Секретная миссия Рудольфа Гесса - Питер Пэдфилд

Попытка реабилитировать имя герцога Гамильтона, подняв вопрос в палате общин, привела к пустопорожним спекуляциям. Вопрос поставил 22 мая член парламента от консервативной партии. На него ответил сэр Арчибальд Синклер, министр авиации, сказав, что герцог не узнал Гесса, когда навестил его в госпитале на другой день после его приземлении в Шотландии, и, "вопреки сообщениям, появившимся в некоторых газетах, герцог в переписке с заместителем фюрера не состоял". Таким образом, по всему видно, что "поведение герцога Гамильтона было во всех отношениях достойным и правильным".

Под давлением он добавил: "Не знаю, написал или нет Гесс письмо герцогу Гамильтону; но со всей ответственностью могу заявить, что подобного письма герцог не получал, равно как и кто-либо из ответственных лиц этой страны".

Заявления прессы привели к язвительному обмену письмами между Синклером и Даффом Купером на тему: как министерство информации могло допустить, чтобы распространился слух о том, что Гамильтон состоял в переписке с Гессом; козлом отпущения был выбран Уолтер Монктон, которому 27 мая было предложено освободить занимаемую должность. Как свидетельствуют документы, в дело вмешался лорд Суинтон, руководитель координационного комитета по безопасности, и помог Синклеру оформить ответы парламенту. 29 мая личный секретарь Синклера записал: "Отдельные бумаги по некоторым аспектам дела содержатся в личном кабинете". Из обмена письмами также видно, что Синклер был совершенно уверен в том, что Гамильтон писем от Гесса никогда не получал и что даже не помнит, чтобы встречался с Гессом ранее. Этой версии герцог придерживался всю оставшуюся жизнь.

Вполне понятен тот факт, что Гамильтон изо всех сил старался защитить свое имя от досужих домыслов и слухов о том, что заместителя фюрера в страну якобы пригласил он, недоумение вызывает другое: почему службы безопасности в лице лорда Суинтона так волновались по поводу того, не был ли герцог знаком с Гессом до войны и не получал ли он от него письма. Из информации, переданной Монктоном прессе, вытекало, что Гесс "несколько месяцев назад предпринял попытку связаться с герцогом посредством письма. Письмо герцог немедленно передал нашим службам безопасности, и Гесс ответа не получил". Эта форма заявления была согласована с министерством иностранных дел, предположительно, с Кадоганом; здесь идет речь не о письме, которое Гесс мог привезти с собой, а о письме Альбрехта Хаусхофера, датированном 23 сентября. На самом деле было все не так: не Гамильтон получил его и передал в службу безопасности, а наоборот, служба безопасности вручила ему письмо. Напрашивается вывод: лорд Суинтон и его комитет старались защитить имя Гамильтона всвязи с тем, что, в первую очередь, сами вовлекли его в дело, либо они пытались защитить находившегося в Германии Альбрехта Хаусхофера— в этом случае Альбрехт был их человеком, одним из стратегически важных агентов «Си», — или защищали обоих друзей.

Ответы на эту загадку, скорее всего, можно найти в одной из четырех папок с документами по делу Гесса, датированными 17–27 мая. Одним документом из этой серии, открытым для просмотра, является телеграмма Хора из Мадрида от 22 мая; в ней дается ссылка на второй параграф его телеграммы от 17 мая, где говорится: "Некоторые официальные представители Нацистской партии в Мадриде, избранники Гесса, организовавшие немецкую колонию, внезапно были отозваны в Берлин". Вероятно, имеются в виду члены "Иностранной организации" Боля. Телеграмма Хора от 22 мая констатирует, что эти лица из Мадрида пока не выехали; "они, похоже, отправили какой-то ответ с целью оттянуть время, но выглядят по-прежнему озабоченными". Тот факт, что эта телеграмма оказалась не связанной ни с одной из закрытых папок по Гессу, свидетельствует о том, что Хор имел информатора внутри или вблизи группы "избранников Гесса".

Вместо того, чтобы оказать успокаивающее воздействие, выступление Синклера в парламенте в защиту чести Гамильтона, попахивавшее скороспелой стряпней, вызвало негативную реакцию и новую волну слухов. В начале июня свою лепту в дело внесла коммунистическая партия Великобритании, выпустившая памфлет, в котором герцог Гамильтон обвинялся в "близких дружеских отношениях с Рудольфом Гессом", а британские финансово-промышленные и аристократические круги — в заговоре с фашистскими элементами, стремившимися к сделке с германским правительством и режимом. Но это была обычная коммунистическая провокация, основанная на субстрате правды, потому что миссия Гесса заключалась именно в заключении мира, и в Британии действительно существовали финансово-промышленные круги и земельная аристократия, стремившиеся к миру, но к фашиствующим элементам отношения они не имели. Тем не менее коммунистическая партия обладала в службах безопасности превосходными источниками информации. Начав посерийный выпуск книги о миссии Гесса, Джеймс Лизор получил письмо от бывшего офицера МИ-6 или МИ-5, сражавшегося еще в годы Империалистической войны и имевшего чин капитана, — его имя Лизор запамятовал, и письмо, пришедшее откуда-то из-под Манчестера, до наших дней не дожило; он утверждал, что информацию о Гессе коммунистам дал он. Этот эпизод произошел позже, в начале осени 1941 года, когда Гесса посетил лорд Бивербрук. "Капитан X" находился со стенографистом в смежной комнате, оборудованной подслушивающей аппаратурой и вел запись беседы: позже он снял копию материалов и отнес ее в штаб-квартиру коммунистической партии. Судя по тону его письма, он не только не раскаивался, но и считал, что совершил правое дело. Не исключена возможность, что коммунисты обладали точной информацией о других, ранних беседах Гесса с его «компаньонами».

Из трех «компаньонов» главным, в смысле проведения допросов, был майор Фрэнк Фоли. В разведку майор, как и сэр Стюарт Мензис, был переведен после ранения, полученного во время Первой мировой войны. Являясь превосходным лингвистом, в двадцатые годы он был прикомандирован к британскому посольству в Берлине, где служил в отделе паспортного контроля, являвшегося неизменным и прозрачным прикрытием для агентов СИС в иностранных столицах. После прихода фашистов к власти Фоли из личного, а не профессионального интереса сосредоточился на эвакуации евреев и делал все от него зависящее, чтобы помочь евреям выехать из Германии. Сегодня его имя в Израиле хранит роща, посаженная в Киббуц Харел. В первые годы войны он служил в Осло, потом вернулся в Англию и получил назначение в сектор V СИС, занимавшийся контрразведкой. Кроме того, он выполнял обязанности старшего консультанта в "Комитете двойного креста" Мастермана, поскольку пятнадцать лет, проведенные в Берлине, давали ему неоспоримые преимущества в знании методов абвера и персоналий. Если представляется весьма правдоподобным, что "Комитет двойного креста" участвовал в обмане Гесса, то Фоли неминуемо должен был внести личный вклад в операцию. В любом случае он был очевидным кандидатом на роль главного в команде «компаньонов».