тебя, другая не знала, как оставить тебя. Я сожалела об этом почти сорок лет своей жизни.

– Я могу показать вам свой паспорт. Там указана дата моего рождения.

– Дорогая, до недавнего времени в Китае не было настоящих свидетельств о рождении. Все документы были подделаны. Какой бы документ ни получили твои приемные родители, он не был подлинным. И я полагаю, что место рождения в твоем свидетельстве – Гонконг?

Она чешет затылок.

– Если это поможет, я знаю, что у тебя есть родимое пятно на правой лодыжке.

– Как… – Ее глаза расширяются.

– Я потратила годы на твои поиски. Мне сказали, что твои родители вели бизнес в Гонконге, там они тебя удочерили. Феникс раздобыла их имена, фотографии и твое имя через агентство по усыновлению. Вот. – Я достаю фотографию из бумажника в своей сумке от «Прада».

– Боже. Это мои родители. Они выглядят такими молодыми. И это… это…

На фотографии белая женщина в юбке держит на руках малыша, а рядом с ней стоит мужчина в белом костюме.

– Это ведь ты? Малышка? Ты себя узнаешь? У тебя, должно быть, много фотографий из детства. Я хотела