Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

"Было известно, что Гесс порицал просоветскую политику Риббентропа и его ненависть к Англии. Считается, что на последнем совещании руководителей партии, состоявшемся в один из дней между 1 и 4 мая, Гесс высказался против политики Риббентропа, но Гитлер поддержал последнего. Многие заметили, что на совещании в Кролль-Опере [Рейхстаге] 4 мая Гесс практически повернулся к Риббентропу спиной…"

Поскольку постоянному представителю министерства иностранных дел США в Берлине о разногласиях между Гессом и Риббентропом известно не было даже со слухов и поскольку идея раскола из-за политики дружбы с Россией появилась ранее в других, вероятно, инспирированных историях, можно сделать вывод, что американский атташе непроизвольно распространял дезинформацию, жертвой которой пал. Если, как вытекает из сказанного, о предполагаемых разногласиях ему стало известно до полета Гесса, то можно заключить, что дезинформация началась до полета, а сам полет был всего лишь продолжением кампании, проводимой, несомненно, без ведома Гесса. Если так, то своего заместителя Гитлер отправил с миссией не столько в расчете на мирное урегулирование с Англией, сколько с целью обмануть Сталина.

Но это всего лишь предположение. В это время Гардеманн, главный агент Риббентропа, искавший пути установления контакта с Хором, с завидной настойчивостью звонил своему связному в Мадриде, дону Хоакину Боа. Он пытался выяснить, не узнал ли у Хора его связной, Хуан Бейгбедер, об отношении британцев к миссии Гесса. 20 мая Хор прислал Идену меморандум о запросе Гардеманна, сопровождаемый зашифрованным письмом с пометкой "лично и секретно":

"Дорогой Энтони!

…Помня о том, что в прошлом году он проявлял столько интереса в согласовании наших секретных планов, я только что написал короткую записку Уинстону. Я подумал, что ему будет интересно узнать, что за последние две-три недели все обернулось так, как мы и рассчитывали.

Я посылаю любопытную и в высшей степени секретную записку, только что полученную мной от Бейгбедера. Высказываемое в ней предположение удивительным образом напоминает то, что, как мне кажется, говорит Гесс в Англии. Несомненно, ты пожелаешь присовокупить ее к той. информации, которую получишь от Гесса. Уверен, что в любом случае нашим ответом будет твердое нет…"

Встает вопрос, какие секретные планы строили Хор и Иден, получив согласие Черчилля, в 1940 году? Вероятнее всего они касались Испании; однако за "последние две-три недели" ничего примечательного в Испании не произошло, о чем Хор мог бы сказать, что "все обернулось так, как мы рассчитывали". Следует вспомнить, что недели, предшествовавшие этим "последним двум-трем неделям" до 20 мая, когда Хор написал письмо, были полны германской угрозы и сообщений о том, что Франко придется присоединиться к Оси и германские войска пройдут маршем по Испании, чтобы взять Гибралтар.

После выходных 19–20 апреля из различных источников следовало, что Гесс предложил вылететь в Мадрид, чтобы лично вручить Франко ультиматум Гитлера. Возможно, что секретный план состоял в том, чтобы Хор выступил в качестве «миротворца» и отвел бы германскую угрозу от полуострова и, следовательно, от жизненно важной базы Британии Гибралтара? Работал ли Хор в одном направлении с дезинформацией "Комитета двойного креста", суть которой сводилась к тому, что влиятельные силы в Англии хотят мира? Двойной агент Стюарта Мензиса Душко Попов писал в своих мемуарах, что после прибытия Гесса не мог не удивляться, "как наши надуманные сообщения о низком моральном духе британцев могли повлиять на Гесса— или даже Гитлера". Было бы интересно узнать, продолжал он, что "происшествие с Гессом — дело рук британской разведки".

Если секретные планы сводились к этому, не могло ли быть такого, что в выходные 19–20 апреля Гесс все же летал в Мадрид и через бывшего ученика Альбрехта Хаусхофера, Штамера, или Бейгбедера имел контакт с Хором? Но подобным предположениям не достает фактов. Тем не менее кто-то с британской стороны убедил Гесса в том, что в Британии существует мощная оппозиция, стремившаяся сместить Черчилля и заключить мир. Это вытекает из того, что он говорил в Британии. Далее во втором абзаце письма Хора Идену от 20 мая говорится, что записка Бейгбедера к нему (Хору) "удивительным образом напоминает то, что, как мне кажется, говорит Гесс в Англии". Судя по словам, Хор как будто знает, что может говорить Гесс в Англии. Послание Боа, переданное через Бейгбедера, действительно, удивительным образом напоминает то, что говорил Гесс: то есть о неизбежности германской победы; о нежелании Германии наносить вред Британской империи и о намерении выяснить британское отношение к мирным переговорам.

В конце месяца Бейгбедер снова позвонил Хору и сказал, что Гардеманн из Парижа прибыл в Мадрид и поинтересовался у дона Хоакина Боа, не согласился ли он (Бейгбедер) тайно связаться с Хором и не считает ли Хор, что настал подходящий момент для проведения собеседования между британскими и германскими представителями. Боа ответил Гардеманну, что тот может считать свою миссию посредника провалившейся. На что Гардеманн сказал, что сожалеет об этом, поскольку Гитлер действительно не хочет губить Англию и все еще надеется на мирное урегулирование, тем более что это поможет Великобритании освободиться от зависимости от Америки: "Еще он сказал, что англичане и немцы — собратья по крови и способны понять друг друга, но сам он не понимает, как Англия может проявлять такую слепоту, когда с 15 июня по 15 июля она подвергнется атаке. Будут применены новые, более эффективные методы разрушения, столь ужасные и смертоносные, что все, что было прежде, покажется детскими забавами. И что избежать этой жестокости хочет сама Германия, но она вынуждена пойти на это, пока не подоспела помощь США…"

Хотя в послании Гардеманна говорилось о нападении на Британию в период с 15 июня по 15 июля с применением новых смертоносных средств ведения войны — о подобной угрозе Хор должен был сообщить срочной телеграммой — и хотя он просил выслать ему инструкции, касавшиеся его дальнейших действий, немедленно, сам он меморандум Идену отправил только 4 июня, и то дипломатической почтой, которая пришла в Лондон только 20 июня, то есть 5 дней спустя после начала предполагаемой атаки.

С другой стороны, это и другое послание из Мадрида о Гардеманне позволяют предположить, что Риббентроп пытался использовать Хора в своем грандиозном плане обмана Сталина, суть которого сводилась к тому, что в июне Гитлер намеревался напасть на Великобританию с тем, чтобы заставить ее пойти на уступки. Примерно в это время рапорты СД Гейдриха, освещавшие общественное мнение, и записки фон Вейцзекера сообщали, с одной стороны, о массовом распространении слухов о неминуемом заключении договора между Берлином и Москвой, посредством которого Сталин купит мир, и, с другой стороны, о полной уверенности германского милитаризма в том, что военная кампания против России завершится в течение четырех-восьми, "максимум десяти недель". В этом обмане Гитлер принимал личное участие. На встрече с Муссолини 2 июня он сказал дуче по секрету, что Англия из-за морской и воздушной блокады на грани падения; на смену Черчиллю придет Ллойд Джордж. Потом он заговорил о Гессе и заплакал.